Всадник на спине ветра или О чём умолчал «Алхимик», стр. 13
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
— Что такое Жизнь, Учитель?
— Жизнь — волшебный цветок на Жемчужном Дереве Шоу-Дао.
— Что такое Шоу-Дао, Учитель?
— Шоу-Дао — это сама Жизнь. Шоу-Дао — школа Жизни и Бессмертия. Огромное древо знаний, уходящее корнями к истокам бытия.
— Что такое Счастье, Учитель?
— Счастье — это осознание себя.
— Что такое осознание себя, Учитель?
— Осознание себя — это управление собой и Жизнью.
— Как научиться управлять собой и Жизнью, Учитель?
— С помощью Вкуса Жизни.
— Что такое Вкус Жизни, Учитель?
— Вкус Жизни — часть великого учения Шоу-Дао.
— Для чего это учение, Учитель?
— Чтобы не потерять Знания.
— Зачем нужны Знания, Учитель?
— Чтобы легче было жить.
— А зачем нам дана Жизнь, Учитель?
— Чтобы отражать, как озеро луну.
— Что отражать, Учитель?
— То, что пусто, но неисчерпаемо; то, что само себя порождает, кормит себя собою, но не поедает себя; то, что является первопричиной всех вещей; то, что прекрасно, вечно и безмятежно.
На этой земле сильное гнетет слабое, твердое давит мягкое, злое теснит доброе, ищущие не находят, жаждущие не утоляют жажды. Но это вовсе не означает, что не может быть по-другому. Владеющий знанием «Спокойных» кормит коня волчьим мясом.
Саша плохо помнил, что с ним произошло. Удар, боль и темнота, в которую он провалился. Кажется, он ехал на мотоцикле. Кажется, он был не один. С кем он ехал? Что произошло? Надо попробовать восстановить события.
Он ушел из дома. Но это было уже давно.
Ему приснился сон у полуразрушенной церкви. Сон о всаднике, оседлавшем воздушные потоки.
Цыганка велела ему идти туда, куда дует ветер.
Он отдыхал на лесной поляне с Мелхиседеком.
Что же случилось потом?
Из туманного забытья выплывал рев мотоциклов, исполненные безумства крики, и, наконец, финал. Финал, который он предпочел бы забыть. Удар, боль, темнота.
Понимание пришло внезапно. Летальный исход. Кажется, недавно он уже произносил эти слова. Но по какому поводу? Этого Саша не помнил. Летальный исход. Смерть. Так вот в чем дело! Он умер…
«Я умер, — подумал юноша. — Как обидно. Я ушел из жизни, так и не осуществив свою мечту, не выполнив свое предназначение на Земле. Одно утешение — я погиб, следуя своей Судьбе, а мудрый Алхимик сказал, что умереть, следуя своей Судьбе, гораздо лучше, чем принять смерть, не подозревая о существовании Пути. Так ли это? Как сложилась бы моя Судьба, не прочитай я „Алхимика“? Я учился бы сейчас в университете. Я был бы жив. Возможно, даже счастлив. Так что же хорошего в том, что я умер, не успев понять, что такое жизнь?»
— Давай, открывай глаза, философ, — раздался насмешливый голос, произносящий слова с каким-то необычным акцентом. Такого акцента Саша никогда прежде не слышал.
«Наверное, этот голос говорит на Всеобщем Языке, — решил юноша. — Поэтому и звучит он так непривычно. Кто бы это мог быть? Алхимик? Бессмертный царь Салима Мелхиседек?»
Саша попробовал приоткрыть веки и неожиданно осознал, что не чувствует своего тела. Хотя, что в этом удивительного? Он умер. Это означает, что у него больше нет тела. Как же тогда поднять веки?
— Я долго буду ждать? — недовольно поинтересовался голос.
«Тот, кто следует своей Судьбе, знает и умеет все, — вспомнил Саша слова Алхимика. — Если я знаю и умею все, значит, я могу и открыть глаза».
Ощущение собственной плоти вернулось к нему вместе с мутной саднящей болью. Тело было тяжелым, как золотой саркофаг фараона. Оно отказывалось слушаться, но оно было! И, главное — у него вновь появились веки, значит, их можно было поднять.
Сделав усилие, Саша открыл глаза.
— Ну, наконец-то!
Прямо над ним наклонился мужчина с восточными чертами лица — широкими скулами и хищным миндалевидным разрезом пронзительных черных глаз. Кожа у него была бронзовой, а волосы — очень жесткими, густыми и иссиня-черными, как вороново крыло. Сколько лет было мужчине, Саша затруднялся определить: лицо его казалось молодым, но глаза сияли каким-то особенным светом. Казалось, что мудрость веков соединяется в них с безмятежной уверенностью силы.
С некоторым разочарованием Саша понял, что ни Мелхисидеком, ни Алхимиком этот человек быть не может — внешность у них была арабская, а обращающийся к нему незнакомец напоминал выходца из Юго-Восточной Азии.
Скосив глаза, юноша осмотрелся вокруг.
Он лежал на кровати в небольшой комнате с белеными стенами. За окном, полуприкрытом аккуратными резными ставнями, зеленел сад.
— Кто вы?
Кажущиеся чужими губы упрямились, отказываясь повиноваться.
— Можешь звать меня Ли, — ответил мужчина, — хотя люди обычно называют меня Даосом.
— А я — Сантьяго, — сам не понимая, почему, соврал Саша.
— Да хоть чайка Джонатан Ливингстон, мне все равно, — усмехнулся его собеседник.
Саше почему-то стало стыдно.
— Вообще-то меня зовут Саша.
— Это имя подходит тебе гораздо больше, да и звучит оно красивее. Зачем ты назвался Сантьяго?
— Потому что я хочу быть Сантьяго. Это моя мечта.
— В таком случае тебе нужно сменить имя. Это не трудно.
— Это не поможет.
— Откуда ты знаешь?
— Вы читали «Алхимика» Коэльо?
— Приходилось. А с чего это ты вдруг затесался в банду байкеров? — неожиданно переменил тему Ли. — Кстати, можешь называть меня на «ты». Не люблю излишних формальностей.
«В банду байкеров? — подумал Саша, начиная что-то смутно припоминать. — Так вот почему я ехал на мотоцикле. Интересно, как я мог в нее затесаться?»
Тот факт, что последние события стерлись из его памяти, не помешал юноше ответить. Он повторял эту универсальную и в то же время ничего не означающую формулировку столько раз, что уже не вдумывался в ее смысл.
— Потому что я следовал своей Судьбе.
— Ты имеешь в виду, что разбиться на мотоцикле — это твоя Судьба?
— Я осуществлял свою мечту, — объяснил Саша, — Я молод, а молодость знает, чего хочет. Воплощая в жизнь свою мечту, я следую своей Судьбе. Это и есть мое предназначение на Земле.