Девятое Правило Волшебника или Огненная Цепь, стр. 73

Глава 30

Верна запнулась, услышав долгий одиночный улар колокола.

— Что это было?

— Зовут к обряду, — сказала Бердина, обернувшись к Верне, в то время как звон отдавался в обширных мраморных и гранитных залах Народного Дворца.

Люди, куда бы они ни направлялись, тут же поворачивали и шли к широкому коридору, откуда доносился глубокий, звучный призыв колокола. Казалось, никто не спешил — но все целенаправленно шли на постепенно затухающий звук.

Верна удивленно воззрилась на Бердину.

— Что?

— Обряд. Поклонение. Разве ты не знаешь, что это такое?

— Ты имеешь в виду поклонение лорду Ралу? Изъявление преданности?

Бердина кивнула.

— Колокол оповещает о начале обряда.

Она задумчиво поглядела в направлении зала, куда стекались люди.

Многие из собиравшейся толпы были одеты в длиннополые одежды самых разнообразных неярких цветов. Верна предположила, что в белом с золотой или серебряной каймой ходят служащие разных рангов, которые живут и работают при дворце. Их манеры и осанка подтверждали эту догадку. Все они — от старших распорядителей до посыльных в туниках, отделанных зеленым, с кожаными сумками через плечо, украшенными витиеватой буквой «Р», означающей принадлежность к дому Ралов, продолжали обычные разговоры, даже следуя к месту поклонения. Другие люди, работавшие в бесчисленных мастерских, были одеты сообразно профессии — скорняки, серебряных дел мастера, гончары, сапожники, портные, кухонные работники и слуги, выполнявшие всевозможные работы во дворце, от ремонта до уборки.

Были в толпе и люди, одетые намного проще — фермеры, торговцы и купцы, многие с женами, кое-кто — с детьми. Верна видела множество таких на нижнем плато, служащем основанием Народному Дворцу, или же на устроенных снаружи рынках — это были приезжие, прибывшие торговать или делать покупки. Другие, впрочем, на время пребывания во дворце облачились в пышные наряды. От Бердины Верна узнала, что во дворце были комнаты, которые гости могли арендовать, если желали остаться здесь надолго. Были также и квартиры для множества людей, живущих и работающих во дворце.

Большинство людей в длинных туниках шли спокойно, как будто выполняя обычное ежедневное дело. Пышно разодетые пытались выглядеть так же спокойно и не таращиться на изящную дворцовую архитектуру — но Верна видела, как блуждают их расширенные от любопытства глаза. Просто одетые посетители, вливаясь в людской поток, движущийся к развилке, что вела к залу с колоколом, открыто глазели на все — на высокие статуи мужчин и женщин в горделивых позах, изваянные из пестрого камня, на полированные колонны, поддерживающие балконы двусветных залов, на пол, выложенный черным гранитом и медовым ониксом.

Верна знала, что каменные полы со столь замысловатыми, точно пригнанными и прочно соединенными узорами могли быть созданы только лучшими умельцами Нового мира. Приступив к обязанностям аббатисы во Дворце Пророков, она столкнулась с необходимостью замены части узорчатого пола, который в туманном прошлом повредили юные ученики-волшебники. Непосредственная причина повреждений и настоящие виновники остались неизвестными из-за круговой поруки сорванцов — но так или иначе, а в результате магических шалостей был разбит длинный участок изящно выложенного мраморного покрытия. Обломки и вылетевшие плитки были убраны, но пол в этом месте десятилетиями оставался поврежденным, залатанный надежным, но неприглядным известняком, в то время как жизнь во Дворце Пророков шла своим чередом. Отношение дворца к мальчикам было снисходительным — отчасти из-за того, что сестры сожалели о необходимости держать молодых людей взаперти против их воли.

Верну всегда раздражало, что урон так и не устранен — прежде всего потому, что это было наглядным знаком излишней мягкости, допускавшей плохое поведение учеников. Ей всегда казалось, что она была единственная — до тех, может быть, пор, пока не пришел Ричард — кому было не безразлично, что такая красота повреждена. Ричард предполагал, что ребята должны нести ответственность за свои действия. Его самого тоже держали во Дворце против воли, но он не выносил бессмысленного разрушения.

