Дело беспокойной рыжеволосой, стр. 18
Девушка словно оцепенела. С широко раскрытыми, полными ужаса глазами, она стояла перед адвокатом и не могла, казалось, решиться заговорить.
– Мистер Мейсон, – произнесла она наконец, – мистер Мейсон, думать, что я… я убила человека, хоть и нечаянно… Это значит…
– Что это значит для вас, мисс Багби?
– Не знаю. Я еще не свыклась с этой мыслью. Я сама не верю… Мистер Мейсон, почему вы так на меня смотрите?
– Только что я сказал, что в глазах полиции вы выглядите настоящей героиней, мисс Багби. Они считают, что вам удалось справиться с чрезвычайно опасным и безжалостным бандитом, который разъезжал по дорогам, грабя мужчин и насилуя женщин. Видите ли, мисс Багби, так они думают сейчас, через некоторое время их взгляды могут измениться.
– Измениться, мистер Мейсон?
– Фэррон пока не обратил внимание на один факт…
– О чем вы?
– Когда машина лежала в ущелье, фары у нее были погашены.
– Так. значит, это не та…
– Та, мисс Багби, человек внутри полностью соответствует вашему описанию – наволочка, прорези для глаз, резинка…
– Тогда, наверное, машина тоже та самая. Но я не понимаю, мистер Мейсон, как я могла убить его? Я стреляла вслепую… Первая пуля скорее всего пролетела слишком высоко – я только высунула руку и сразу спустила курок. В следующий раз я немножко отвела дуло назад… Потом послышался какой-то звук… ну просто – «клинк»…
– Вы смотрели в ту сторону, куда направляли револьвер?
– Да нет же. Я говорю: я взяла револьвер в левую руку, а правой держала руль и все время следила за дорогой.
– Его машина ехала на одной линии с вами?
– Не совсем… Очень близко – да, но, может быть, не совсем на одной линии.
– Но вы тем не менее сумели попасть ему в голову?
– Если… если полицейские говорят, что я попала… значит, наверное, они правы. Послушайте, мистер Мейсон, почему вы так странно со мной разговариваете? Разве эти фары не могли погаснуть, пока машина скатывалась с горы? Может быть, вылетел аккумулятор, или провод порвался, или…
– Разумеется, это могло случиться, – проговорил Мейсон, – но, по-видимому, дело в другом.
– В чем?
– Я успел увидеть то, чего пока не заметили полицейские. Я взглянул на щиток. Фары он не включал.
– Фэррон… он не знает?
– Пока не знает. Но вполне возможно, очень скоро они это обнаружат.
– Но они должны были гореть, мистер Мейсон. Я видела свет. Если только он не выключил их после того, как я выстрелила, потому что…
– Выстрел был смертельный, мисс Багби, он ничего не успел сделать.
– Тогда… Я не знаю, но они были включены!
Мейсон подошел к кровати, сдернул покрывало. Рядом со сверкающей белизной одной подушки грубая голубая материя другой смотрелась особенно убого.
– Господи! – Эвелин застыла в изумлении.
– Где вторая наволочка? – резко спросил Мейсон. Девушка только молча покачала головой.
– Она была на месте, когда вы в первый раз вошли в комнату?
– Не знаю, я не разбирала кровать. Я распаковала вещи и прочитала записку, а потом пошла звонить и…
Мистер Мейсон, вы считаете, они скажут, что я… что я лгу?
– Вы думаете, у них нет на это оснований? Казалось, девушка приняла какое-то решение.
– Я знаю, мистер Мейсон, выход у меня только один, – торопливо проговорила она, – надо достать наволочку, надеть ее на подушку и… По-моему, я знаю, где хозяйка хранит белье.
Эвелин побежала к двери. Выйти она не успела. Мейсон быстро схватил ее за руку, оттолкнул назад.
– Что вы делаете? – проговорила она.
– Вы хотите попасть на электрический стул?
– Послушайте, мистер Мейсон, они не должны узнать. Мы не можем рисковать – вдруг они узнают! Мы… разве вы не понимаете, в каком я оказалась положении? Можно подумать, что я его убила, замотала голову наволочкой и столкнула машину под обрыв; потом позвонила вам, рассказала, что нашла у себя револьвер, а потом придумала всю эту историю с преследованием, чтобы как-то объяснить, почему в револьвере не хватает двух пуль.
