Во власти любви, стр. 36
– Финн…
Однако Финни не стала его слушать.
– Нет, Мэтью. Не надо оправданий. – Она вскочила с постели и потянулась за платьем. – Оставь меня в покое. Больше мне от тебя ничего не нужно.
Он долго молчал. Да и что мог он ей сказать? Потом через силу произнес:
– Мне жаль, Финни.
Она не проронила ни слова.
Ненавидя себя, Мэтью повернулся и вышел из спальни. Он отправился в комнату, откуда открывался вид на парк, и заперся на ключ. Боже, что же это с ним творится?
В висках бешено стучало. Его потянуло к женщине, которая совершенно равнодушна к нему, и он женился на ней, пытаясь наладить свою жизнь. Какой же он глупец!
Утром он проснулся в ужасном настроении, но постепенно мрак рассеялся. Однако письмо от Жюля Битла вновь повергло его в уныние.
Мэтью взял в руки кисть и попытался прогнать мысли о Финни и ее страсти, необузданной и пьянящей, как джунгли в Африке.
Он должен создавать картины, вот только рука подводит. Он снова ощущает слабость. Прилив энергии иссяк, и тело не повинуется ему.
По комнате распространился аромат льняного масла. Мэтью коснулся пальцами атласных волосков на кисти и испытал восторг. Открыл жестяную банку со скипидаром, и в нос ударил резкий и в то же время приятный запах.
Он должен писать. И если сможет, значит, еще не все потеряно.
Держа палитру и кисть, Готорн пристально посмотрел на чистый белый холст, пытаясь вызвать образы, иногда являющиеся ему. Но из всей палитры цветов остались только черный и белый.
«Признать брак недействительным», – пронеслось в голове. Как он может возражать против расторжения брака, если утратил даже способность писать картины?
А вдруг не утратил? Что, если он будет усердно трудиться и докажет, что способен вернуться к прежней жизни, с ее радостями и заботами? Может, ему удастся по кусочкам, как мозаику, восстановить ее?
С холодной решимостью Мэтью поднял кисть.
Финни разбудил среди ночи какой-то шум.
– Изабель? Это ты, детка? – крикнула она спросонья и окончательно проснулась. В спальне никого не было. Финни спала в одиночестве.
Она перевернулась на другой бок и посмотрела через окно на луну, изредка проглядывавшую сквозь плывущие по небу тучи. Из глаз хлынули слезы.
– О, Изабель, – прошептала Финни, – знала бы ты, как я тоскую по тебе, малышка! Я по-прежнему тебя люблю и никогда не забуду.
Ночь выдалась тихая. Финни вслушивалась в темноту. Тишина.
Но через какое-то время она снова услышала шум. Он доносился из коридора.
Сбросив одеяло, Финни соскочила с постели, надела кашемировый халат – свадебный подарок бабушки – и выглянула в коридор. Из спальни Мэри лился слабый свет.
«Закрой дверь. Вернись в постель. Ты скоро покинешь этот дом».
Мысли проносились в голове с лихорадочной быстротой. Но сердце подсказывало: «Иди туда». Она вышла в коридор и направилась к спальне Мэри.
Но девочки в комнате не оказалось. Она стояла в конце коридора возле оконной ниши и вглядывалась в ночной мрак. На ней была белая фланелевая рубашка с кружевами, на ногах – изящные бархатные туфельки. С рассыпавшимися по спине вьющимися волосами она походила на ангела. Финни приблизилась к ней и, когда девочка повернула голову, увидела, что ее лицо мокро от слез.
– Мэри? – тихо позвала она.
Мэри вздрогнула и, прижав куклу к груди, настороженно посмотрела на Финни.
– Ты видела страшный сон? – ласково спросила Финни.
Девочка кивнула.
– Что же тебе приснилось?
На лице девочки отразилось страдание, но она промолчала. Финни подумала, что так и не дождется ответа, однако Мэри вдруг воскликнула:
– Не говорите папе, что он мне противен!
У Финни ком подступил к горлу, и она едва сдержала слезы.
– Разумеется, не скажу. Но признайся, ты не хочешь, чтобы он был тебе противен.
– Ужасно не хочу.
– Понимаю, Мэри. – Голос у Финни дрогнул, она сделала глубокий вдох и попыталась улыбнуться. – Почему бы тебе не вернуться в кроватку? Уверена, утром все твои страхи исчезнут.
