Счастье по собственному желанию, стр. 43
Глава 11
– Люба! Мне нужно с тобой встретиться!
Богдан! Боже, ну он-то тут при чем?! Почему же она постоянно о нем в последние дни забывает. Не должна ведь, не должна. Он сделал ей предложение. Подарил кольцо с бриллиантом. Он заслужил хотя бы объяснения. А объяснять-то как раз ничего и не хотелось, вот ведь чепуха какая получается.
– Люба! Ты ушла и пропала! Тут такие слухи по городу ходят!!! С тобой и правда все в порядке?! Ты не обманываешь меня?!
Голос Хелина плавал и перекатывался из одного уха в другое, будоража, тревожа и внося в душу непонятное смятение. Любе приходилось перекладывать трубку из руки в руку. Ким навалился во сне на нее и тискал ее, и, судя по его сбивающемуся дыханию, не собирался отпускать.
– Богдан… Богдан, подожди… Я не знаю, когда… Я еще сплю, как бы… – она не сдержалась и слабо охнула. – Перезвони, ладно?
Люба отключила телефон, и он тут же выпал из ослабевшей руки на пол.
– Кто звонил? – промурлыкал Ким ей куда-то в ключицу, тогда как руки прочно обосновались на ее груди, нежно массируя горевшую под его пальцами кожу. – Нареченный?
– Он самый. – Люба завозилась под тяжестью его тела. – Эй, ты мне ребра все поломаешь!.. Слушай, а что мне, в самом деле, с ним делать, Ким? Он звонит, напрашивается на встречу, на разговор, а я футболю его раз за разом. Это как-то неприлично, не находишь?
– Ну да. Наверное, хотя мне до твоего Хелина, как и до Иванова, кстати: – Ким вздохнул, снова все вспомнив, снова вынудив вспомнить ее и снова заставив ее устыдиться.
Наворотила тоже дел. Не сумела, не смогла вовремя разобраться с чувствами, с претендентами, с мужьями. Теперь еще и Кима себе в советчики просит. Нет, надо как-то уж самой все это разгребать.
– Кстати, который час? – вдруг спохватился он и вскочил с кровати. – Мы не проспали?!
– Смотря куда. Я-то в отпуске, – засмотревшись на то, как Ким натягивает спортивные штаны прямо на голое тело, она призывно улыбнулась, но стоило тому сделать шаг к кровати, тут же укрылась одеялом по самый подбородок. – Не сейчас… Дела и правда есть. Кстати, у тебя ведь в мобильном телефон Иванова имеется.
– Начинается! Хочешь доложить супругу о бурно проведенной ночи? – он отвернулся к окну и сердито дернул шторы в стороны, раскрывая окно. – Он так и будет всегда с нами? Один звонит, второму ты звонишь. Я не собираюсь тебя ни с кем делить, если ты не в курсе. Хватит уже, как бы!..
Это было лучшее, что она могла услышать от него за последние несколько недель. Пускай с раздражением, пускай отвернувшись, но искренне и с любовью. Злится, значит, ревнует. Ну, а пару-другую упреков она стерпит, заслужила, чего уж.
– Эта скотина мне нужна позарез, Ким, – выбравшись из кровати, она подбежала к нему на цыпочках, прильнула голой грудью к его голой спине, обхватив руками живот. – Не обижайся! Дело и правда очень серьезное.
– Да? И что на этот раз? Он что ли тебе прослушку установил?
– Нет. Ума у него на это не хватит. Зато хватило, возможно, на кое-что другое. Дай телефон, не вредничай.
Ким думал не больше минуты. Отцепил ее руки от себя и ушел в гостиную, сердито шлепая голыми пятками о ламинированный пол. Вернулся тут же, уже с мобильником. Подождал, пока Люба натянет на себя халат и подвяжется, потом втиснул ей его в руки, буркнув нелюбезно:
– Звони своему разлюбезному. Мне выйти?
Ким злился, ревновал и даже не пытался этого скрыть! Это ли не радость. Она готова терпеть его ехидство хоть всю жизнь, лишь бы в нем находить подтверждение тому, что он ее любит. Как вот она жила все эти годы без всего этого?! С ума же сойти можно!..
– Чему ты радуешься, не пойму! – завопил он, заметив, что она улыбается. – Наплодила мужиков, а мне теперь… Так мне выйти или нет?!
