Зоны нейтрализации, стр. 6

Первое было удобнее. Но ненадолго. А что, если те, из системы Альфы сознательно и целенаправленно уничтожили земной корабль? Не следует ли в таком случае ожидать от них рано или поздно еще более забавных неожиданностей?

Хисс, ясное дело, ни словечком не обмолвился о том, почему вторая экспедиция стартовала в условиях строжайшей конспирации. Он только излагал факты.

А факты были более, чем скверными. Девятого сентября, ровно три недели назад, оба корабля спасательной экспедиции вышли на орбиту спутника Третьей. В двенадцать пополудни, по времени базы, Торс, руководитель «Гелиоса», передал сообщение, в котором информировал, что остается на стационарной орбите. Одновременно второй корабль, «Проксима», приступил к предпосадочным маневрам. Шесть минут спустя корабли потеряли связь. Более двух часов Торнс не уводил корабль с орбиты, посылая кодированные сигналы вызова. Выстрелил несколько зондов, с которыми потерял связь сразу же по выходу из зоны непосредственного наблюдения. После чего сообщил, что меняя орбиту, надеясь отыскать лучшую полосу приема.

И на этом все кончилось. До базы не дошли ни дальнейшие сообщения, ни хотя бы один звук от работающих автоматически передатчиков телеметрии. Они должны были передавать координаты кораблей даже в том случае, если у них на борту не останется ни одного человека. Может быть, именно тогда кому-то из специалистов и пришло в голову, что требовалось не осчастливить каждый экипаж одним парнем из Корпуса, а сразу же выслать отряд инфорпола.

Что касается меня, я был именно такого мнения. Теперь наша миссия могла иметь только один эпилог. Двадцать девять трупов – это несколько многовато. Человек не может позволить убивать себя безнаказанно. Пусть даже жителям самых отдаленных планет галактики. Даже, если он прибыл к ним непрошенным и, возможно, маложелательным гостем.

Но Хисс предавался утопиям. Точнее, пытался вдолбить нам, что все не так. Он развернул перед нами соблазнительное видение контакта со внеземной цивилизацией. Мудрой и доброй. Ни о чем другом не мечтающей, кроме как о крохе тепла со стороны землян. Вся Третья Альфы теперь погружена в траур. Сидят и рыдают до смерти. Поскольку оказалось, что в кораблях, которые уничтожили патрульные автоматы их орбитальных станций, находились люди.

В устах Хисса звучало это, разумеется, иначе. Тем не менее, мы понимали, что об этом думать.

– Задание первое, – говорил он, лаская нас безмятежным взором, – контакт. Одновременно попытки обнаружения и эвакуации трех первых экипажей. В случае затруднений, демонстрация наших возможностей. Будет лучше, если вы развалите какой-нибудь планетоид или крайний спутник. Антиматерия. Оставьте им немного времени подумать. И только потом... – он замолчал.

Мы знали, что потом. Так скоро они нас не забудут. И два раза подумают, прежде чем когда-либо предпримут действия против земных кораблей. Даже если у нас самих ничего из этого не выйдет.

Он ни слова не сказал о том, что лететь туда должны мы. Зачем? Это было ясно с того момента, когда мы перешагнули порог диспетчерской. Мне, правда, показалось, что нас здесь чуточку слишком много. Однако, я не собирался забивать себе этим голову.

– Вот так это выглядит, – закончил Хисс. – Корабли увидите утром, перед стартом. Сегодня прочитайте сообщения и отдохните. Рейс займет около шести лет в одну сторону. Полет, разумеется, в гибернации. Вопросы есть?

Минуту стояла тишина. Ее прервал Рива.

– Мы полетим на одном корабле? Все? – спросил он скучноватым голосом, словно выполнял формальность.

– Детали узнаете утром, – повторил Хисс. – Еще вопросы?

Лицо Яуса разгладилось от слабой улыбки. Он сделал несколько шагов в направлении Ривы и оглядел его от макушки до пяток. С миной садовода, которому продемонстрировали горох размером со сливу. В нем самом было добрых два метра. Но комбинезон болтался на нем, словно напяленный на стручок от этого самого гороха. У меня мелькнуло в голове, может сейчас ему немного полегче. Так долго прикидывали, куда его направить, что он в конце концов стал комендантом крупнейшей базы инфорпола. Единственной, откуда отправлялись на дело.

– Могу сказать лишь то, – произнес он актерским басом, – что мы снабдим вас всем, чем мы располагаем. А теперь я разведу вас по кабинам. Поговорим утром.

