Фата-Моргана 7 (Фантастические рассказы и повести), стр. 118

Что-то ударило в самолет. Фрэнк услышал скрежет металла, и мощный поток воздуха вырвал его из кресла, швырнул в пространство. Падая, Фрэнк почувствовал, что в легких нет воздуха. Фрэнк попытался, сообразить, что произошло. Тело заледенело. Перевернувшись, Фрэнк увидел самолет с оторванным крылом, падающий с высоты в семь тысяч метров.

Несчастный случай, не веря, подумал он. Молния, метеорит, дефект конструкции. Когда в потолке самолета образовалась дыра, его выбросило из кресла из-за разгерметизации. И теперь Фрэнк падал. Падал!

Судорожным движением Фрэнк нажал на выступ кольца.

— Пожалуйста, мистер Уэстон, — сказала ему стюардесса, пристегните ремни. Не вставайте. Или вы хотите… — Она посмотрела в сторону туалета.

— Послушайте! — крикнул Фрэнк, хватая ее за руку. — Скажите пилоту, чтобы немедленно изменил курс! Немедленно!

Фрэнк надеялся, что таким образом они смогут избежать попадания метеорита в самолет. Если они изменят курс, катастрофы не произойдет. Но действовать надо было быстро. Очень быстро!

— Быстрее! — кричал он, направляясь к кабине. За ним бежала стюардесса.

— Чрезвычайная ситуация! — заорал Фрэнк. — Пусть пилот немедленно изменит курс!

Что-то ударило в самолет. В потолке образовалась щель, и самолет начал расползаться, как банановая кожура. Блондинка исчезла.

Воздух со свистом покинул самолет. Фрэнк уцепился за кресло, но исполинская сила оторвала его и швырнула в пространство. И снова он падал вниз.

— Нет! — кричал он, обезумев от страха. — О, Боже! Нет!

Он нажал на кольцо.

— Мистер Уэстон, я настаиваю, чтобы вы пристегнулись. Разрешите, я вам помогу.

Фрэнк вскочил на ноги, и стюардесса испуганно отшатнулась.

— Это очень важно, — начал он, стараясь сохранять спокойствие. — Через минуту здесь произойдет взрыв. Понимаете? Если пилот не изменит курс, мы все погибнем.

Почему эта дура не верит ему? Сколько раз ей можно повторять?

— Идиотка! В сторону!

Оттолкнув ее, Фрэнк помчался к кабине летчиков. Споткнувшись, он упал на пол.

— Измените курс! — закричал он. — Ради Бога, измените курс!

Что-то ударило в самолет. Опять раздался страшный скрежет, и невидимая сила потянула его из самолета. Он ударился головой и очнулся только, когда облака остались вверху. Нажав на кольцо, он обнаружил, что еще парит в воздухе, задыхаясь от недостатка кислорода. Недалеко от него висели обломки самолета. Возле покореженного корпуса летали изувеченные тела. Одно из них принадлежало стюардессе.

Фрэнк снова пролетел облака. Внизу блестела водная гладь океана. От страха у Фрэнка помутилось в голове. Он представил, что будет с ним, когда он с такой скоростью ударится о воду. И решил бороться за жизнь до конца. Судорожно нажав выступ кольца, он оказался чуть выше, но все равно продолжал падать.

Пятьдесят семь секунд непрерывного ада.

Еще раз.

Еще раз.

Еще раз.

Еще и еще раз, потому что иначе он разобьется, ударившись о воду, как о бетонную плиту.

(Перевод с англ. С.Коноплева)

Марк Клифтон

НАГРАДА ЗА ДОБЛЕСТЬ

Нос корабля все еще нацелен в сторону от Марса. Вокруг нас только чернота и пустота космоса. Мы направляемся к звездам — на старом корабле — развалюхе, вряд ли способном побороть легкое притяжение. Настанет момент, когда нос дрогнет, ляжет параллельно поверхности и повернется вниз. Гравитация победит. Мы помчимся обратно на Марс… Быстрее… и быстрее… и быстрее…

— Мне нужен обратный билет в Марсопорт, — сказал я пожилому человеку — управляющему факторией. Старый Сэм посмотрел на меня так, как смотрят сельские жители, подчеркнуто равнодушно, и неторопливо вышел из-за прилавка.

