Пещера Лейхтвейса. Том первый, стр. 51
Фридрих разорвал записку на мелкие кусочки.
— Это гнусная клевета, — злобно пробормотал он, — мне уже не в первый раз приходилось видеть такие примеры. Всякого, кто пользуется милостью короля, окружает ненависть и зависть. Но я верю Аделине и презираю клеветников, которые пускают свои стрелы из-за угла.
Король разбросал по ветру клочья бумаги, а затем благополучно дошел до своего дворца.
Глава 20
РАЗБОЙНИКИ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ
Едва только король вышел из дворца Барберини, как танцовщица вошла в музыкальную комнату и оглянулась по сторонам. Она была сильно взволнована, и сердце ее лихорадочно билось. Поспешно наклонилась она над столом, за которым писал король. Там лежал большой лист белой промокательной бумаги. Аделина внимательно рассмотрела этот лист и вскрикнула от радости. Король воспользовался этой бумагой, чтобы просушить написанное им письмо, прежде чем передать его жене палача для представления Зонненкампу. На промокательной бумаге видны были оттиски написанного.
Аделина подошла с листом бумаги в руке к большому зеркалу, по обеим сторонам которого горели свечи в канделябрах. Она поднесла бумагу к зеркалу, так что написанные королем слова довольно ясно отражались в нем. Так прошло несколько минут, пока Аделина разбирала написанное.
— Я предчувствовала, — наконец произнесла она дрожащим от волнения голосом. — Он знает все. Его шпионы донесли ему обо всем. Из Саксонского министерства похищены копии с протоколов переговоров, состоявшихся между моей великой государыней, Россией и Францией. Теперь он отправил английскому правительству письмо с просьбой ссудить ему несколько миллионов талеров на военные нужды. Но я могу разобрать лишь несколько строк, да и то лишь отрывками, а в письме короля, несомненно, есть еще много важных вещей, о которых должна быть извещена Мария Терезия.
Аделина спрятала лист промокательной бумаги, погасила все огни в музыкальной комнате и ушла к себе в спальню. Комната эта была обставлена с королевской роскошью: столы были обиты голубым шелком, над большой кроватью из черного дерева с инкрустациями возвышался огромный балдахин с золотой вышивкой. Но Аделина, не обращая никакого внимания на окружавшую ее роскошь, подошла к тому месту стены, где обои были закрыты черной бархатной портьерой.
Она нажала какую-то потайную пружину, и портьера раздвинулась. На стене появился огромный портрет императрицы Марии Терезии. Со слезами на глазах Аделина опустилась на колени перед этим портретом.
— Великая государыня! — воскликнула она. — Спасительница и заступница моя! Наконец настал час, когда я сумею хоть отчасти отблагодарить тебя за все то, что ты для меня сделала. Я служу тебе, и, служа тебе, я ежедневно притворяюсь преданной и любящей подданной человека, которого ненавижу всей душой. Я передам в твои руки того, кто похитил у тебя драгоценную Силезию, кто потряс основы твоего трона. Я разузнаю все его тайные планы, я буду преследовать и обезвреживать его шпионов. И если бы мне пришлось погибнуть при исполнении моей задачи, то я с радостью пожертвую для тебя моей жизнью, великая государыня.
Опустив портьеры, которыми портрет прикрывался, Аделина позвонила. Открылась потайная дверь, и на пороге ее появился какой-то юноша. Юноша этот был поразительно красив. Это был доктор Лазар, занимавший должность секретаря у Аделины Барберини. Певица стремительно подошла к нему, обняла его и в сильном волнении прильнула к его груди.
— Илька, — прошептала она, — дорогая, преданная подруга моя! Роковой час приближается.
Доктор Лазар был переодетой девушкой.
Читатель, конечно, помнит эту девушку. Это она вывела на свободу из темницы дома умалишенных в Чегедине несчастного страдальца, настоящего графа Батьяни, освободив его от пыток и мучений, которым он подвергался там по приказанию своей родной матери. Для этой цели она окончила медицинский факультет Венского университета, чтобы иметь возможность выдавать себя за врача. Совершив этот подвиг, она поселилась у коварной Аделины Барберини, которая относилась к ней, как к любимейшей подруге.
