У Великой реки, стр. 51

Когда я подъехал к своим воротам, то в первое мгновение чуть не остолбенел. Ворота были распахнуты настежь, а в них стояла сама Анфиса Зверева, похлопывая задумчиво деревянной дубинкой по затянутой в кожаную перчатку ладони. Подумалось мне, что Маша все же допрыгалась, и теперь мне ее зад от порки точно не откупить. Однако, подъехав еще на несколько метров, я увидел Машу, и вид у нее был совсем даже не несчастный, а скорей воинственный. Она разговаривала с еще одним урядником, а еще один, сидя на корточках, разглядывал что-то на земле. В опущенной руке у нее висел «маузер» с пристегнутым прикладом, так, как я ей его и вручил.

Я остановился у самый ворот, потому что Анфиса подняла дубинку как шлагбаум и потребовала в ворота не въезжать. Заглушил мотор, спрыгнул на землю.

– Что случилось?

– А то, что покушался кто-то на твою девчонку. – ответила Анфиса с озабоченным выражением лица.

– Тварь какая-то?

– Нет, человек на этот раз. Но она его застрелила.

– Точно?

– Она не врет, да и по следам так выходит. – подтвердила урядница. – Влез он через забор, у него обрез помповика был с собой, даже выстрелить успел. Трижды. Видишь?

Она указала рукой на стену сарая. Затем на забор за ним, затем на угол дома. Действительно, везде виднелись выбоины от картечи. А на гравийной дорожке виднелись пятна крови.

– Она вышла из дома. – продолжила Анфиса. – Была вооружена, сказала, что ты ей запретил без оружия даже в туалет ходить. Так?

– Что-то вроде. Примерно так. – кивнул я, хоть ничего такого не приказывал. – Все же она в историю влезла, где главное действующее лицо тот еще мерзавец. И она жива осталась. Вот я и решил, что пока меня нет, пусть побережется.

– Понятно. В общем, вышла она из дома, а тот уже во дворе был, шел к дому. Видать, не ожидал ее, растерялся, и сразу палить начал, а она побежала. От дома к сараю. – Анфиса указала на распахнутые ворота сарая. – А он стрелял, и все время мазал. Забежав в сарай, она присела у воротного столба и давай в него палить. При этом раз пять попала в грудь и живот. Наповал. Тело уже к Ваське увезли, узнаем, что он скажет.

– Кто он, известно?

– Пока нет, не до конца. Он из аборигенов, в городе недавно, пристроился в ватагу крючников в порту. Имя забыла, у меня записано. Мрак, вроде. Придумают же имечко.

– На харазском это «сокол».

– Ну ты скажи. – усмехнулась Анфиса.

– А ты чего здесь? Это же вроде снова не твой профиль.

– Не мой. – согласилась она. – Тебя то в городе не было, ждали тебя завтра к вечеру. Вот и решила, что с ней заночую, на случай чего. И Ленку из своих урядниц вызвала, чтобы уж надежней оберечься. Она за ружьями в околоток поехала.

– Ладно, спасибо, Анфис. – я чуть приобнял за плечи заботливую урядницу. – Пойду, с колдуньей нашей несчастной поговорю.

– Да ладно, какие вопросы. – отмахнулась Анфиса. – Зато можем теперь дома ночевать.

Я направился к Маше, которая наблюдала весь наш разговор и все это время строила умоляющие гримасы. Когда я подошел к ней, она просто бросилась мне на грудь, чего я никак не ожидал, при этом больно заехав «маузером» мне по шее сзади.

– Тихо, тихо. – похлопал я ее по спине и отстранил. – Рассказывай, что было.

– Ужас, что было! Ты о чем с Анфисой говорил?

– О том, что случилось. А что?

– Да ничего. А она ночевать здесь уже не остается?

– Нет, я же вернулся. А в чем дело то?

– Да ни в чем. Боюсь я ее. Как представлю, что она… в той комнатке… Брр!

– Да ладно, работа у нее такая. Тогда одно, а сейчас она тебя защищать собиралась. Рассказывай, что случилось.

– Давай, дома расскажу, я чайник только что поставила.

Она исчезал в доме, а я загнал машину во двор. Урядники уже все равно со следами закончили. Заехал в сарай и ворота закрыл. Все же товар у меня в кузове, завтра еще с Бородой разбираться. Затем, собрав все оружие, в дом прошел. Маша тем временем налила две кружки чаю, и выставила на стол большую вазу крендельков с маком, таких же, какими нас Васька-некромант угощал. Крендельков, впрочем, было там на четверть. Перехватив мой взгляд, Маша покраснела и сказала:

– Понравились. Купила вот с утра, а тут на нервах… Вот и погрызла.

– Ну, рассказывай уже, наконец, не тяни.

– А что тут рассказывать? Только ты уехал, мне как-то страшновато стало. Особенно по ночам. Подумалось, а как Пантелей вернется, а Силы у меня так и нет? И так далее. В общем, повесила я твой пистолет на бок, и так все время ходила, даже на рынок, хоть и косились. Не правильно что-то?

– Да нет, все нормально. Просто с прикладом пристегнутым мало кто носит.

– А я подумала, что нарушаю что-то. Боялась, что опять к этой потащат, к Анфиске.

Она даже плечами зябко передернула. Эк ее проняло. А несколько дней назад гонору было больше.

– В общем, решила я по городу особо не шляться, тем более в доме у тебя книг полно. Сидела я у кухонного окна и что-то про твоих чудовищ читала. Вроде энциклопедии, с картинками и фотографиями. Интересно до жути. И услышала, как вроде по забору что-то проскребло внутри двора. Я и вышла посмотреть. Вышла, а мне навстречу, прямо из-за бани, мужик с бородой выходит. И в руках ружье. Меня увидел, рожа у него так перекосилась, что я сразу поняла – убивать будет. Я как побегу! И слышу, что за спиной как будто кто-то доской о доску колотит. Поняла, что стреляет. Вбегаю в сарай и спотыкаюсь. Упала, колено ушибла, больно – жуть!

Она от волнения схватил из вазы еще один кренделек, закинула в рот, быстро захрустела им, попутно продолжая рассказывать, размахивая руками:

– В общем, упала и покатилась так, что обратно повернулась лицом. А пистолет уже в руке был, не помню даже, когда схватила. И предохранитель снят. Я на него направила, и давай на курок жать раз за разом. Не знаю, сколько раз стреляла, только он сначала дернулся, потом заорал, согнулся, но все не падал. А потом вдруг повалился и уже не дергался. И патроны в пистолете кончились. Я долго подойти боялась, а потом машина урядников подкатила, затем конный патруль, потом еще, потом Вася, который колдун, что мы в гостях были, заехал. Ну а потом ты все знаешь.

– Ну и молодец, все правильно сделала. – подвел я итог. – А нам теперь стеречься надо. Видать, нам та заваруха в «Дальней пристани» еще аукнется. Куда-то ты влезла со своей местью, в самую собачью свадьбу. Теперь будем расхлебывать.