– Да, полагаю, именно так они и подумают.
– А если… если получится, что это кто-то… Она вдруг замолчала.
– Продолжайте, – проговорил Мейсон.
– Представьте, что это окажется кто-то, кого я знаю?
– Я не стал бы исключать эту возможность.
– Что мне теперь делать?
– Во всяком случае, стоит вам только начать лгать и выгораживать себя, и вы тотчас же окажетесь на электрическом стуле.
– Но ведь сейчас я ничего не могу доказать. Я не могу…
– Это-то меня и беспокоит, – проговорил Мейсон.
– Но вы ведь не думаете, что я сама придумала всю эту невероятную историю, сама подготовила убийство и сама хладнокровно пустила пулю в голову этому человеку?
– Пока не знаю, мисс Багби. А теперь послушайте меня. Вы сумеете сыграть этакую нервную истерическую особу, которая бьется в судорогах и рыдает при мысли, что могла кого-то убить? Как вам кажется, у вас получится так достоверно изобразить припадок, чтобы врач предписал вам до завтра не выходить из дома и ни с кем не общаться?
– Я попробую, мистер Мейсон.
– Попробуйте. Я сообщил вам, что человек в машине убит. У вас началась истерика. Кричите, плачьте, зовите миссис Падену. Притащите ее сюда, требуйте немедленно объяснить, где другая наволочка.
– А вы разве думаете, что та наволочка… И эта… Что на нем была наволочка с моей кровати?
– А почему бы и нет? Кто-то подкинул револьвер, заставил вас дважды из него выстрелить – почему бы и наволочку ему не позаимствовать тоже у вас? Все разыграно как по нотам – вас опутывают со всех сторон.
– Не думаю, что мне придется слишком сильно напрягаться, чтобы изобразить нервный припадок. Меня и так уже всю трясет.
– Это ничего. Главное сейчас – убедить окружающих в том, что вам действительно плохо. Бегите за миссис Паденой. Кричите о пропаже наволочки. Делла должна будет посадить вас в машину и отвезти к врачу – он мой друг и свое дело знает. Вколет вам успокоительное. Ближайшие двенадцать часов вам придется провести в постели. Но прежде всего надо позвонить шерифу и сообщить о том, что наволочку украли. Постарайтесь выглядеть как можно более взвинченной. Скажите полицейским, что я рассказал вам о возможном убийстве. Требуйте объяснений. Ну как, сможете?
– Смогу, наверное.
– Считайте, что это проверка вашего актерского мастерства. Если у вас получится сегодня, значит, вы пройдете любые пробы.
– Я… я постараюсь.
– И еще одно, – проговорил Мейсон, – завтра днем вам, наверное, придется разговаривать с полицейскими. Обычно я советую своим клиентам не отвечать ни на какие вопросы и не давать интервью прессе. Ваш случай особенный. Если вас будут спрашивать – говорите. Рассказывайте все, что знаете. Не лгите и не отмалчивайтесь. – Повернувшись к Делле, он продолжал: – Тебе, я думаю, все понятно, Делла. Не забудь напомнить врачу, что девушке необходим двенадцатичасовой отдых. Когда отвезешь Эвелин домой, бери такси и отправляйся к Полу Дрейку.
– А вы сами, мистер Мейсон, что вы собираетесь предпринять? – взволнованно произнесла Эвелин.
– Я собираюсь отправиться на поиски, мисс Багби. Может быть, удастся получить ответы на кое-какие вопросы… Но обо мне вам незачем беспокоиться. И запомните – на ближайшие двенадцать часов вы должны исчезнуть.
Глава 9
Подъехав к конторе, Мейсон резко затормозил и выскочил из машины.
– Добрый вечер, мистер Мейсон, – проговорил привратник, открывая перед адвокатом дверцу лифта.
В ответ Мейсон молча протянул ему пятидолларовую бумажку.
– Что такое, мистер Мейсон?
– Вы ошиблись.
– Я ошибся?
– Ну конечно. Я не мистер Мейсон. Может быть, я на него и похож, но меня зовут Гарри Марлоу. Я иду в сыскное агентство Дрейка.
Заговорщически подмигнув Мейсону, привратник заговорил:
– Понимаю, мистер Марлоу. Простите, я действительно сначала спутал вас с адвокатом, но теперь мне совершенно очевидно, что это просто ошибка.