У Великой реки, стр. 162

Весь день я провел, перебегая с одной позиции на другую со своей крупнокалиберной «Секирой» в обнимку. Пристраивался и на НП, и в пулеметных дотах, и просто на стене форта, высматривая пулеметы противника. И два подкараулить все же сумел. Одному «максиму» я бронебойной пулей разнес всю ствольную коробку, так, что из нее какие-то детали полетели. Удачным выстрелом убил пулеметчика за «Шварцлозе», а затем, пока его место никто не занял, еще двумя разнес сам пулемет на составные части. Пулеметы как раз и были бы самой большой помехой для «Громовержца», когда тот соберется взлетать.

К середине дня артобстрел со стороны противника немного затих, но беспокоящий огонь они вести продолжали. Одну казарму им удалось зажечь, и она разгорелась как костер, заволакивая все вокруг дымом, заставляя щурить слезящиеся глаза. Потушить не удавалось из-за непрерывных разрывов шрапнели. Да и похоже, что снаряд, который подпалил здание, был с какой-то колдовской добавкой – очень уж споро все занялось, словно каждое бревно бензином пропиталось.

Втянулась в дело даже Лари, до того момента державшаяся индифферентно. Она присоединилась ко мне, прихватив мою СВД, и даже несколько раз довольно удачно выстрелила, свалив кого-то из солдат противника. И стрелять она умела, ничего не скажешь.

В конце-концов мы с ней добрались до того угла стены форта, который смыкался со стеной городской. Именно к нему она шла сегодня ночью со стороны города, только спустилась раньше, за гостиницей. Я аккуратненько выглянул за край стены, посмотрел вниз – разница по высоте с настилом для патрулирования на городском частоколе была метра в три. Спуститься проблемы не будет.

Еще с этой позиции был хорошо виден город, до самой дальней стены. Не все разумеется, скорее видно было скопление двускатных крыш, но просматривались несколько улиц, и хорошо видны были баррикады, за которыми сидели стрелки противника, окружившего форт.

На штурм сипаи не шли. По крайней мере, нигде никакой суеты, скопления войск и подобных подобающих вещей мы не видели. С НП было хорошо видно, как он заняли весь город, в котором до сих пор местами слышалась стрельба. Мы даже увидели оба броневика «Гладиатор», как те мелькнули на видневшейся в конце главной улицы торговой площади и исчезли за заборами. Затем один из них появился в конце улицы и в течение пары минут довольно бодро обстреливал башню НП из своих спаренных «Максимов». Однако после того, как на него перенес огонь один из крупнокалиберных ПККБ-С, броневик быстро убрался за угол.

Затем засекли нас и довольно резво обстреляли из винтовок. Пришлось укрыться, а затем и спуститься во двор – место пристреляли и при каждом нашем шевелении в бревна врезалась целая стая винтовочных пуль.

Затем я снова, пользуясь своим непонятным статусом представителя Департамента Контрразведки, забрел на НП и в течение часа, наверное, глазел в наблюдательную щель на суету возле ангаров. К счастью для технарей их эскадрильи, ворота форта, ведущие на летное поле, не просматривались и не простреливались с любой стороны.

Время от времени нашим наблюдателям удавалось засечь какие-то демаскирующие признаки батарей противника, и в ту сторону начинали долбить наши четыре гаубицы. Однако результат оставался не виден, а поскольку противник стрельбу побатарейно оставил, и огонь велся реже, сказать, сколько работает пушек с его стороны было не реально.

Минометы били прямо из города, устроившись где-то за домами, причем в разных местах, и потому были совершенно неуязвимы. Противнику нашему в уме грех отказывать – таким манером они взяли в заложники весь город, И теперь спокойно могли посылать в форт мину за миной, не опасаюсь получить в обратку пудовый снаряд из нашей гаубицы. Да и по траектории не получалось их поразить без того, чтобы не развалить половину жилого фонда.

А делать этого нельзя категорически, потому как население здесь смешанное и вообще в приверженностях неустойчивое. Даже пришлые сюда селились все больше самостоятельные, с собственным мнением по любому вопросу. Торговали, открывали фактории, работали, а место то здесь известно какое – величайшее Дурное болото под боком. Если на такую публику наплевать и начать их дома жечь, у них позволения на то не спросив, то рискуешь получить вместо пограничного городка бандитский край. Бывало уже такое в истории Новых Княжеств – откуда Гуляй Поле взялось?

С темнотой обстрел практически совсем затих. Даже винтовки почти перестали постреливать. Мы вернулись к своему биваку у щели, и даже поспали. Проснулись часа в четыре ночи, и я вышел аккуратненько через ворота на летное поле, посмотреть, как идет работа в ангаре с «Громовержцем».

Работа в ангаре кипела, хоть старались технари не шуметь. Пятнистая зеленоватая туша самолета была буквально облеплена техниками в синих комбинезонах. Там же стоял у затянутой брезентом двери Порошин, наблюдавший за работами. Я подошел, спросил:

– Ну что, успеете?

– Должны. Еще на час работы осталось. Как раз успеваем. Плохо только, что погонять движок не удастся, шум подымем. Наугад полетим. Мне начразведки сказал, что вы за стену собрались?

– Собрались.

– Нам под пулеметы не попадите. Сипаи все минометы в город затащили, там их крошить будем.

– Попытаемся от них подальше держаться. Если баржу отчаливающую увидите – не трогайте. Это мы наверняка.

– А если не одну баржу?

– То мы на первой, по любому.

– Это не пойдет. Знак давайте. Зеленая ракета и фальшфейер на носу. Тогда не тронем.

– Нет у нас ракет. Дадите?

Порошин молча пошел вглубь ангара, затем вернулся, неся в руке несколько картонных цилиндров ракетниц и фальшфейеров. Протянул все это мне.

– Держи. Но если противник повторить сигнал сумеет – за последствия не ручаюсь.

– Ни хрена себе перспективка. – усмехнулся я.

– Какая есть. – пожал плечами комэск. – Что я могу еще сделать? Тряпку возьми какую-нибудь, белую, например, растяни по палубе. Будет допсигнал.

Мимо нас прокатили телегу с крашенными шаровой краской патронными коробами к четырехствольным «Косам». «Косы» были самым эффективным оружием этого большого самолета, особенно против конницы и стайных тварей. Крупнокалиберная спарка была предназначена для уничтожения машин и легкой брони, а вот две «Косы» косили пехоту. С тех пор, как по найденным где-то чертежам, с подачи нижегородского инженера Терентьева начали производство этих скорострельных пулеметов, те же эльфы во время конфликтов почти полностью отказались от дневных переходов по открытой местности и от передвижения верхом.