Мне выделили одно из помещений, прилегающих к диспетчерской. Точечные лампы, удобный диван, кресла с пультами, ряд компьютеров. Даже умывальник с обыкновенной водой. Можно было бы неплохо устроиться. Если, разумеется, нам выделили бы на это хоть немного времени.

Я подкрепился тем, что отыскал в буфете, и взялся за эти сообщения. В них не было ничего такого, чего бы я не знал. Бесконечные колонки данных, касающиеся излучения, фона, координат, температуры, спектрографических анализов и миллиона прочих наблюдений, выполненных экипажем экспедиции контакта. Примерно столь же обширные данные автоматической телеметрии о состоянии здоровья экипажа и условиях полета. Наконец, записанные разговоры всей пятерки с момента старта. Заколдованная книга. Бесконечная. В полном смысле.

Я быстро пролистал ее и вернулся к месту, где начиналась последняя запись. Вдавил клавишу магнитофона.

– Внимание, Нер, – это был голос Торита, – ноль и ноль.

Момент, когда монитор начал сходить с орбиты. Через полчаса они должны были сесть.

– Порядок, Торит, – обрадовался Нетти. – Давай замеры. Я ничего не вижу на этом экране.

– Ноль и ноль, один, – сообщил Торит.

– Больше кислорода, – голос Энн.

– Ноль и ноль, два.

Они вводили корабль в коридор.

– Ноль и ноль, три.

– Так держать.

– Там какие-то чертовы горы, – заметил Нотти.

– Ноль и ноль, четыре.

– Стоп дюзы, – бросил Нер.

Они уже тормозили. Момент, который никогда не относился к самым приятным.

– Ноль и ноль, пять. – Это Торит. Его голос звучит чуточку менее спокойно.

– Что там? – буркнул Нер. – Как дюзы?

– Без тяги, – тут же ответил Нотти.

– Больше кислорода, – напомнила Энн.

– Ноль и ноль, шесть, – продолжал Торит.

– Сбой оси! – голос Нера зазвучал чуть ли не пискливо.

– Четверка на оси! – исправил Нотти.

– Ноль и ноль, четыре, – доложил Торит.

Я представил, как руководитель экспедиции, Нер, вытирает сейчас украдкой пот со лба.

– Сделайте что-нибудь с этой четверкой, – промурлыкала Бистра.

– Еще минуточку, – отозвался Нотти.

– Ноль и ноль, пять, – крик Торита.

– Притяжение? – немедленно спросил Нер.

Он не дождался ответа.

– Ноль и ноль, шесть!

– Сбой!

– Потерял... – начал пискливым голосом Торит.

Что такое он мог потерять? Связь? Она еще была. Разве что его коммуникационный пульт уже начал чудить. Замеры коридора? Это был бы первый случай в истории астронавигации. Тахдаровое изображение посадочной площадки? Возможно. Шансы на то, чтобы узнать, что там случилось на самом деле, практически равнялись нулю. Это «потерял» было последним словом, которое дошло с борта монитора до базы в Будорусе.

В комнате сделалось прохладно. Я встал и передвинул ручку климатизатора. Потом вернулся к столику, отпихнул ногой кресло и уставился на черный экран анализатора. Его микроскопический динамик все еще продолжал воскрешать шумы, приходящие из космоса, из того места, где две минуты назад разговаривали люди. Я простоял так какое-то время, потом выключил аппаратик. Он замер с тихим мяуканьем, как перегруженный гиробус. Для кукол.

Я скинул скафандр, разделся, взял другой аппаратик с закодированными сообщениями спасательной экспедиции и с ним вместе забрался в постель.

Я прослушал все подробнейшим образом. От начала до конца. Но мудрее от этого не сделался. С монитором, по крайней мере, произошла авария автоматов или управления, или торможения. Если это была авария. В любом случае, он сошел с курса. В докладах с «Проксимы» и «Гелиоса» не было упоминаний даже о малейших отклонениях от программы полета. Из плоскости эклиптики они вышли за орбитой Юпитера. Сразу же после этого погрузились в гибернацию. Проснулись на высоте Пятой в системе Альфы. Без помех вышли на орбиту второго спутника Третьей. Провели там два дня, терпеливо обшаривая эфир. Сделали все, что только можно было сделать. Последнее сообщение было таким же спокойным, как и все предыдущие. Они скоординировали позывные, аварийные сигналы, несколько вариантов аварийной связи. Перешли на стационарную орбиту. Леже включил тормозные дюзы и приступил к предпосадочным маневрам. Они протекали правильно. Попросту нормально. Первые две минуты. По истечении их, неожиданно, без какого-либо предупреждающего сигнала, вообще без какого-либо возможного повода, связь прервалась. Словно между одним и другим кораблем установили металлический