История Востока. Том 1, стр. 115

Но ведь южносунский Китай был не только развитым экономически государством. Это был и центр высокоразвитой духовной культуры, средоточие китайской философской мысли в ее едва ли не наивысшем для императорского Китая проявлении. Именно здесь расцвел феномен неоконфуцианства – учения, поставившего своей целью не просто реформировать и обогатить древнюю почитаемую доктрину за счет новых идей, но и как бы вдохнуть в нее новую жизнь, заставить ее засверкать новыми гранями. Благодаря усилиям знаменитых мыслителей, наиболее выдающимся среди которых был великий Чжу Си, признанный их глава (1130—1200), феномен неоконфуцианства в его чжусианской форме стал вершиной китайской философии. Неоконфуцианство стало вслед за этим распространяться в соседних с Китаем странах и особенно активно – в Японии.

В сунское время невиданного расцвета достигла и китайская живопись. В это время жили и работали лучшие в истории Китая художники, объединенные вокруг специальной Академии живописи. Написанные ими свитки до наших дней являют собой украшение многих музеев мира. Среди сунских художников были и признанные теоретики живописи, авторы почитаемых трактатов. Были и мастера тонкого пейзажа, любители изображений цветов и птиц. В числе таких мастеров были и некоторые из сунских императоров, работавшие под псевдонимами.

Не прошел бесследно для китайской мысли и сам исторический факт разделения Китая на север и юг. Хотя такой раздел не был новым для страны, он все же сыграл свою роль. Во-первых, в том плане, что раздел страны на части и господство на севере иноплеменников внесли дополнительные акценты в те пусть небольшие, но заметные этнические различия, которые на протяжении веков складывались и закреплялись отдельно на севере и на юге, – различия в языке (диалектах), в культуре, даже в пище и одежде. Конечно, эти различия не следует переоценивать. Они в конечном счете не повлияли на то, что китайцы и на севере, и на юге оставались китайцами, – для этого были достаточно сильны связывавшие всех их воедино выработанные еще в древности основы духовной культуры, принципы жизни, нормы привычного бытия, отношений в семье, обществе и т. п. Но все же отличия были, причем, по оценке современников, проявлялись в некоторой изнеженности южан, противопоставлявшейся твердости и решительности северян, как то было сформулировано, в частности, одним из сунских реформаторов Ли Гоу.

Во-вторых, существенное воздействие на образ и привычные стереотипы и штампы мышления оказали реальные политические взаимоотношения китайцев с их северными соседями – тангутами, киданями, чжурчжэнями. Китайцы издревле привыкли мыслить себя и свое государство в терминах «Поднебесной», «Срединной империи», окруженной отсталыми и ничтожными варварами. И вот эти «варвары» оказались чуть ли не в положении господствующего этноса, которому Китай платит дань. Трудно было смириться с реальностью – но приходилось. Не то чтобы китайцы отказались от привычных стереотипов мышления в категориях Поднебесной империи и императора как сына Неба. Но им пришлось признаться самим себе, что одно дело – завещанные традицией и потому как бы незыблемые представления о величии и всемогуществе китайской империи, а совсем другое – реальная жизнь. Будучи по натуре прагматиками, они не переживали это слишком болезненно.

Глава 10

Закат китайской империи Юань, Мин, Цин

Строго говоря, однозначным термином «закат» характеризовать всю историю китайской империи после Сун не вполне справедливо: на протяжении шести с лишним веков после гибели южносунской империи под ударами монголов Китай знал и периоды упадка, и времена стабилизации, и порой даже некоторый расцвет, по крайней мере в сфере политики. Достаточно напомнить, что многие ныне окраинные районы этой страны были присоединены к ней именно в эти столетия его истории. И все же в целом на фоне расцвета Тан-Сун последующие века были уже периодом если и не всегда упадка, то во всяком случае стагнации. Иными словами, движение вперед, пусть даже зигзагообразное, было сокращено в это время до минимума, кроме, разве что, развития демографического и связанной с этим существенной интенсификации сельского хозяйства.

