Дело о пустой консервной банке, стр. 42

Мейсон подождал немного, пока оттуда торопливо не вышла медсестра. Тогда только он коснулся руки Деллы Стрит.

– Все! – сказал он. – Теперь пора!

Они шли по коридору, ощущая слабый запах дезинфицирующих веществ. Мейсон остановился у двери с табличками: «304» и «Доктор Соди». Под ними – объявление печатными буквами: «Посторонним вход воспрещен».

Мейсон молча толкнул дверь.

Тщедушное тело человека на больничной кровати было укрыто одеялом в пододеяльнике, аккуратно подоткнутым заботливыми руками медсестер. В тени тусклого света ночника на подушке резко очерчивалось бледное, усталое лицо.

Закрыв глаза, без движения на постели лежал Элстон А. Карр.

Воскоподобные веки закрывали пронзительные, видящие насквозь глаза, а сам он выглядел таким обессиленным, усталым и бесцветным, что напоминал почему-то перегоревшую спираль электролампочки.

Мейсон некоторое время постоял в дверях – время, достаточное для того, чтобы понять, глядя, как поднимается и опускается одеяло от равномерного дыхания лежащего под ним тела, что этот человек под действием сильного наркотического вещества погружен в глубокий сон. Адвокат закрыл дверь, взял Деллу Стрит под руку и на цыпочках удалился по коридору.

– Что все это значит? – спросила Делла, когда Мейсон нажал на кнопку вызова лифта.

– Неужели не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил он.

Она отрицательно покачала головой.

– Я пока еще дорожу своей репутацией пророка, – улыбнулся Мейсон. – И не желаю рисковать ею. Но, очевидно, мы заедем немного поболтать к доктору Соди домой.

Глава 15

Такси Мейсона подъехало к одной из городских газетных редакций. Это было ярко освещенное здание, на первом этаже которого у входа висела табличка: «Отдел объявлений в рубрику „Требуются“. Отдельный выход на улицу давал возможность тем, кто желал поместить что-то в рубрику „Требуются“, подойти к длинной стойке, за которой две проворные молодые женщины обслуживали пришедших с объявлениями или с ответами на уже опубликованные ранее.

Мейсон расплатился с таксистом и тут же обратился к Делле:

– Можешь пойти со мной и помочь просмотреть объявления.

Одна из служащих за стойкой подошла к нему. Взглянув наметанным глазом, спросила:

– Чем могу помочь вам?

– Мне нужны экземпляры вашей газеты за последнюю неделю. Хочу просмотреть их здесь же.

Она опустила руку под прилавок и вытащила подшивку.

– А дубликат подшивки имеется? – поинтересовался Мейсон. – Я бы хотел, чтобы моя секретарша могла помочь мне.

– Вы тоже просмотрите здесь?

– Да, конечно! Благодарю, – сказала Делла, беря подшивку.

– Что будем искать? – спросила Делла Стрит.

– Можем, правда, и не найти, – не обнадежил ее Мейсон. – Но, думаю, все же отыщем… Небольшой такой абзац, где-нибудь на внутреннем развороте, с сообщением о некоем мистере Люсмене, который чистил свой револьвер, выпавший неожиданно у него из рук и выстреливший. Возможно, сообщение написано в шутливой манере. Для оказания срочной медицинской помощи приглашается доктор Л.О. Соди.

Делла Стрит не бросилась тотчас же смотреть газетные полосы. Ее внимание было приковано к самому Мейсону. На лице постепенно появлялось выражение понимания.

– Тогда, по-вашему?..

– Я еще раз повторяю, – прервал ее Мейсон. – Не хочу рисковать своей репутацией пророка. Сначала обнаружим факты, а потом уже будем делать умозаключения.

Мейсон погрузился в изучение газетных страниц. Но Делле Стрит повезло на сей раз больше: первой нашла сообщение она.

– Вот! – обрадовалась девушка.

Мейсон пододвинулся ближе, заглянул ей через плечо.

