Мученик англичан, стр. 23

Камю успокоил его, обещав свести к матери и сказав, что если он спокойно пойдет по улице, будет умницей, то сегодня же увидит мать, а без этого его отведут обратно к тому господину, который держал его в комнате. Эта угроза подействовала. Мальчик перестал плакать и послушно последовал за своим спутником по улицам Лондона.

Придя к старьевщику, Камю попросил его хорошенько присмотреть за ребенком, пока он сходит недалеко по очень важному делу. Филиппа он отправил пока в ближайшую таверну выпить грога, обещая зайти за ним и вместе отправиться потом в харчевню «Королевская щука».

Устроив все это, Камю поторопился в гостиницу «Король Георг», указанную в объявлении. Однако там его ждал неприятный сюрприз.

Люси Элфинстон торопливо отправилась в путь, послав последний призыв ла Виолетту, в котором напомнила ему обещание присоединиться к ней в Лондоне, как только будет окончено важное дело, удерживавшее его в Париже.

В Лондоне, как было установлено, она остановилась в гостинице «Король Георг» и затем поехала к своему брату, капитану Элфинстону. Брат с сестрой не виделись многие годы, и сначала их свидание было холодно и натянуто. Люси едва удалось вызвать улыбку на суровом лице брата, но наконец лед был сломан и она, рыдая, бросилась в его объятия.

Она описала брату счастливую жизнь с Шарлем, потом своего маленького сына, затем двойную катастрофу, которая постигла ее: арест Шарля и похищение ребенка, с самой низкой целью увезенного одним негодяем в Лондон.

Капитан был растроган и обещал сестре помочь ей в поисках сына, а узнав имя похитителя, горячо воскликнул:

– Как? Это негодяй Мобрейль? А, раскается он во всех своих подлостях, если мне удастся поймать его! Это величайший враг императора Наполеона!

Сестра заметила уважение, прозвучавшее в голосе капитана при имени Наполеона, и продолжала:

– Я думаю, мой муж – ведь ты знаешь, что перед отъездом отсюда мы были обвенчаны нашим приходским пастором, – был арестован по подозрению в желании снова возвести на трон Наполеона.

– Это удивляет меня! – сказал капитан. – У меня есть некоторые сведения о твоем муже. Сын славного маршала и глубоко преданной императору женщины, он всегда слишком увлекался светской рассеянной жизнью и, не занимаясь политикой, никогда не был из наших.

– Как из ваших? – удивленно спросила Люси.

– Да. Хотя я и англичанин, но осуждаю плен императора и краснею за Англию при мысли о страданиях Наполеона. Я возмущен коварством по отношению к такому человеку, герою, надеявшемуся на гостеприимство Англии. Не скрою от тебя, что в настоящее время я занят со своими друзьями планами освобождения узника острова Святой Елены.

– Берегись! Если об этом узнают, ты будешь жестоко наказан Что будет со мной? Ведь если я потеряю тебя, то мне не на кого будет надеяться, чтобы найти сына.

– Успокойся, Люси, я покину Лондон вовремя. Ведь предпринимая кое-что в пользу Наполеона, я плачу только свой долг: я остался раненый, умирающий на поле битвы при Ватерлоо и непременно погиб бы, если бы проезжавший мимо император не приказал взять меня на одну из своих повозок. Он спас мне жизнь, и я готов пожертвовать ею за его свободу. Я, конечно, не стану подвергать тебя опасности в связи с моим отъездом на остров Святой Елены. Займемся же прежде всего тобой и ребенком. Есть ли у тебя хоть какой-нибудь след, чтобы искать его?

– Никакого! Этот Мобрейль только уведомил меня, что увезет ребенка в Англию, если я не соглашусь содействовать ему.

– Попробуем взять хитростью и поймать Мобрейля в ловушку. Отправимся теперь вместе к моему поверенному, адвокату Эндрью, у которого хранится мое завещание, сделанное в твою пользу, так как я все-таки не забыл тебя, Люси!

Брат и сестра вместе поехали к адвокату Эндрью. Тот подробно расспросил Люси Элфинстон о всех обстоятельствах похищения ее сына, а затем набросал несколько строк на листке бумаги и, протянув его капитану, сказал:

– Поместите это в двух-трех газетах, наиболее распространенных в Лондоне, и ждите: ответ, вероятно, не заставит себя ждать.

