Дело блондинки с подбитым глазом, стр. 35
– Все это требовало немало средств.
– Точно.
– Огромные расходы, если бы кто-то заказывал это столяру.
– Однако это, безусловно, делал столяр, и неплохой.
– Да, но, может быть, не оплачиваемый по ставкам профсоюза. Может, какой-нибудь любитель-энтузиаст. Жилец или друг хозяйки дома.
Делла кивнула головой.
– Отличная идея с парусником. Я никогда ничего подобного не видела. Дети, должно быть, очень довольны, прыгая там и изображая пиратов. О, свет фар. Это, наверное, Пол.
Они вернулись на улицу и увидели Дрейка со спутницей, выходящих из машины. Мейсон подошел и проинформировал вполголоса:
– За домом есть детская площадка с множеством разных чудес, качелями, парусником и прочим. У соседей напротив горит свет. Идите вдвоем и попытайтесь что-нибудь разузнать. Если миссис Кэннард вела здесь детский садик и ни с того ни с сего закрыла его, то скажите, что мисс Дорсет хочет устроить нечто подобное и ее интересует столяр, который делает все эти штуки. Постарайтесь о чем-нибудь разузнать.
– Зачем, Перри?
– Я думаю, столяр должен знать местонахождение миссис Кэннард.
– Проверим, – ответил Дрейк. – Я уже вижу, что ты не дашь нам пообедать до тех пор, пока мы не выкопаем тебе эту старуху хоть из-под земли. Пошли, Анита.
Мейсон и Делла смотрели, как Дрейк с подругой подходят к дому напротив. Через минуту дверь открылась, и в прямоугольнике света появился мужчина. На этом расстоянии слов было не разобрать, но они услышали, как мужчина, повернувшись, зовет из комнаты жену. Вскоре она появилась рядом с ним в дверях и стала что-то говорить тихим голосом. В результате беседы Анита Дорсет извлекла из сумочки блокнот и что-то записала. Потом дверь закрылась, и Дрейк с Анитой вернулись к машине.
– Ну что? – спросил Мейсон.
– Она содержала садик до двадцать пятого числа, после чего неожиданно закрыла его и исчезла.
– Не оставив никаких сведений?
– Она позвонила к той соседке. Просила ее сообщать приходящим матерям, что детский сад не работает, потому что там был случай оспы и садик на карантине. Сказала, что она старается избежать огласки, чтобы у матерей не было хлопот с размещением своих детей в других детских садах. Соседке это показалось чересчур подозрительно. Она сделала то, о чем ее просили, но из кожи лезет, чтобы немного посплетничать и самой что-нибудь узнать. Наверное, можно будет вернуться и поговорить с ней еще раз после того… ну, потом.
– После чего? – спросил Мейсон.
– Ничего. Когда-нибудь потом.
Мейсон рассмеялся:
– Ты хотел сказать «после обеда», Пол, но прикусил язык. Хорошо, что ты узнал о столяре?
– Его зовут Тарстон. Он жил здесь какое-то время, но потом получил работу на фабрике и переехал туда, чтобы быть поближе к месту работы.
– Вы узнали его адрес?
– Еще нет, но это не проблема. Разве что и он захотел бы затереть за собой следы.
– Хорошо, Пол, теперь будь внимателен. Ты быстро найдешь мне этого Тарстона. От него узнаешь, где сейчас находится миссис Кэннард. Дело будет нелегким. Ты должен разобраться в обстановке и понять, как с ним разговаривать, чтобы он не набрал в рот воды. Как только узнаешь адрес, тотчас же дай мне знать. Но за Тарстоном присматривай, чтобы он не хватился и не предупредил ее. Что, хороша работка? Придется тебе немного заняться гимнастикой.
– Где я должен тебя искать?
– В офисе или у Язона Бартслера. Позвони сначала в офис. Если меня там не будет, позвони Бартслеру и скажи, что у тебя ко мне дело, не терпящее отлагательства. Скажи, что ты мой клиент, что я готовлю для тебя какие-то бумаги и что ты должен передать мне важное сообщение.
– Хорошо. Смотри, Анита, сейчас наступит награда. Когда я должен все это для тебя сделать, Перри?
Мейсон весело подмигнул Делле.
– Как успеешь, Пол.
– Что? – недоверчиво переспросил Дрейк.
– Лишь бы до обеда, – закончил Мейсон.
Глава 18
Дверь виллы Бартслера открыл Карл Фрэтч.
– Добрый вечер, – сказал Мейсон.
Молодой человек принял вежливую позу светского человека.
– Добрый вечер, – ответил он, старательно изображая приветливость. – Мистер Бартслер вас ждет?