– Я не могу заснуть. Как только закрываю глаза, вижу маму и папу. В те времена, когда мы были счастливы. А потом мамочка умерла, а папа заболел.
– О, Мэри… – Финни не знала, что и сказать. Ей самой эти мысли не давали покоя. Образы прошлого преследовали ее. – Тебе надо немного поспать, – сказала наконец Финни.
– Вы меня проводите? – спросила девочка.
Финни довела Мэри до кроватки, поправила постель, всячески стараясь скрыть охватившее ее волнение.
Когда Мэри взобралась на высокую пуховую перину, миссис Готорн ласково улыбнулась ей и выключила свет.
Финни уже хотела уйти, но девочка схватила ее за руку своими нежными маленькими пальчиками.
– Не бросайте меня, – попросила Мэри чуть слышно.
«Мама…»
Финни стало душно.
«Ты любишь меня? Только меня?»
Ощущая тепло пальчиков Мэри, она закрыла глаза, испытывая блаженство. Она должна уйти, иначе сердце ее разорвется на части от сознания, что она никогда больше не увидит Изабель.
– Пожалуйста, – прошептала Мэри.
Финни все крепче сжимала ручонку Мэри. Она вдруг поняла, как ей нужна эта девочка.
Финни села на край кровати.
– Я останусь с тобой, малышка, – сказала она, и по ее щекам потекли слезы. – Тебе нечего бояться.
– Благодарю вас, – прошептала Мэри.
Финни не знала, сколько времени просидела у кроватки Мэри. Девочка уже давно уснула. Финни высвободила свою руку из руки Мэри, но вместо того, чтобы вернуться к себе в спальню, легла рядом с Мэри и нежно обняла девочку.
– Спи, малышка, – тихо проговорила Финни. – Я не оставлю тебя.
Глава 16
Ей снились акации и высокая африканская трава. Проснувшись, Финни не сразу поняла, где находится. Мысли о Мэтью не шли из головы. С сильно бьющимся сердцем она вспомнила о его ласках, медленно провела ладонью по телу, и ее охватило томление. Глаза словно заволокло дымкой, и она погрузилась в небытие между настоящим и прошлым, затерявшись в тех местах, где ей не грозила опасность.
Но когда солнце встало над горизонтом и туман рассеялся, суровая действительность предстала перед ней во всей своей неприглядности.
Финни сбросила одеяло и соскочила на пол. Ей нужен новый поверенный. Ее брак должен быть расторгнут, даже если ей понадобится перезнакомиться со всеми адвокатами в Массачусетсе. А пока она постарается избегать Мэтью.
Двумя днями позже Финни поняла, что ей не придется его избегать. Она спала одна, а когда спускалась к завтраку, в столовой никого не было. Финни не видела его с того самого дня, когда он потерял самообладание.
Расторгнув брак, она не сможет заплатить Мэтью долг, но другого выхода нет. Ей нельзя оставаться в этом особняке. Единственное, что могло бы ее здесь удержать, – это Мэри. Но она еще не готова стать матерью. Однажды, в Африке, она это доказала.
– Доброе утро, миссис Готорн, – приветствовал ее дворецкий, когда она вошла в столовую.
– Здравствуйте, мистер Куинси. Как ваш зуб? – спросила она, благодаря Бога, что есть тема для отвлеченного разговора.
Дворецкий просиял и приложил ладонь к челюсти.
– Гораздо лучше, почти не болит. И рука тоже. Ваша мазь чудодейственна.
Приготовив настой от зубной боли, Финни из смеси чеснока и тимьяна сделала мазь для заживления глубокой резаной раны. Мэри помогла смешать отвратительно пахнущий состав. Девочке хотелось знать, для чего предназначено каждое растение. Финни рассказала, что тимьян успокаивает, кора тополя снимает воспаление, лаванда успокаивает нервы. А бальзам из лимона избавляет от лихорадки. Мэри слушала, широко открыв глаза и затаив дыхание.
При мысли о Мэри у Финни радостно забилось сердце.
– Откуда вы столько знаете о лекарственных травах? – поинтересовался Куинси.
– Какое-то время я пробыла у знахаря племени катсу. Он частенько заставлял меня готовить разные снадобья.