Дело музыкальных коров, стр. 28
— Вы все фотографируете? — поинтересовался доктор Диксон.
Мы все фотографируем и тщательно сберегаем улики.
— На яхте находилось несколько человек, — продолжал доктор. — Шерифа интересует лишь то, что случилось во время выстрелов. Но нам надо узнать все, что там происходило, если мы хотим составить полную картину преступления.
— Верно, — отозвался полковник Степни. — Я тоже так считаю.
— Увидите, шериф скоро этим заинтересуется, — сказал капитан Хармон.
— Наверняка, — согласился Степни, улыбаясь. — Капитан, я хочу, чтобы ваши люди работали над делом так, как если бы оно находилось в нашей юрисдикции.
Они обязаны найти и сохранить возможные улики. Мне нужны полные и подробные рапорты, которыми можно воспользоваться в любой момент.
— А как насчет вскрытия? — снова спросил вдруг доктор Диксон. — Если они попытаются вышвырнуть меня, как мне себя вести?
— Как найдете нужным, — поддержал его полковник. — Ведь вы готовите заключение о смерти.
Глава 21
Капитан Хармон набрал номер телефона полковника Степни:
— Пришел шериф с того берега, полковник.
— Что ему надо?
— Хочет поговорить о совместных действиях.
— Отлично. Проводите его сюда.
Капитан Хармон положил трубку и сказал шерифу Лендису:
— Идемте, шериф. Полковник вас ждет.
Они поднялись на второй этаж управления, вошли в кабинет секретаря, и тот проводил их к полковнику.
Степни вышел из-за стола и пожал шерифу руку:
— Как дела на вашем берегу реки, шериф?
— Хорошо. — Лендис сел в кресло и взял предложенную полковником сигару. — Хочу потолковать с вами о кое-каких совместных действиях.
— О каких же?
— У вас под арестом находится некий Марвус Гентри.
Полковник Степни взглянул на капитана Хармона.
Хармон кивнул:
— Его взяли, когда он откапывал наркотики.
— Да, да, — подтвердил полковник.
— Так вот, — продолжал шериф, — мы близки к завершению расследования дела об убийстве Харви Ричмонда тем парнем, Робертом Трентоном, и хотим собрать на него все, что возможно.
— Вы думаете, он виновен? — спросил полковник Степни.
— Я уверен, что он виновен. Собственно говоря, преступление уже раскрыто. — (Степни кивнул.) — Но вы же знаете, как все делается. У Трентона есть адвокат, очень изворотливый, и мы хотим закрыть дело так, чтобы не осталось ни одной лазейки. — (Степни снова кивнул.) — И как раз этот самый Гентри может дать против него показания, если мы пообещаем смягчить ему наказание, — закончил шериф.
— И что же мы ему пообещаем?
— Свободу.
Полковник Степни покачал головой.
— Погодите, — поспешно сказал шериф. — Когда вы разберетесь, то поймете, что на нем не висит ничего особенного.
— Мы изъяли у него героина на сорок тысяч долларов.
— Я знаю. Но он не осознавал в тот момент, что забирает наркотики.
— Ну конечно, — с сарказмом заметил Степни. — Он просто остановился на обочине дороги, чтобы вырыть пару луковиц тюльпанов, начал копать и… Я представляю себе его изумление, когда вместо луковиц он обнаружил маленькие пакетики с белым порошком. Он положил их себе в карман, потому что не знал, что с ними делать, и решил, что искать луковицы уже бесполезно.
Он…
— Подождите, — перебил его шериф. — Мы всегда помогали вам и теперь хотели бы получить помощь от вас. Этот человек — ценный свидетель для нас. Почему бы не выслушать его?
— Выслушать его? Он отказывается говорить с нашими людьми.
— К нам пришел его адвокат и поведал весьма складную историю, которая с легкостью может превратиться в свидетельские показания, если мы гарантируем свободу его клиенту. Гентри лишь около двух месяцев был членом банды. Совсем новичок. Он сначала не знал, чем они занимаются. Он думал, что дело касается контрабанды бриллиантов. Банда ожидала прихода партии товара из Европы. На прошлой неделе преступники заволновались — в случае удачи они могли получить целое состояние. Теплоход должен был прийти в порт в понедельник. В понедельник утром их известили, что все идет по плану. Но на рассвете во вторник им сообщили, что операция на грани срыва. Гентри знал, что именно Роберт Трентон должен был доставить им героин. И во вторник днем ему сказали, что Трентон прибыл, а вскоре после наступления темноты ему велели поехать туда, где Трентон закопал наркотики. Ему дали схему окрестности. Вы ее изъяли у него при аресте.
