У Великой реки, стр. 274

Я изо всех сил затянул толстую пеньковую веревку на длинном брезентовом свертке, уложенном вдоль кузова, отдуваясь и упираясь в него валенком. Даже взмок, пока затаскивал эту тушу в кузов, тулуп расстегнул и сейчас от меня валил пар. Брезент примерз к деревянному решетчатому поддону – кровь вытекла из свертка и схватилась льдом, поэтому нормально уложить добычу никак не получалось, широкие когтистые задние ноги свисали с кузова, не давая захлопнуть борт. Ну и демоны с ним, все равно недалеко ехать.

В заднем окошке тента, натянутого на кабину "копейки", показалось раскрасневшееся на морозе лицо Маши. Шапку она уже стащила, короткие светлые волосы торчали во все стороны. Она вопросительно посмотрела на меня, и я крикнул:

– Заводи.

Не успевший отстыть мотор рыкнул, из шнорхеля вылетел клуб дыма и пара, заслонка задребежала. Я выпрыгнул наружу, подошел к водительской двери, но Маша через окно жестом отправила меня на пассажирское сидение. Ну и ладно, нравится девушке машину водить, я и справа посижу.

Дверка с брезентовым верхом и маленьким окном отделила меня от мороза, кабина неплохо прогрелась. Дробовик – новенький семизарядный "Таран", чуть длинее прежнего, я поставил в держатель, стащил с рук варежки с отделенным для стрельбы пальцем.

– Ну чего ждешь? – спросил я с улыбкой. – Вези домой, раз за руль уселась. Приноси пользу.

– Ой, можно подумать… – поддразнила меня Маша. – Пользу. С кого тут еще польза, надо посмотреть. Кто зверюгу нашел и подманил? За час справились, а ты бы за ней неделю гонялся.

– Ну так бы и гонялся! – возмутился я. – Я таких снежных бесов уже дсятка три настрелял, от них тут каждую зиму житья нет. На кровь подманил бы, к вечеру управился. Ну, к завтрашнему утру наверняка.

– А так мы еще в город к обеду успеем. – вполне логично возразила Маша, разогнав тяжелую "копейку" по зимнику. – Все равно работа бесплатная, так зачем столько времени тратить? Целуй меня, в общем, и признавайся в любви. Хвали, как я все здорово сделала.

Я нагнулся к ней, поцеловал в щеку.

– Умница. – сказал. – Куда я без тебя? Люблю, в общем.

– Вот, осознал наконец, что без меня никуда. – гордо кивнула она. – Люби.

Снег, высушенный морозами, скрипел под тяжелыми колесами так громко, что иногда забивал рычание двигателя. Заговоренные стекла не запотевали, под ногами, у самого трансмиссионного тоннеля, светился крошечный бронзовый треножник – обогревательный амулет. От него в кабине царило комфортное тепло, в котором сразу защемило слекга отмороженные уши.

Я откинул металлическую крышку "бардачка", достал оттуда маленький термос, показал Маше.

– Чай будешь?

– Налей чуть-чуть, половину чашечки. – кивнула она.

На зимнике трясло не так, как на грунтовке, все же лед на реке – шука ровная, поэтому я без всяких опасений налил до половины эвировую чашечку горячим темным настоем, пахнущим лимонником, и протянул Маше. Затем выловил вторую чашечку и нали в нее чаю себе. Теперь у меня все в двух экземплярах, после того, как Маша вернулась со мной в Великореченск, да так и осталась.

Свадьбу мы на весну запланировали, на праздник Первой травы, но жили уже мужем и женой. Деньги, что в замке ас-Вимара захватили, транжирить не стали, купили лишь маленький пассажирский "Полевик". Новый взяли, прямо с завода. Если баржу соберемся покупать – пригодится, да и по городу на нем кататься хорошо, "копейка" бензину жрет куда больше. Да и Маша предпочитает эту компактную и проходимую компактную тарахтелку.

Сама Маша в основном над книгами своими сидит, которые ей из Царицына курьерской почтой прислали. Иногда дома бывают проблемы от не всегда упешных упражнений с магией. Но последствия она сама ликвидирует. Иногда берет уроки, мне непонятные, у Васьки, а иногда и у Велиссы вер-Бран, правда после визитов к ней фыркает и нос морщит. Но ходит, и говорит, что аборигенка и вправду великой силы специалист.

Велиссу я тоже как-то встретил в городской управе, и она, хоть и высокомерно, но вполне искренне Машу похвалила. И за то спасибо. Лично я думаю, что через пару лет Велисса будет у нее сама уроки брать.

Пару раз Васька подкидывал Маше заказы от города, за которые ей неплохо платили. А я за всю зиму брал только бесплатные заказы, те, что по обязанности, совсем устранившись с "рынка охотничьих услуг", к радости Колобка с Попыйводой. Сам же все больше занимался снаряжением, домом и медовым месяцем, который очень затянулся к моему удовольствию. Баржу купить мы пока так и не решились, очень уж круто она могла жизнь поменять. К весне обещали появиться в городе Орри с Балиным, вот с ними и посоветуемся. Все же из охотников в купцы – зигзаг еще тот, даже не всякий заяц на снегу подобный выпишет.

Пару недель назад в городе неожиданно нарисовался надворный советник Вяльцев, что из Департамента Контрразведки. Зашел с неожиданным визитом, Маше коробку армирского шоколада принес, знал чем подкупить. Попил чайку, поболтал о том, о сем. О Пантелее и нашей неудаче почти не спрашивал, на продолжении охоты вроде как и не настаивал. Ну и мы не стали говорить, что на это дело наплевали. Мы не на службе, так что ничем не обязаны.

Интересовался он все больше Гуляй Полем и тем, что мы там видели. Заодно тем, что довелось слышать про Ашмаи. Про вампиро-големов расспрашивал подробно. Просидел часа три, после чего откланялся, сославшись на спешку, мол аэросани ждут.

С Лари мы больше не виделись. Расстались в Биларе, в конце нашего похода, очень тепло и мило, хоть и без долгих прощаний. Поцеловала меня, поцеловала Машу, да еще ее шлепнула, заставив ту привычно взвизгнуть. Подхватила свой рюкзачок с кисетом золотых монет внутри, помахала нам узкой изящной ладонью в перчатке, да и пошла, покачивая бедрами. А мы дальше поехали, до Пограничного.

Пограничный выстоял. Когда через несколько часов "Громовержец" вернулся с запасного аэродрома, да еще в компании двух таких же, у осаждавших начались проблемы. Проблемы переросли в свары, свары – в раскол. Пошли слухи, что на выручку форта идет чуть не вся тверская армия с флотом, хотя на самом деле шли всего два батальона мотострелков. Гуляйпольские бандиты бросили всех и направились к себе через территорию Вираца, сипаи тоже раскололись на несколько отрядов и направились в разных направлениях. Некоторые уже сам напоролись на засады егерей и пограничников, где частично полегли, а частично сдались, пополнив собой ряды каторжан на рудниках. Иные же ушли, и судьба их неизвестна.