Дело о мрачной девушке, стр. 28
– Я поняла, – сказала она.
За окном прозвучала полицейская сирена.
Фрэнсис Челейн вздрогнула.
– Так, Билл, – обратился Неверс к фотографу, – снова заряжай свою камеру, потому что эти ребята явно захотят, чтобы ты их сфотографировал в деле: арестовывают подозреваемую. Возможно, появится лично Карл Сивард из Отдела по раскрытию убийств. Он большой любитель выставлять свое пузо перед камерой, положив руку на плечо арестованного. Мечтает увидеть свое изображение на первой странице с подписью: «Карл Сивард, бесстрашный следователь из Отдела по раскрытию убийств, берет подозреваемую под стражу и заканчивает разбирательство по делу, которое поставило на ноги все управление полиции».
Затем Неверс, улыбаясь, встал в позу перед фотоаппаратом:
– Может, и мне сфотографироваться? Волосы у меня хорошо лежат? Потом сделаем подпись: «Репортер „Стар“, который помог полиции найти подозреваемую».
Фрэнсис Челейн посмотрела на него оценивающим взглядом.
– Ножку покажите, – сказала она.
Глава 17
Пол Дрейк сидел на краешке письменного стола Мейсона и вытряхивал табак из тряпочного мешочка в коричневатую бумагу, которую держал в пожелтевших от никотина пальцах.
– Итак, моя сотрудница вышла на контакт с миссис Мейфилд, но пока мы ничего не выяснили. Какое-то время миссис Мейфилд держали в полиции как важную свидетельницу.
– А слежку в открытую ты уже провел? – поинтересовался адвокат.
– Пока нет. Готовимся. С твоей миссис Мейфилд работает женщина, представившаяся ей бывшей гувернанткой, которая долго находилась за границей, а теперь осталась без работы. Мы проверили прошлое миссис Мейфилд, попытались выйти на ее знакомых, с одной подругой молодости удалось поговорить. Мы выяснили имена кое-каких приятельниц, чем она занималась и все в таком роде.
– А как идут дела у твоей оперативницы?
– Неплохо. Миссис Мейфилд уже делится с ней своими проблемами, ругает мужа, ну и так далее.
– Но об убийстве она пока ничего не говорила? – спросил Мейсон.
– Даже не пискнула. Она, конечно, упоминала, что ее вызывали к окружному прокурору и какое-то время держали под охраной как важную свидетельницу, пока не получили от нее письменного заявления. Но в детали она не вдается. Просто пересказывает то, что уже напечатали в газетах.
– А что с Доном Грейвсом? – поинтересовался адвокат. – С ним как идут дела?
Дрейк последний раз затянулся сигаретой:
– Вот здесь все отлично. С ним познакомилась молодая, симпатичная оперативница, и Грейвс, похоже, на нее клюнул. Рассказывает все, что знает.
– О деле?
– Обо всем. Просто выворачивается наизнанку.
– Сотрудница, должно быть, у тебя неплохая.
– Да, Перри, – с энтузиазмом кивнул Дрейк. – Есть на что посмотреть. Она знает, как подойти к мужчине. У нее огромные доверчивые глаза, и она прекрасно умеет слушать. Ты просто горишь желанием поделиться с ней своими проблемами. Ты представить себе не можешь, но когда я приглашаю ее поужинать, то вдруг сам начинаю жаловаться ей на свою жизнь: на первую девчонку, которая меня бросила, и поэтому я так и не женился, и все тому подобное. Ты видел в стельку пьяных мужиков, которые готовы на плече у абсолютно незнакомого человека выплакивать свои беды? Именно так и работает эта девушка. Почему-то хочется выдать ей всю подноготную.
– Прекрасно. Что ей удалось узнать?
– Пока только то, что тебе не очень захочется услышать, – ответил детектив. – Это совсем не поможет твоей клиентке.
– Тем не менее выкладывай и, пожалуйста, ничего не приукрашивай. Мне нужны только факты.
– Дело в том, – начал отчет Дрейк, – что на твоей клиентке в ночь убийства был розовый пеньюар. Эдвард Нортон послал Дона Грейвса в машине судьи Пурлея в дом Артура Кринстона за документами. Грейвс почему-то решил посмотреть назад, когда машина делала очередной поворот. С той точки можно было увидеть, что делается в кабинете Эдварда Нортона. Грейвс заметил, как кто-то стоит за спиной Нортона, сидевшего за письменным столом. Более того, он утверждает, что видел, как мужчина опустил трость на голову Эдварда Нортона и тот рухнул на стол. Грейвс также говорит, что заметил руку, плечо и голову женщины. Он практически уверен в том, кто были эти мужчина и женщина. На женщине был розовый пеньюар.