Так называлась эта статейка. И говорилось в ней следующее:

«Этот день оказался неудачным для Карра Люсмена, проживающего на Делингтон-авеню в доме 1309. Было почти два часа ночи, когда он услышал шум. Незнакомец пытался проникнуть в дом, исследуя на прочность заднюю навесную дверь. Люсмен сел в кровати и стал прислушиваться. Чем внимательнее он делал это, тем больше убеждался, что незнакомец пытается перерезать навесную металлическую сетку на входной двери.

Несмотря на свои шестьдесят пять лет, Люсмен, человек не робкого десятка, решил действовать сам, в одиночку, с пренебрежением отогнав от себя мысль о вызове на помощь полиции. Он решил собственноручно проучить взломщика, чтобы тот навсегда запомнил, как небезопасно влезать в чужой дом.

Сам Люсмен объяснил свои действия следующим образом: „Я не стремился его покалечить, я только хотел напугать его так, чтобы он запомнил это на всю жизнь“.

С этой мыслью Люсмен достал из своего бюро револьвер 38-го калибра, надел домашние тапочки на войлочной подошве и бесшумно, на цыпочках, направился к кухне. Когда он открыл дверь из столовой, то явственно услышал, что металлическую сетку на задней двери уже начали перерезать.

Люсмен взвел револьверный курок.

Бесстрашный хозяин дома стал тихо пробираться к двери. Памятуя о том, как один генерал учил своих воинов подпускать противника на такое расстояние, чтобы были видны белки глаз, Люсмен подкрался на цыпочках через кухню к задней двери. И увидел распростертый на сетке темный силуэт. И он тут же положил взведенный револьвер на кухонный стол, ибо разбойником оказался кот Люсмена. Хозяин вспомнил, что забыл на ночь угостить животное его обычной едой – плошкой теплого молока. Кот же напомнил об этом хозяину, прыгнув на сетку двери. Повисев там несколько секунд, он падал на пол крыльца и потом снова и снова повторял прыжок и взбирался на сетку.

Люсмен открыл заднюю дверь, отвернул шпингалеты, держащие металлическую сетку, впустил рассерженное животное и пошел к холодильнику на кухне.

Открыв дверцу, он уже доставал бутылку молока, когда кот, мурлыча от предвкушения запоздалой трапезы, прыгнул с кошачьей бесцеремонностью на кухонный стол и, грациозно выгибая спину, перевалился с боку на бок. Кот задел револьвер, и тот отскочил на край стола. Люсмен выронил бутылку с молоком, стремясь поймать падающее оружие, но не успел: оно выскользнуло у него буквально из-под рук. Ранив Люсмена, пуля вошла в его правое бедро. Кот, испуганный звуком выстрела, выскочил на улицу через заднюю дверь, а Люсмен, превозмогая боль, попытался доползти до телефона. От шока и боли он потерял сознание и лишь к четырем часам, придя в себя и несколько оправившись, сумел позвонить доктору Л.О. Соди, проживающему по соседству.

Люсмену придется пролежать в постели в течение нескольких дней. Состояние его здоровья, однако, опасений не вызывает, поскольку пуля не задела главных артерий и лишь слегка зацепила кость. „Разбойник“, по последним данным, пока не вернулся. Вероятно, решил, что у него будет меньше неприятностей, если он станет бродить по аллеям парка в поисках четвероногих, ведущих, как и он, ночной образ жизни, и откажется наконец от своей молочной диеты».

Мейсон взглянул на Деллу Стрит, улыбнулся, подошел к стойке и спросил служащую:

– Можно приобрести одну из этих газет за четырнадцатое? Мне необходимо дать ответ на некоторые объявления, напечатанные в ней.

Он положил на прилавок пятнадцатицентовую монету, и через несколько минут девушка принесла ему требуемый номер.

Мейсон поблагодарил за услугу, и они с Деллой Стрит отправились обратно к автомобилю.

– Теперь нам надо поговорить с доктором Соди, наверное, он уже вернулся из больницы, – сказал он.

Адвокат позвонил в дверь дома, где жил доктор Соди. Через некоторое время дверь открыл человек, которого они уже видели раньше в больнице.

– Доктор Соди? – спросил Мейсон.

Доктор кивнул, проницательным взглядом оглядел нежданных гостей – Мейсона, Деллу Стрит, – а потом бросил взгляд туда, где их поджидало такси. Делал он это с таким видом, будто ему надо было поставить диагноз.