У Великой реки, стр. 158

Где-то над нашими головами противно заныла мина, и затем с грохотом рванула посреди крепостного двора, хлестнув осколками по бревенчатым стенам казарм и выбив все стекла, до которых эти самые осколки дотянулись.

– Пошла пристрелка. – сказал капитан Шадрин, опуская бинокль.

– Похоже на то. Лишь бы самолеты не разнесли. – согласился с ним комэск Порошин, стоящий рядом с нами в тесном помещении НП, что разместился на верхушке высокой башни, установленной посреди форта на манер донжонов в замках местных баронов. С этой позиции мы могли обозревать все окрестности, а в случае прорыва противника внутрь, даже сопротивляться. Хотя бы до тех пор, пока под основание башни не заложат хороший заряд динамита.

Справа от нас, из бетонного колпака ДОТа, задолбила длинной очередью пулеметная спарка. Трассы потянулись к кустарнику на опушке леса, выбили там облака пыли и грязи, но больше никакого видимого действия не произвели.

Сипаи окружили форт с рассветом. Полковые короткоствольные пушки они втащили в город и начали размещать в дальних концах улиц, ведущих к форту. А минометы, которых у них было не меньше шести, разместили где-то на закрытых позициях. Похоже, что одна батарея била из леса, откуда-то с поляны, а вторая пристреливалась из города.

Полковые пушки, которые притащил с собой противник, тоже начали пристрелку откуда-то с закрытых позиций. А с крепостного двора, сначала один раз, а затем второй, рявкнула стомиллиметровая гаубица, нащупывая позиции противника. К сожалению, противопоставить хоть что-то минометам, расположенным совсем неподалеку, форту было нечего. Гаубицы так близко стрелять не могли.

Снова хлопнули мины, одна почти в том же месте, где и первая, вторая – на дальней от нас крепостной стене, выбросив клуб дыма и рванув в стороны тучу щепок с толстого бревна частокола. В том месте, где стояли наши машины, пока ни одной мины не упало, но я прекрасно понимал, что это вопрос времени. И если все будет продолжаться в таком вот духе, то рано или поздно мы останемся безлошадными. Разнесут все в щепки.

Весь остаток ночи, до самого рассвета, мы с Лари, начальником разведки и комендантом гарнизона допрашивали пленного аколита ордена Созерцающих, так неудачно попавшего в руки нашей демонессе. Нельзя сказать, что узнали мы от него многое, Созерцающий толком даже не знал, кто именно стоит за этим нападением, но одно обнадежило – ставил им задачи не кто иной, как Пантелей. Хоть командовал не он, а один из старших жрецов ордена, один из тех двоих, которых я застрелил в комнате еще в «Водаре Великом», чем, кстати, здорово спутал им карты, сам того не ведая. Тот самый шар, который остался стоять на столе, был амулетом, заряженным каким-то сверхубийственным заклятием, которое применить и вызвать мог лишь покойный, сам его и составивший. Я подумал, что надо было бы прихватить игрушку от греха подальше, но не догадался. Принял шар за обычный амулет связи, разе что побольше и другого цвета.

Еще мы вызнали, что Пантелей, пообщавшись с Созерцающими, ушел в портал, только его и видели. И как с ним встречаться дальше, знал только убитый жрец, который эту шайку наемных колдунов привел. Так что в этом мы тоже оказывались в пролете.

А еще пленный нас здорово разочаровал в одном – сообщил, что по реке в сторону Пограничного идет баржа с боеприпасами для минометов и полковых пушек. А мы то надеялись, что осада форта пойдет теми запасами, которые сипаям удалось увезти с собой, отбиваясь от частей пришлых. А не тут то было…

– Порошин, что делать будем? – спросил пограничник с петлицами штабс-капитана – начальник разведки гарнизона. – Раздолбят ведь все они из минометов. И до твоих птичек дотянутся, рано или поздно.

– Дотянутся. – согласился комэск. – А что я могу сделать?

– Взлететь на «Громовержце» своем.

– С ума сошел?

У комэска чуть пилотка не свалилась назад, так резко он подкинулся.

– И как я взлечу? Ворота ангара даже под обстрелом, с опушки бьют. Хорошо, что сталью обшиты изнутри. – Порошин помолчал, затем спросил: – Сколько продержимся здесь, как думаешь?

– Сколько то продержимся. – подумав, ответил комендант. – День, два… Хорошо, что минометы у них не дивизионные, накаты над ангарами им не пробить, на совесть делали, а к воротам не подпустим. Главное, чтобы нашу артиллерию не раздолбали.

Комэск не меньше минуты молча кусал губы, затем кивнул.

– Надо что-то придумать. И без машин оставят, и нам здесь головы поднять не дадут.

– О том и речь. – пробормотал комендант, болезненно сморщившись при звуке очередного разрыва снаряда на стене форта. – А если гаубицы разнесут, чем рано или поздно все это закончится, то тогда вообще хана. Развалят стену с заграждениями – и войдут внутрь. Нас тут раз, два – и обчелся.

– Ну, нашу стену так просто не развалишь – присоединился к разговору пограничный поручик, тот самый, что с нами прорывался, по фамилии Незнамов. – Ее еще и заговаривали.

Бревна действительно были промаркированы рунами «Ир» и «Ас», означающими прочность и здоровье. И руны заметно излучали. В укреплениях это нормальный обычай. И для прочности заговаривают, и от гниения даже. И держались бревна крепко. Хоть попадания и повреждали дерево, но все же не так, как следовало бы, будь оно обычным.

– Если из пушек долбить и долбить, то развалится, никакие заговоры не помогут. – буркнул комендант, явно страдающий при виде такой порчи вверенного ему имущества.

Я молчал, стоя рядом, и в разговор не вмешивался. Но то, что положение складывается безвыходное, понимал уже без посторонней помощи. А каким ему еще быть то, если нас в форте неполная рота, а вокруг чуть не бригада с приданными средствами? К тому же, насколько известно стало из сеанса прервавшейся связи, возвращавшиеся в форт пограничники в составе роты попали в засаду, и, понеся потери, отступили на соединение с остальными подразделениями. Так что помощи пока ожидать не приходилось. И начальник пограничной разведки был прав на все сто – спасти нас мог только «Громовержец» с его мощным вооружением. Взлететь, засечь минометы и разнести их в клочья вместе с расчетами было этому самолету вполне по силам.