Уоррен смотрел на вещи так же, как и Ричард. Возможно, это стало одной из причин, почему они так быстро подружились. Уоррен всегда был серьезен и предан всему, за что брался. Когда Ричард покинул Дворец, Уоррен напомнил Верне, что ей, как новой аббатисе, не нужно больше жаловаться ни на поведение мальчишек, ни на поломку; он воодушевил ее действовать, как она считает нужным. Поэтому она в качестве аббатисы установила новые правила и проследила за окончанием починки пола.

Тогда-то она и узнала кое-что о таких полах; узнала, что среди множества работников, уверявших, что они — мастера-каменщики, на самом деле настоящих умельцев были единицы. Их можно было различить по работе. Для одних поставленная задача казалась кошмаром, для других — удовольствием.

Она помнила, как горд был Уоррен, что задача выполнена, а мастера найдены самые лучшие. Верне очень его не хватало.

Верна оглядывалась, видела красоту Народного Дворца, искусную работу по камню — но теперь все это не трогало ее. Со смертью Уоррена мир стал тусклым, безынтересным и бессмысленным. Жизнь превратилась в нудное существованием.

По всему Дворцу ходили патрули солдат, настороженных и при оружии; они наверняка не осознавали, даже не обращали внимания на то, сколько воображения, мастерства и усилий вложено в создание такого здания, как Народный Дворец. Они просто были его частью — частью, хранившей в нем жизнь, как и тысячи точно таких же людей, которые в течение столетий ходили по этим залам и оберегали их.

Верна заметила, что одни стражники ходили по залам парами, другие — большими группами. Крепкие молодые люди были одеты в красивые мундиры с наплечниками и нагрудниками из тисненой кожи, все были вооружены — кто мечами, а кто и пиками со сверкающими металлическими наконечниками. Верна заметила особых стражников в черных перчатках, с арбалетами на плечах. Колчаны на их поясах щетинились болтами с красным оперением. Глаза солдат постоянно были в движении, следя за всем происходящим.

— Помнится, Ричард упоминал о таком обряде, — сказала Верна, — но я не думала, что его продолжают выполнять, когда лорда Рала нет во Дворце. Особенно с тех пор, как лордом Ралом стал Ричард.

Верна не хотела, чтобы это звучало пренебрежительно — но, уже произнеся слова, поняла, что так они и прозвучало. Все дело было в том, что Ричард… ну, он Ричард и есть.

Бердина косо посмотрела на Верну.

— Он — лорд Рал, и этим все сказано. Мы связаны с ним ничуть не меньше оттого, что он уехал. Обряд поклонения всегда проводится во дворце, есть ли здесь лорд Рал или нет. И как бы ты к нему ни относилась, он — лорд Рал по всем меркам. Никакого лорда Рала мы не уважали так, как его. Это делает обряд более значимым и важным, чем когда-либо раньше.

Верна предпочла промолчать, но обожгла Бердину таким взглядом, которым часто пользовалась, будучи и простой сестрой Света — а уж тем более став аббатисой. Хотя она понимала причины, лежащие за этим обрядом, она прежде всего являлась аббатисой сестер Света, преданных исполнению воли Создателя. Живя во Дворце Пророков, она, как и все сестры Света, под влиянием действующего в его стенах заклинания старилась очень медленно и привыкла к тому, что правители приходят и уходят. Сестры Света никогда не склонялись перед кем-либо из них.

Она напомнила себе, что Дворец Пророков остался в прошлом. Теперь большая часть сестер находилась во власти Имперского Ордена.

Бердина подняла руку, обводя жестом дворец вокруг них.

— Лорд Рал сделал все это возможным. Он дал нам родину. Он — наш щит, магия против магии. Под его рукой мы в безопасности. В прошлом у нас были владыки, которые рассматривали преданность как демонстрацию покорности. Но изначально это было всего лишь данью уважения.

Раздражение переполняло Верну. Бердина говорила не о каком-то легендарном предводителе, старом мудром короле — она говорила о Ричарде. Верна уважала и ценила его — но это был всего лишь Ричард. Лесной проводник Ричард.