Это было объявление о тысяче фунтов награды за приведенного ребенка, приметы которого были указаны. Делая это, капитан рассчитывал, что прибытие в Лондон маленького француза при несколько таинственных условиях могло возбудить любопытство слуг в гостиницах, а крупная сумма за сообщение сведений должна была довершить дело.

Действительно, уже на второй день Люси получила следующее письмо:

«Известно, где находится отыскиваемый ребенок. Он в одной из окружающих Лондон деревень. Если хотите видеть его, то надо прийти в девять часов вечера к Лондонскому мосту. Карета отвезет к ребенку».

Люси стала просить брата поехать с ней в указанное место. Капитан удивился неточности сообщаемых сведений, но обрадованная Люси заметила ему, что, может быть, писавший не мог сам отдать ребенка или не желал делиться с кем-нибудь наградой.

Было решено явиться вечером на указанное место. Но напрасно капитан и Люси терпеливо ждали там до девяти часов и много дольше: никто не пришел. Разочарованные, вернулись они в гостиницу «Король Георг», а так как было поздно, то капитан простился с Люси до завтра.

Опечаленная Люси уже хотела лечь в постель, когда служанка передала ей новую записку:

«Невозможно было явиться в назначенный час. Ребенок в большой опасности. Надо прийти немедленно к Лондонскому мосту; оттуда проводят к нему».

Люси не знала, что делать. Она поспешила сесть в карету и поехала на квартиру брата. Но там ей сказали, что капитан Элфинстон только что уехал, предупредив, что дома ночевать не будет, так как отправляется на ужин к своим друзьям, где часто оставался и раньше. Люси спросила адрес. Оказалось, что это на другом конце Лондона в предместье Пэлтрон, на Гринвичской дороге.

Люси боялась потерять так много времени и вторично упустить случай увидеть сына, а потому решила ехать одна к Лондонскому мосту.

Едва она отпустила свой экипаж и сделала несколько шагов по мосту, как к ней подошел плохо одетый субъект и спросил, не живет ли она в гостинице «Король Георг».

– Да, – ответила она. – Это вы написали в гостиницу?

Ее голос дрожал от волнения и страха при виде подозрительного незнакомца, обратившегося к ней.

– Да, и я готов проводить вас, добрая госпожа. Вы одна?

– Одна, – сказала Люси. – Отчего, если вы знаете, где ребенок, вы не сообщили мне его адрес? Почему не были вы здесь в назначенный час?

– Это было невозможно, – ответил незнакомец, – Тысяча фунтов у вас с собой?

– Да, – подумав, сказала Люси, так как побоялась, что в случае отрицательного ответа он не захочет проводить ее к сыну.

– Тогда идите за мной! Мы придем через четверть часа.

– Вы писали, что мальчик в одной из окрестных деревень!

– Его взяли оттуда, поэтому и не удалось первое свидание. Дитя здорово и ждет вас.

– Пойдемте, пойдемте скорее! – воскликнула Люси.

Незнакомец пошел вперед по узким улицам южного квартала. После многочисленных поворотов, пройдя через мрачные дворы, мимо каких-то притонов, они остановились перед низким домом с закрытыми ставнями, сквозь щели которых струился свет. Незнакомец постучал три раза, и дверь открылась.

– Входите и не бойтесь, добрая госпожа! – сказал незнакомец, пропуская Люси вперед.

Люси колебалась. Место было очень подозрительно, и ей почудились в плохо освещенной комнате какие-то мрачные фигуры. Однако отступать было поздно. Может быть, ее уже не выпустят отсюда, побоятся не получить обещанные деньги. Но желание увидеть сына превозмогло страх: она вошла. Дверь закрылась за ней, и тотчас же подошла старая женщина и сказала:

– Садитесь и ничего не бойтесь, поговорим по душам. Не хотите ли выпить хорошего джина?

Старуха налила полстакана из бутылки, стоявшей на столе, и протянула его Люси.

– Нет, благодарю, я не хочу пить, – ответила та. – Ведь меня обещали проводить к ребенку, которого я ищу и за которого обещана хорошая награда, – обернулась она к своему проводнику. – Где он? Я хочу видеть его!