Планета бессмертных, стр. 82

– А может, это просто твоя очередная шалость… Позабавиться захотелось? – сердито глядя на него, спросила Фестина. – Или, может, ты имплантировал в ее мозг какое-то устройство или ввел лекарство отсроченного действия еще тогда, когда четыре года назад спас ей жизнь? А теперь рвешься испачкать ее этим поганым кровавым медом, потому что хочешь, чтобы она превратилась в желе?

Поллисанд издал негромкий смешок.

– Ты мне нравишься, Рамос. То есть нравятся параноидальные идеи, которые рождаются в твоем сознании. Но если бы я действительно был способен предвидеть все и вживил ей в мозг имплантат, я бы, конечно, сделал так, чтобы его можно было активировать, только превратив маленькую частицу ее прозрачной кожи в желе. Как иначе я подтвердил бы свою репутацию самого вредного создания во вселенной? – Он посмотрел на меня. – Уверяю тебя, это совершенно необходимо, если ты хочешь спасти свой мозг. Кро-о-о-ошечная часть тебя должна стать желе.

– Хорошо, – сказала я, скрипнув зубами. – Если это необходимо…

– Да.

Поллисанд подошел к фонтану и окунул в мед носок ноги. Конечно, ничего страшного не произошло – можно не сомневаться, мистер Гадкий Вредина достиг той ступени эволюции, когда его кожа не страдает от меда так, как кожа низших существ.

– Где ты хочешь, чтобы я мазнул? – он вернулся ко мне на трех ногах, стараясь не прикоснуться ни к чему той, которая была в меду. – Может, на пятке? Там будет совсем незаметно. Или в нижней части позвоночника, прикрытой курткой? А может, над грудью, наподобие пурпурной татуировки?

Я повернулась к Фестине, собираясь спросить у нее совета… но, едва взглянув на нее, поняла, каков должен быть ответ.

Я подняла палец и ткнула им в правую щеку. Поллисанд оказался проворнее Фестины.

ЭПИЛОГ

ПОТОМУ ЧТО MHЕ ВСЕГДА ХОТЕЛОСЬ НАПИСАТЬ ЕГО

ТЫСЯЧА СКУЧНЫХ МЕЛОЧЕЙ

Быть капитаном огромного чужеземного космического корабля не так интересно, как вы, может быть, думаете, потому что это ужасное бремя. И бремя это в особенности велико у того, кто имеет лучшую подругу, которая все время беспокоится, как бы одно неосторожное слово, обращенное к корабельному компьютеру, не привело к «трагическому инциденту». Фестина диктовала мне все команды, которые я должна была отдавать кораблю-«вязанке», заставляла меня повторять их несколько раз по-английски и только после этого позволяла сказать то же самое на шадиллском языке. И даже при соблюдении всех этих условий она требовала, чтобы я думала, думала и думала над каждым шадиллским словом; короче говоря, приходилось притворяться, будто я усиленно размышляю над полученной инструкцией.

Конечно, на самом деле перевод мало занимал мои мысли; гораздо больше я думала о своей изменившейся внешности (очень милое отражение которой можно было видеть в чаше фонтана). Поллисанд лишь слегка мазнул мне щеку носком ноги – и тем не менее умудрился создать точную копию родимого пятна Фестины как по размерам, так и по форме. Сразу же после этого он сотворил прозрачную повязку, которую наложил на пурпурный мазок – чтобы помешать меду сползать с лица. Повязка мгновенно прилипла к коже и (предположительно) тут и останется.

Фестина, конечно, очень переживала из-за изменений, которые претерпела моя внешность, – она очень милый человек, но имеет «глубокий психологический сдвиг» из-за своей внешности, отчего иногда бывает не вполне адекватна. В глубине души она убеждена, что родимое пятно делает ее безобразной… хотя на самом деле причина ее безобразия в том, что она непрозрачна, а родимое пятно – это так, пустяк, который практически ничего не меняет.