Как только что было упомянуто, сунская империя пала под ударами монголов – тех самых, что вихрем промчались по всей Евразии в XIII в., оставив после себя разрушенные города, опустошенные поля, многие миллионы трупов. Что же представляли собой эти монголы в XIII в.?

Монголы и династия Юань (1280—1368)

Сам термин «монголы» восходит лишь ко временам Чингис-хана. До того собственно монголы были лишь частью большей этнической общности сибирских татар и именовались, в отличие от остальных, «черными татарами». Едва ли вообще можно говорить о монголах как о сложившейся этнической общности (пусть даже просто «черных татар») ранее, нежели применительно к XII в. До того существовали лишь протомонгольские этноплеменные группы и народы, одним из которых были кидани (речь о монгольском языке и этносе, но не о монголоидности как расовом типе!). Протомонгольские и раннемонгольские группы являли собой степной народ кочевников, разводивший лошадей и рогатый скот, кочевавший по степи от пастбища к пастбищу, живший в войлочных юртах и организованный преимущественно в небольшие родоплеменные коллективы, связанные друг с другом общностью происхождения, языка, культуры и т. п. Соседство на юге с развитой китайской цивилизацией оказывало на кочевников степной северной зоны немалое влияние, содействовавшее, в частности, убыстрению процесса создания племен, а затем мощных племенных союзов во главе с влиятельными вождями, которые при благоприятном стечении обстоятельств объявляли себя императорами, как то было с тангутами, киданями, чжурчжэнями. Монголы были очередным такого рода этносом, обладавшим, по терминологии Л.Н. Гумилева, неслыханным до того запасом пассионарной энергии. Ускорение процесса социального развития и имущественного неравенства способствовало созданию протогосударств у монголов, а тенденция к интеграции привела в ходе жестких междоусобных схваток влиятельных вождей к победе Темучина, сына Есугея. На всемонгольском курултае 1206 г. он был провозглашен вождем всех монголов под именем и с титулом Чингис-хан.

Чингис-хан начал с того, что создал строго организованную армию, состоявшую из десятков, сотен, тысяч и 10-тысячных отрядов во главе с десятскими, сотскими, тысячниками и темниками, причем начальники назначались не по принципу родства или знатности (хотя и то, и другое всегда учитывалось), а на основе свойственного ранним политическим структурам принципа меритократии, т. е. из лучших воинов, что сыграло огромную роль в укреплении боеспособности армии. Армия Чингис-хана была новым важным политическим фактором в степной зоне, до того еще не знавшей боевых организованных формирований подобного типа и в таком количестве. Собственно, именно созданная Чингисом армия и явилась решающим фактором в последующих успехах сравнительно немногочисленного этноса монголов (во времена Чингиса их было едва ли более 100 тыс., если считать только воинов, а воин у кочевников каждый четвертый, а то и третий). Только хорошо организованная армия, послужившая костяком всей военно-политической структуры монголов, помогла им завоевать и подчинить себе почти полмира, да еще и всерьез угрожать многим из остальных стран и народов.

Покорив народы Южной Сибири, соседние с монгольской степью, армия Чингиса в 1210 г. начала войну с чжурчжэнями и в 1215 г. уже заняла Пекин. За 1219—1221 гг. была превращена в руины цветущая Средняя Азия и разбито государство Хорезм-шахов. В 1223 г. был нанесен решающий разгром ополчению русских князей, в 1226—1227 гг. было уничтожено государство тангутов на северо-западных рубежах Китая, причем тангуты были вырезаны с особой жестокостью, а немногие уцелевшие были превращены в рабов. И наконец, в 1231 г. основные силы монголов вернулись назад в Северный Китай и довершили здесь разгром чжурчжэньского государства Цзинь (1234). И хотя одновременно с этим значительная часть монгольской армии продолжала свои завоевания в других районах Азии и в Европе, основным делом их в этом направлении с 1235 г. стало завоевание южносунского Китая, на что ушло свыше сорока лет.