– Он это заявил окружному прокурору? – спросил Мейсон.
– Да. Подписал заявление и дал клятву, что сказанное им – чистая правда.
– Это отличается от того, что он говорил полиции в ночь убийства, – заметил Мейсон. – Когда они только прибыли на место, Грейвс утверждал, что видел, как мужчина наносил удар, но ничего не упоминал ни про какую женщину.
– Тебе это не поможет, – ответил Дрейк. – Ты это не докажешь.
– Но они стенографировали то, что он говорил, – сказал Мейсон.
Дрейк расхохотался в ответ:
– Ты что, не знаешь, как работает полиция? Те бумаги куда-то потерялись. Я попросил одного своего приятеля – газетного репортера – встретиться со стенографисткой, которая тогда работала с полицейскими. Выяснилось, что никто не знает, куда делся ее блокнот. Просто исчез.
Дрейк улыбнулся адвокату. Мейсон уставился на свой стол, нахмурив брови.
– Проходимцы чертовы, – наконец выдавил он из себя. – Окружной прокурор всегда вопит, что адвокаты, защищающие обвиняемых, манипулируют доказательствами и фактами дела. Но стоит только кому-то из людей окружного прокурора найти доказательства в пользу обвиняемой, как с ними обязательно что-то случается.
Детектив пожал плечами.
– Окружной прокурор хочет добиться обвинения, – заметил он.
– Пол, а твоя оперативница может оказаться в комнате миссис Мейфилд в доме Нортона? – спросил Мейсон.
– Конечно. Нет проблем.
– Отлично. Я хочу, чтобы она просмотрела все платья, какие только есть у миссис Мейфилд. Другими словами, я хочу выяснить, нет ли у нее розового пеньюара, халатика или чего-то подобного.
Дрейк многозначительно взглянул на адвоката.
– В общем-то несложно и положить туда что требуется, – сказал детектив.
– Нет, – категорично заявил Мейсон. – Я веду честную игру.
– Какой в этом смысл? Они-то поступают с тобой по-свински.
– Ничего не могу поделать. Я думаю, что выиграю это дело.
– Послушай, – сказал Дрейк, закидывая ногу на ногу, – я очень сомневаюсь, что тебе удастся его выиграть. Обвинение против твоей клиентки уже практически готово. Сам посмотри, что у них имеется. Именно она должна получить огромную сумму после смерти Нортона. Фактически, тайно выйдя замуж, ей нужно было либо прикончить его, либо потерять имущество на сумму более миллиона. Возможно, этот парень, Глиасон, женился на ней по любви, но не исключено, что и из-за денег. Окружной прокурор разработал теорию, что, когда Глиасон узнал об условиях учреждения траст-фонда, они с мисс Челейн пытались по-хорошему поговорить с Нортоном. Но тот отказался слушать их доводы, и Глиасон решил его прикончить. Они здорово поругались. Глиасон бы уже тогда убил его, но тут приехал Кринстон, которому была назначена встреча. Глиасон подождал, пока Кринстон не закончит свои дела с Нортоном, открыл одно из окон внизу, оставил следы на траве, чтобы представить, словно в дом проникли грабители, а затем разбил Нортону голову. Не исключено, что тогда он и не помышлял о краже, просто хотел обставить все так, будто в доме побывали воры, и для этого вывернул карманы Нортона. Он нашел в бумажнике такое количество наличных, что решил оставить их себе. Затем он услышал, что Кринстон возвращается. Требовалось что-то очень быстро предпринять. Он знал, что шофер в стельку пьян, бросился вниз, подложил ему столько улик, сколько успел, а затем смотался. Фрэнсис Челейн находилась вместе с Глиасоном, когда совершалось преступление. Если ее завести, она дико выходит из себя. Возможно, она была тогда в ярости. Глиасон женился на ней из-за денег. Это было преднамеренное преступление с его стороны. Возможно, он придумал воров-взломщиков, когда Кринстон разговаривал с Нортоном. Услышав шум приближающейся машины, он понял, что его, должно быть, видели или что-то пошло не так, и он подставил шофера как запасной вариант.