В связи с этим спешу пояснить, что мое пятно, хотя и несомненно пурпурное, но прозрачно-пурпурное; вы по-прежнему можете видеть что угодно сквозь мою голову и в том числе сквозь щеку. Поэтому пятно на моем лице – не уродство, а просто «очаровательная особенность», придающая мне добавочную прелесть. Я выгляжу восхитительнее, чем когда-либо… знаю, в это трудно поверить, но теперь, когда вы прочли мою историю, вам, конечно, ясно, что я никогда не лгу.

Я не стану перечислять в деталях, что мы делали сразу после того, как пятно оказалось у меня на щеке. Конечно, мы приказали кораблю-«вязанке» перестать заглатывать мелкие суда кашлингов и освободить захваченные. Мы также выпустили экипаж «Королевского гемлока» из камер, куда их заточили. В камерах оказалось и множество представителей других видов, все, кого выкрали шадиллы, потому что эти создания оказались слишком умны себе во вред. Капитан Капур обещал, как только представится возможность, доставить пленников на родные планеты… или на любой другой мир по их выбору – в качестве утешительного приза за то, что им пришлось перенести в заточении у злобных мохнатых жуков.

Кстати о мохнатых жуках. Их обратившиеся в желе останки исчезли из фонтана, пока мы были заняты другими делами. Лично я надеялась, что они просто вытекли в дренажную трубу, но Фестина предположила, что они воспользовались своим вновь обретенным могуществом и перенеслись туда, где сейчас обитают все их собратья: в другое измерение (что бы это ни значило) или, может, на далекую планету из желе, где вся мебель и прочее трясется от малейшего движения. Как это нечестно – что такие ужасные злодеи просто перекочевали в свою собственную нирвану, безо всякого наказания за совершенные проступки. С другой стороны, вряд ли эта их нирвана такая уж замечательная – учитывая, что все там из желе… и, возможно, это вообще не нирвана, а кромешный ад. Поэтому я решила не переживать из-за того, что так и не врезала ни одному шадиллу, и рассматриваю это как признак моей все «возрастающей зрелости».

Уверена – в зрелости мне не будет равных.

AU REVOIR В ДУХЕ ВСЕ ТОЙ ЖЕ ВРЕДНОСТИ

Поллисанд исчез примерно в то же время, что и шадиллы… пока наше внимание было отвлечено неотложными делами. Он оставил нам листок бумаги со словами, мерцающими в точности тем же цветом, что и его глаза. Вот что там было:

Едва мы прочли послание, как буквы ярко вспыхнули, и бумагу охватило огнем. Никто не пытался потушить ее.

– Думаете, он и вправду знает, что должно произойти? – спросила Ладжоли, со страхом глядя на горящую записку.

Фестина состроила гримасу.

– Он явно наслаждается тем, что помог нам освободиться. Не знаю, провидец он или нет, но интриган он первоклассный. И если захочет втянуть нас в свои махинации, то сделает это.

– Ах, адмирал, какая вы все-таки оптимистка, – сказал Аархус. – Некоторые видят, что стакан наполовину полон, другие – что наполовину пуст, а есть и такие, кто видит в нем множество ядовитых чужеземных паразитов, жаждущих сожрать вашу поджелудочную железу.

Фестина пожала плечами.

– Ну… такой уж дар.

КАК ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ

Вот как все закончилось.

Леди Белл и лорд Рей так и не покинули «Предназначение», пока их судно находилось на корабле-«вязанке». Как настоящие трусы, они тряслись от страха, пока мы не рассказали им, что все завершилось к нашей пользе. После этого Белл заявила, что мы все еще должны заплатить им «выкуп». На что мы согласились – после чего сделали свое заявление, записали его и распространили по всему сектору.

Всю галактику охватило волнение. Заодно в карманы кашлингов потекли бешеные деньги – как плата за передачу, после чего Белл и Рей отказались от своего призвания пророков и отбыли, собираясь переквалифицироваться в продюсеров сенсационных фантастических пьес на ТВ. Похоже, представители их расы часто подобным образом выстраивают свою карьеру.