Чтобы показать еще больше, до чего все это ему не интересно, он остановился у горы консервированных окороков рядом с кондитерской стойкой, где под стеклом были выставлены мятные палочки и круглые лимонные леденцы.

Я подошел к нему и вытащил из внутреннего кармана свое правительственное удостоверение. Он изучил его, не дотрагиваясь до него, и вновь посмотрел на меня. Потом равнодушно подошел к открытому дверному проему и сплюнул темную табачную жвачку в открытый двор.

Ближайшие пятна лишайника на поверхности высунули усики, чтобы спрятать корешки во влаге, пока она не испарилась в разряженной, сухой атмосфере. Он вновь вернулся назад за конторку, по-прежнему не торопясь, и подошел к перегородке. Он вошел в дверь в перегородке и встал за окошечком с табличкой: «Транзитная система Слэг-Хиллс».

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он через окошечко, как будто не видел меня раньше.

— Да, — ответил я. — Я сказал, что хочу получить правительственный билет до Марсопорта.

— Вы хотите сказать, что желаете лететь бесплатно? — Он смотрел на меня водянисто-желтыми глазами и провел рукой по рыжеватым, поседевшим волосам.

— Вы получите ваши деньги, — ответил я несколько резко. Правительство оплатит билет. Вы должны это знать. Я не первый инспектор, который был здесь.

— Конечно, я это знаю, — заявил он. — Я знаю, мне придется неделями ждать своих денег, может быть, месяцами. Между тем вас обслужат сегодня. Всегда так, когда дело касается правительства, проворчал он, обращаясь к самому себе. — Они считают, что человек должен прыгать, если правительство щелкнет пальцами, и может подождать того, что ему причитается.

— Оказывается, вы хотите получить за бесплатно полное обслуживание, — прокомментировал он. — Всегда так. То, что им должны платить, давать то, что они получают, и мириться с этим. Но ведь то, что они получают за ничто, может быть специфически…

— Но нет ничего специфического в желании знать, когда я смогу отсюда выбраться, — запальчиво начал я. Но потом сдержался. «Осторожнее, парень, — сказал я самому себе, — правительство и без того непопулярно, чтобы ты еще добавил обид».

— Я хочу сказать, — поправилсся я, — что получу взбучку от правительства, если не вернусь в Марсопорт вовремя.

— А я думал, что вы член правительства, — сказал он и опять внимательно посмотрел на меня.

— Я только работаю на них, — ответил я. — Это доставляет мне не больше удовольствия, чем вам.

«Этим и половины на сказано, братец. Ты никогда не узнаешь».

— Представляю, — серьезно ответил он. — Ладно, мои ребята сказали, что вы были не столь надоедливы, как большинство инспекторов. Будем считать так. Плохо, конечно, что ты работаешь на правительство, сынок. Ты мог бы быть почти человеком, несмотря на то, что родился на Земле.

— Я не просил этой работы, — произнес я. — Я был призван на нее. Люди на Земле любят правительство не больше вашего. Ему никогда не хватит служащих, если оно не будет призывать их.

— Вы хотите сказать, что на Земле все еще остались порядочные люди? С давних пор, с того времени, как меня здесь посещают, я привык думать, что все жители Земли — члены правительства и живут за счет нас, колонистов.

Когда я не ответил, он оборвал беседу и ушел в глубь билетной кассы. Его длинный и грязный ноготь заскользил по запачканному расписанию, потом он вернулся к окошку, у которого ждал я.

— Следующий рейс сегодня, — произнес он. — У нас не было кораблей почти неделю. Угу, должен быть сегодня… или завтра… или послезавтра, это уж точно. У нас конечная, и если никто сюда не летит, они никогда не совершают весь маршрут. Все зависит от того, кто ведет корабль. Один из них — обычный бродяга, и вы можете ожидать его только тоща, когда его увидите. Если в рейсе Макнаб, можете точно рассчитывать на него — сегодня.

Так просто и легко была решена моя судьба. Макнаб — причина моей смерти — и восстановление моей жизни. Ты неправильно воспитал нас, дед. Ты учил нас, что честь и правда важны. Ты учил нас искать их и никогда не останавливаться в своих поисках. Понял ли ты когда-нибудь, дедушка, как старомоден ты был? Как редки они теперь? Как одинок может быть человек, который не может примириться с меньшим? Может, ты понял, потому что это ужасно — найти все это… после всех мест на старом корабле бродяги.