– Должен, – ответил Мейсон.
Карл Фрэтч сохранил мину высокомерного равнодушия и полного презрения к низменным делам, чего и требовала от него принятая роль. Он ясно хотел дать понять, что их неожиданный визит ему совершенно безразличен.
– Прошу вас, – пригласил он с безупречной вежливостью, хотя и без особого энтузиазма. – Прошу подождать, – добавил он, исчезая в дверях другой половины дома.
Делла Стрит выразительно скривила пальцы и оскалила зубы.
– Если бы этот щенок попался мне в руки! – фыркнула она.
Мейсон усмехнулся.
– Знаешь, я хотела бы посмотреть на него, когда эта поза лопнет, как мыльный пузырь. Это…
Дверь открылась.
– Мистер Бартслер ждет, – объявил Карл таким голосом, как будто сообщил об ожидающей их великой милости. – Я сказал, что это очень срочное дело, – добавил он лицемерно.
– Вы так добры к нам, – прошипела Делла.
Карл Фрэтч приподнял брови с заученной медлительностью.
– Пустяки, – процедил он тоном, который мог быть как вежливостью светского человека, так и изысканным оскорблением.
Мейсон и Делла прошли через холл в библиотеку, которая служила Язону Бартслеру кабинетом.
– Добрый вечер, – сказал адвокат.
– Здравствуйте, мистер Мейсон. Приветствую вашу даму. Прошу садиться. Что привело вас ко мне на сей раз?
– Мы пришли по делу Дианы Рэджис.
– А именно?
– Мы думаем, что вы можете нам помочь.
– В чем?
– В освобождении Дианы от нависших над нею обвинений.
– Боюсь, что это будет трудно, мистер Мейсон. Дело представляется безнадежным. Есть вещи, о которых вы еще не в курсе, я узнал о них по секрету от прокурора во время допроса. Конечно, я не могу раскрыть вам доверительные сведения, но могу сказать, что вы плывете против течения. Против очень сильного течения. Сомневаюсь, удастся ли вам его преодолеть.
Мейсон угостил Деллу сигаретой. Бартслер отказался от сигареты и достал сигару. Мейсон, в свою очередь, отказался от сигары. Он подал огонь Делле, прикурил сам, глубоко затянулся, вытянул во всю длину ноги, скрестил их и сказал с усмешкой Бартслеру:
– Симпатичная, добродушная, полная пожилая дама, которая слегка прихрамывает. Вы что-нибудь о ней знаете?
Не было сомнения в том, что Бартслер этого вопроса не ожидал. На его лице отразилось искреннее удивление. Он внимательно посмотрел на Мейсона.
– Ничего.
– Подумайте.
– Мне не нужно думать. У меня нет таких знакомых.
– Тогда я освежу вашу память, мистер Бартслер.
– Попробуйте, я с удовольствием послушаю.
– Вернемся к вечеру, когда Диана Рэджис отправилась на ужин с вашим пасынком. Когда она вышла перед домом из такси, у дверей стояла женщина, которая пришла к вам. Она назвала себя, но Диана не запомнила ее имени.
– Ах, это про нее вы говорите, – ответил Бартслер. – Действительно, приходила такая женщина. По делу о какой-то идиотской шахте.
Мейсон нахмурился. В голосе Бартслера звучала нотка естественного вспоминания. Если он играл, то играл безукоризненно.
– А в чем дело? – спросил хозяин дома. – Что она имеет общего с делом Дианы?
– Может быть, очень много, мистер Бартслер. Лучше скажите мне откровенно: зачем она приходила?
– Предлагала купить мне шахту.
– Значит, вы не припоминаете?
Кровь прилила к лицу Бартслера, глаза гневно блеснули, не оставляя ни тени сомнения в том, какие чувства он испытывает.
– Мне не нравится ваш тон, мистер Мейсон. Не нравится ваш подход. Я точно сказал, зачем она приходила.
– Время было довольно необычное для визита пожилой дамы по делу о шахте.
– Я тоже так считал, – ответил Бартслер. – И, собственно, не понимаю, почему Фрэнк Гленмор принял ее. Конечно, у нее было убедительное объяснение столь позднего визита, она говорила, что работает целыми днями и может прийти только вечером. Утверждала, что не собиралась продавать шахту, пока от кого-то не узнала, что я иногда покупаю… Так, обычный деловой разговор. Но, может быть, вы мне скажете, мистер Мейсон, почему вы придаете этому такое значение. Потому что она видела Диану Рэджис выходящей из такси и дала ей денег заплатить за поездку? Что касается этого, то здесь нет никаких сомнений. И я не вижу, какое значение это может иметь для дела Дианы. Эти деньги даме были возвращены.