Она сделана рукой Трентона. Гентри хочет, чтобы его отпустили. Невысокая цена, если мы хотим передать в суд дело об убийстве.
— А как Ричмонд оказался на яхте? — спросил Степни.
— Он узнал, что там логово Трентона. У нас есть доказательства. У Трентона был пистолет 32-го калибра.
Мы проверили его по номеру. Этот пистолет был украден около года назад в частном доме.
— Отпечатки есть?
— У нас все сходится, говорю я вам, — настаивал шериф Лендис. — Известно, что на револьвере пальцевых отпечатков не остается, если содержать его в порядке, но с автоматическим оружием все совсем не так. На обойме всегда остается отпечаток, обычно большого пальца. Все именно так и есть. Там остался отпечаток большого пальца Трентона. Но самое главное — мы можем доказать, что у Трентона был при себе пистолет.
Благодаря работе ваших парней оружие было обнаружено в ящике письменного стола, где его запер Трентон.
У нас три свидетеля: Линда Мэй Кэрролл, Линда Кэрролл, ее племянница, и Мертон Острандер. Все они в хороших отношениях с Трентоном и не хотят давать свидетельских показаний против него, но им придется признать, что у Трентона был пистолет и что он спрятал его в ящике письменного стола.
— У кого был ключ от ящика письменного стола? — спросил полковник Степни.
— У Мертона Острандера.
Степни взглянул на Хармона, удивленно приподняв бровь.
Шериф Лендис перехватил его взгляд и поспешно продолжил уговоры:
— Послушайте. Я знаю, что вы думаете. Но давайте будем разумными. Предположим, Трентон попытается обвинить Острандера, что тот подождал, пока он уснет, и завладел пистолетом.
— Ну да? — подначил полковник.
— Этого не могло быть.
— Почему же?
— Пули, угодившие в Харви Ричмонда, оказались смертельными. Они попали прямо в сердце. То есть одна попала в сердце, а вторая — чуть выше, повредив аорту. А теперь вспомните время стрельбы, начало пожара и место, где он произошел. Роберт Трентон рассказал этим троим свидетелям, что дважды выстрелил в человека на яхте. Он утверждает, что едва видел его в темноте, но признает, что стрелял два раза. И сразу же начался пожар. Далее, когда яхта загорелась, ее течением снесло вниз по реке, и яхта села на мель. Люди на борту справились с пожаром, пустив в ход огнетушители и помпы, после чего скрылись. Яхта сильно пострадала. Пожарные увидели зарево, бросились к реке и обнаружили, что горящая яхта стоит на середине реки.
Тогда они повернули назад, поскольку у них не было специального оборудования для подобных случаев, да и в бинокль они увидели, что команда яхты держит ситуацию под контролем. Я узнал об этом только сегодня утром. Я поехал туда, нашел обгоревшее тело. Владелец яхты — Сэм Джойнер. Я разыскал его. Его рассказ мне не понравился, и я арестовал его. Вскоре он раскололся. Он видел, как Трентон стрелял. Сейчас не остается никаких вопросов насчет времени: когда Трентон сошел на берег с яхты, когда он стрелял из пистолета и когда начался пожар. Но нам нужен мотив. Если мы докажем, что Трентон ввез в страну героин, а Ричмонд висел у него на хвосте, у нас получится превосходный мотив. А вам всего-то и нужно — снять обвинение с Гентри.
— Вместе с Гентри была женщина, когда мы арестовывали его, — заметил Степни.
— Это его подружка, — торопливо объяснил шериф. — Она поехала с ним покататься. Она не имеет никакого отношения к банде, а когда вырыли наркотики, ее там и близко не было. Поэтому ваши люди и упустили ее. Она стояла у машины, а когда увидела, что началась заварушка, перебежала на другую сторону дороги — и была такова! Женщина не имеет никакого отношения к делу. Мы ничего не добьемся, арестовав ее.