– Нет, нет, как раз наоборот! – она нашла в телефонной книжке Иванова и нажала крохотную кнопку с нарисованной на ней зеленой телефонной трубкой. – Ну, Серега… Ну ты сейчас получишь…
Иванов оказался доступным и дисциплинированным абонентом, ответив ей почти мгновенно. Правда, не сразу сумел понять, почему она звонит ему с телефона Кима и почему вообще звонит. Поняв, насупился и попытался уйти от разговора. Но Люба была непреклонна, пригрозив, что явится к нему с милицией. И хотя она понятия не имела, куда за ним являться, Иванова ее угрозы не оставили равнодушным. Он проникся и даже согласился сотрудничать, ответив на несколько ее вопросов.
– Правда, без адвоката мне с тобой разговаривать не резон, жена, – съязвил он и вздохнул тяжело и печально. – Вдруг вы мой разговор запишете?! Он же у тебя мастак по этим делам. Да и по другим тоже…
Постаравшись не обращать внимания на то, как снова неприятно остыло все внутри от Серегиных намеков, Люба вкрадчиво поинтересовалась:
– Ты с Малышевым виделся после его возвращения, дорогой?
Серега слабо охнул. Тут же чем-то загремел, может, упал со стула, сраженный ее вопросом. И тут же затараторил:
– Когда виделся? С Малышевым? Погоди, погоди, дай вспомнить… Черт, не помню совсем, Любка, прикинь! Дал бы бог памяти… Он освободился, позвонил… Да, совсем забыл! Мы же так с ним и не виделись!
Он как ребенок обрадовался собственной лжи. Вот, мол, как удачно получилось всех обмануть. И я тут совершенно ни при чем, и они все сами, сами, сами…
– Сережа, дорогой.
Голос ее сделался просто невыносимо сладким, приторным даже, что не ускользнуло от Кима, и снова разозлило его, вызвав очередной приступ бешеной ревности. Во всяком случае, нормальный человек в нормальном расположении духа с такой силой раскрывать створки окна не станет. А он так шарахнул по ним ладонью, что чудом не разбил стекло.
– Сережа, послушай, и не части, – повысила голос Люба, стараясь перекрыть шум улицы, ворвавшийся в спальню. – Малышев мертв. Тебе, думаю, об этом известно не хуже меня. И что-то подсказывает мне, что ты с ним виделся…
– И дальше что?! – Иванов также повысил голос, видимо, успев справиться с растерянностью. – Виделся, передал ему записку с нацарапанными цифрами. Те, кстати, что ты мне сообщила. И все!
– Все?!
– Все! Все, твою мать! В чем ты пытаешься меня уличить, дорогая?! – теперь Иванов уже орал, что было неплохим признаком, он всегда орал, когда нервничал, трусил и не знал, что делать дальше. – Я его не убивал, поняла!!!
– А я разве сказал тебе, что его убили, Сережа? Я сказал только, что он мертв. Кто говорит об убийстве!
Боковым зрением она уловила, что Ким оторвался от созерцания утреннего ненастья за окном и теперь во все глаза смотрит на нее.
– Так кто говорит об убийстве, Иванов?! И еще вопрос… Последний перед тем, как нам с тобой встретиться…
– Не стану я с тобой встречаться! – взвизгнул непутевый, снова загромыхав в трубку так, что ей ухо заложило. – Тоже мне следователь по особо важным делам нашлась тута… Послать тебя, что ли?!
– Послать ты, конечно, Сережа, можешь. Но!.. – Люба перевела дыхание, впервые ей приходилось уличать его в чем-то подобном, это не пьянки до утра и не синяки на шее. – Но денег твой Малышев так и не получил.
Вот сейчас она блефовала так, что спина от страха взмокла.
Иванов мог ничего о деньгах не знать. О них ей лично сообщил Сячинов, а она уже додумала, сложив все воедино. Сумку Серега тоже мог в глаза не видеть. И вообще мог здесь быть совсем-совсем ни при чем, но…
Но что-то подсказывало, подмывало, зудело в мозгах: знает он все! Знает, если не более того. И ее это пугало, потому что наводило на размышления и потому что могло повлечь за собой много чего.
– Леха мог денег и не получить, не спорю. – Иванов вдруг сразу как-то успокоился и, кажется, даже повеселел, не став спорить с ней из-за денег. – У него был подельник, знаешь. Тот вышел с зоны следом, могли и не поделить что-то. Мне лично по барабану, Любань. И пришить мне ты ничего уже не сможешь.
– Все вроде бы сходится, Сереженька… Кроме одного, подельник-то Малышева денег тоже не получил, – по спине теперь, как клопы, скакали мурашки, рот пересох, а в висках стучало: вон оно – горячо, горячо, горячо… – И с чего-то пришел за ними ко мне, Сережа! Что скажешь, а?!