— Готова ли дорожная карета? — спросила певица. — Приготовила ли ты все, что нужно для поездки? Выбрала ли ты лучших лошадей, припасла ли оружие и вообще все то, что нам потребуется для достижения нашей цели?
— Все готово, синьора, — ответила Илька. — Дорожная карета стоит на берегу реки вблизи заднего крыльца нашего дворца, я сама буду править лошадьми, и вам останется только сесть в карету, чтобы приступить к исполнению вашего плана.
— Спасибо, дорогая Илька. Впрочем, нет, я не буду называть тебя так, чтобы не проговориться при посторонних. Благодарю вас, доктор Лазар. Когда настанет час возмездия, то великая государыня не преминет вознаградить вас за вашу преданность и услуги. Но не будем терять времени. Пойдемте, я горю от нетерпения мчаться скорее вдогонку за курьером, которого король отправил к своему агенту во Франкфурт.
— Одну минуту еще, синьора, — возразил доктор Лазар, — я считаю своим долгом обратить ваше внимание на те затруднения и опасности, с которыми сопряжено предпринятое вами дело. Неужели вы на самом деле хотите напасть на королевского курьера на дороге, чтобы отобрать у него письмо короля?
— Да, я намерена сделать это, я должна это сделать! — страстно воскликнула Аделина.
— Но подумали ли вы о том, синьора, что курьер добровольно не выдаст бумаг?
— Он выдаст мне их под дулом направленного на него пистолета.
— А если он и тогда окажет сопротивление?
— Тогда пусть прольется его кровь! — воскликнула Аделина, и лицо ее приняло жестокое выражение.
— Кровь невинного человека? — твердо произнес мнимый доктор Лазар. — Неужели вы готовы совершить убийство, синьора?
— За это убийство меня благословит Всевышний. Ведь Фридрих, похищая Силезию, убивал людей тысячами. Ядра его пушек уничтожили бесчисленное множество австрийцев за то только, что они встали на защиту своей государыни. Не пытайтесь, доктор Лазар, переубедить меня. Если у вас не хватит мужества решиться на этот подвиг, то я поеду одна. Я и без вас сумею расправиться с этим рыжеволосым курьером.
— Нет, я поеду с вами, — поспешно ответила переодетая девушка. — Я обязательно буду сопровождать вас, синьора. Разве я могу оставить вас одну, без моей защиты в таком опасном деле?
Певица протянула ей руку.
— Я не ошиблась в вас, — произнесла она. — Я знаю, что могу положиться на вас. Идите же, через десять минут я буду готова.
— Но не обратят ли здесь внимания на то, что вы так внезапно выехали из Потсдама?
— Я уже приняла соответствующие меры. Завтра утром король получит от меня письмо, в котором я извещаю его о внезапной болезни дорогой моей родственницы во Франкфурте-на-Майне, благодаря чему я сочла необходимым безотлагательно выехать туда.
— Это довольно правдоподобно, — согласился доктор Лазар. — Итак, синьора, примемся за дело.
Он вышел из спальни певицы. Но в передней выражение лица переодетой девушки резко изменилось. Она нахмурила брови и в сильном волнении прошептала:
— Нет, ты не обманешь великого короля, пока я нахожусь вблизи тебя, Аделина Барберини. Ты не причинишь ему никакого зла. Я вступаю в борьбу с тобой, и я сумею расстроить все твои коварные замыслы.
Спустя четверть часа за черту города Потсдама выехала закрытая карета и направилась к Магдебургу. Кучер усиленно подгонял лошадей, которые и без того мчались во весь опор. Кучер этот был доктор Лазар, а в карете сидела Аделина Барберини.
Как бы инстинктивно чувствуя, что ее нагоняет какая-то опасность, Адельгейда напрягла все силы, чтобы не задерживаться в дороге. В Магдебурге она немного отдохнула и переменила коня, а затем снова помчалась по шоссе вперед. Конь ее несся так быстро, будто чувствовал, что часть ответственности лежит и на нем.
Под вечер второго дня Адельгейда прибыла в Галле. Следуя указаниям Зонненкампа и руководствуясь составленным им списком тех постоялых дворов, на которых ей надлежало останавливаться, она направилась к маленькому, убогому на вид трактиру, расположенному в получасе ходьбы за чертой города.