Огонь желания, стр. 121

– Боже мой! – Эдвард побледнел и, недоверчиво глядя на Памерстона, обессиленно опустился на стул. – Вы сами видели это письмо?

– Да. Кастлери дал мне прочитать его и попросил выразить свое мнение. Я могу заявить с полной ответственностью, что письмо было написано самим Чарльзом Стюартом.

Эдвард прикрыл лицо рукой. После двенадцати лет работы в палате общин, он, как ему казалось, научился с абсолютным спокойствием воспринимать любые повороты судьбы. Однако эта новость сразила его, как удар молнии.

– Стюарт написал это письмо в ответ на запрос Кастлери о Дьюарде? – наконец поинтересовался он.

– Нет. Письмо Кастлери не могло прийти к нему так быстро, – ответил Памерстон. – Стюарт написал его, как только узнал, что твой брат отправился домой в отпуск. Он решил, будто эта поездка Тэлбота как-то связана с возвращением в Англию Адама Дьюарда, который, как упоминается в письме, перед своим отъездом из Лиссабона выдвинул против твоего брата чудовищные обвинения. Стюарт пишет, что не знает, как их расценивать, но он безоговорочно доверяет Дьюарду, прекрасно зная его честность и порядочность, и уверен, что тот ни за что не станет обвинять кого-либо понапрасну. Он просит, в случае каких-либо сомнений или осложнений, отнестись к заявлениям Дьюарда с доверием и пониманием.

А заявления эти, которые Памерстон только что во всех подробностях изложил Эдварду, были просто ужасными. Выходило так, что Дьюард считал Тэлбота непосредственным виновником той скандальной истории с бракованными пушками, которая затронула семейство Раули пять лет назад. И якобы Тэлбот, чтобы скрыть истину, пытался организовать убийство Каролины. Все эти дикие заявления можно было бы воспринять как бред сумасшедшего, и они заслуживали бы лишь осмеяния, если бы… они не были изложены в письме столь серьезного человека, занимавшего такой ответственный пост. – Стюарт не стал бы выкладывать это все на бумаге, адресованной Кастлери, ради того, чтобы пошутить. В общем, Эдварду было далеко не до смеха.

– Дьюард ничего об этом не говорил в министерстве? – спросил он.

Памерстон отрицательно покачал головой.

– Нет. Он, видимо, полагал, что его обвинения, выдвинутые после обвинений Тэлбота, были бы похожи на жалкую попытку спасти свою шкуру. Он бы ничего не добился этим тогда. Но теперь все выглядит совсем по-другому. Письмо Стюарта доказывает, что Дьюард выдвинул свои обвинения против Тэлбота раньше, чем это сделал ваш брат.

Памерстон не стал добавлять, что теперь все выглядит так, будто именно Тэлбот обвинил Дьюарда как раз ради спасения своей шкуры. Эдвард оценил тактичность своего коллеги: зачем лишний раз напоминать о том, что и без того понятно. Они всегда понимали друг друга.

– Что об этом думает Кастлери? Он отозвался как-нибудь? Высказал какое-нибудь замечание? – спросил Эдвард.

Глаза Памерстона сочувственно блеснули. – Он предположил, что Дьюард мог затеять какую-то очень хитроумную игру. Быть может, тому было известно, что Тэлбот задумал обвинить его и поэтому решил опередить твоего брата, поставив в известность Стюарта. Однако Кастлери также считает, что все эти сведения, изложенные в письме, делают рассказ Тэлбота очень сомнительным. И теперь у него возникло много вопросов, поэтому он желает снова поговорить и с Тэлботом, и с Дьюардом.

Эдвард внимательно посмотрел на собеседника. Он всегда считал этого человека несколько несерьезным и легко увлекающимся. А Памерстон, в свою очередь, считал Эдварда Фарнвуда скучным и сверх меры добропорядочным. Но за долгие годы совместной работы у них сложились ровные приятельские отношения, которые только укрепились тем, что жена Эдварда и любовница Памерстона были хорошими подругами. Как один, так и другой прислушивались и ценили мнения друг друга.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Фарнвуд.

– Честно говоря, я был очень удивлен. И еще слишком рано делать какие-то выводы, должен вам признаться, что я с самого начала был на стороне Дьюарда. На мой взгляд, он очень умен, чтобы действовать так примитивно, как утверждает Тэлбот. Думаю, если бы он на самом деле был шпионом, то у него хватило бы ума не попасться.

Эдвард кивнул.

– Их будут еще приглашать для разговора? – спросил он.

– Думаю, что да. Кастлери еще не вызывал их, но у него было такое намерение. Но сначала ему нужно поговорить с вашим отцом. Однако, мне кажется, не очень-то он этого хочет и надеется на то, что я передам все вам, а вы уже известите своего отца сами.

– Придется мне этим заняться, – вздохнув, сказал Эдвард и натянуто улыбнулся. – Спасибо, Гарри, что пришли поговорить со мной.

Памерстон усмехнулся.

– Теперь вы – мой должник. Надеюсь, когда мне придется отчитываться в палате общин о средствах, затраченных на ведение войны, вы проявите ко мне снисхождение. Да, поблагодарите от моего имени Долли за ужин в минувшую пятницу, – произнес он, вставая. – Тот вечер был просто замечательный!

Напоминание о том ужине вновь заставило Эдварда испытать неловкость за своего брата.

Проводив гостя до выхода, он вернулся назад, в кабинет, и погрузился в размышления, вызванные новостями, только что услышанными от Памерстона. Возможно, то, что писал Стюарт в своем письме, и правда. Эдвард хорошо знал своего брата и прекрасно осознавал, на что тот был способен. Но чтобы Тэлбот пытался убить Каролину! В это он категорически отказывался поверить. Скорее всего, это или ложь, или какое-то недоразумение, или то и другое одновременно. И все же…

Что касается дела о взятке артиллерийскому инспектору, то Тэлбот вполне мог это сделать вместо Джереда, потому что именно он занимался заключением контрактов. Но что касается убийства!.. Брат, конечно, был человеком довольно рискованным и чересчур импульсивным, но не настолько же он был безрассудным, чтобы докатиться до такой низости. Даже если он и причастен к подкупу, то это все равно еще не повод, чтобы покушаться на жизнь вдовы своего покорного кузена. Тэлбот не был ни беспощадным, ни сумасшедшим.

Нет, Эдвард не мог поверить в то, что его брат был способен на такое. Однако и Дьюард, с которым Фарнвуду доводилось встречаться как раз по поводу той злополучной истории со взяткой пять лет назад, не похож был на человека бесчестного. И он склонен был придерживаться того же мнения, что и Памерстон: Дьюард слишком умен и проницателен, чтобы оказаться в роли неудачливого и беспринципного изменника родины.