Планета бессмертных, стр. 73

– Типичная логика бессердечного преступника, – ответила я, – но, как говорится, что в лоб, что по лбу. А теперь отойдите на безопасное расстояние… и посмотрим, что я в состоянии тут учинить.

Моя подруга помолчала с хмурым видом, но потом медленно кивнула.

– Ладно. Мне это не нравится, но шадиллы действительно не могут убить тебя здесь. И если ты учинишь серьезный переполох, хоть один из этих ублюдков объявится лично. Ведь именно это нам и нужно: поговорить с ними. Единственный способ выбраться из этой заварухи – мирные переговоры, однако они пройдут успешнее, если приставить пистолет к голове того, с кем эти переговоры ведешь.

Она повернулась и покинула зал в сопровождении остальных. Ладжоли на прощание одарила меня горестным взглядом.

– Со мной все будет в порядке, – сказала я. – Я практически неразрушимая. И быстрая. И умная. И…

Все, я уже осталась одна и внезапно сильно засомневалась в своем плане. Одно дело храбро разглагольствовать, когда тебя есть кому слушать, и совсем другое – в полном одиночестве стоять в помещении, где, кроме земли, почти и нет ничего. Стоять и задаваться вопросом, не станет ли это зрелище последним в твоей жизни?

Я сделала первый пробный шаг. Ничего ужасного не произошло.

Я поглубже вдохнула, досчитала до пяти и быстро зашагала вперед.

ПЛОД В ФОНТАНЕ

Когда я проходила между двумя деревьями, что-то забулькало под полом. Я быстро отскочила в сторону, но никаких нападений не последовало. Я ждала, чувствуя, как колотится сердце, и все время шарила взглядом по сторонам, желая убедиться, что никто ко мне не подкрадывается.

Все было тихо, если не считать того, что теперь булькающий звук послышался со стороны фонтана. Внезапно из его верхней части хлынул поток красноватой жидкости. Струя ударила невысоко вверх и тут же опала, разбрызгав во все стороны алые капли. Спустя несколько мгновений по всем трем желобам потекла жидкость, с виду точно такая же, красноватая.

Это была не кровь… по крайней мере, не того типа кровь, которая, как я видела, течет из человеческих ран. Жидкость в фонтане была более вязкой – точно густая жидкая смола, с помощью которой у нас на Мелаквине ремонтные механизмы заполняют в стене выбоины от удара топором. Конечно, смола на моей родной планете выглядит прозрачной и чистой, что всегда радует глаз; жидкость в фонтане тоже была прозрачной, но имела оттенок багровых осенних листьев. От нее исходил сладковатый запах, не лишенный приятности: запах, наводящий на мысль о только что сорванном фрукте, но каком именно, я сказать не могла.

– Что происходит? – крикнула из-за двери Фестина.

– Фонтан заработал сам по себе. Я ничего не делала. Из него течет красная жидкость.

На дне чаши собралась уже небольшая лужа. Я продолжала приближаться к фонтану, по-прежнему оглядываясь по сторонам. В зале ничто не двигалось, если не считать центральной струи фонтана и потоков, текущих по трем желобам. Жидкость струилась вяло, как бы под небольшим давлением; вряд ли она могла обрызгать меня. Я решила, что это хорошо, – журчание фонтана было приятно на слух, но мне не хотелось, чтобы жидкость коснулась кожи. Кто знает? Может, это какое-то сильнодействующее химическое вещество, способное в случае даже незначительного контакта прожечь плоть или привести в бессознательное состояние.

Я подошла к ближайшему дереву и сорвала с низко растущей ветки плод. Стараясь по возможности не сжимать его, я вернулась к фонтану и швырнула плод в чашу. Он упал совсем рядом с уже скопившейся в ее центре лужей, острым кончиком в сторону центра чаши. По мере того как количество воды увеличивалось, она все ближе подбиралась к лежащему на дне мини-перцу.

– А теперь что происходит? – спросила Фес-тина.

– Я провожу эксперимент. Подвергаю органический объект воздействию чужеземной жидкости.

– Надеюсь, под «органическим объектом» подразумевается не твоя рука, мисси?

Это, конечно, был Уклод.

– Нет. Я не такая дура, чтобы ставить эксперименты над собой.

– Правда? Тогда почему ты там, а мы здесь?

Может, в его словах и был смысл, но, по-моему, необязательно говорить об этом вслух. Как бы то ни было, жидкость уже почти коснулась кончика мини-перца. Я затаила дыхание в надежде, что, может быть, контакт будет сопровождаться чем-то вроде взрыва; однако результат оказался гораздо интереснее. По мере того как жидкость наползала на перец, его желтая кожица начала медленно менять цвет – не на красный, как можно было бы предположить, а на темно-пурпурный. Однако еще интереснее было то, что похожая на воск текстура становилась все более рыхлой, на ней появились багровые выпуклости… а потом внезапно кончик перца превратился во что-то вроде шарика из пурпурного желе.

Я на несколько шагов отступила от фонтана. На несколько больших шагов. И крикнула остальным, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Вам, наверное, будет интересно знать, что мой эксперимент дал результат. Хотелось бы, чтобы на него взглянул независимый наблюдатель, поскольку я не верю собственным глазам.

Не успела я договорить, как Фестина оказалась внутри зала и быстро подошла к фонтану, достаточно близко, чтобы увидеть наполовину погруженный в прозрачную красноватую жидкость плод. Верхняя его часть все еще выглядела как перец; нижняя представляла собой выпуклую пурпурную массу.

– Вот дерьмо, – прошептала Фестина.

– Это уж точно, – ответила я.

СЕРАЯ ПЕНА, ПУРПУРНАЯ СЛИЗЬ

Я быстро объяснила ей, что произошло. Все это время уровень жидкости в чаше продолжал подниматься, и перец все больше и больше превращался в подрагивающий гель. Закончив свой рассказ, я спросила Фестину:

– Это что же… перец становится фуентес? И если да, значит, он разумный и сейчас слышит нас?

Подруга усмехнулась.

– Сомневаюсь, что плод может стать разумным только потому, что его погрузили в жидкость. Скорее, жидкость разрушает структуру клеток перца, вроде как порошок модиг. В случае с модигом биологические объекты распадаются, превращаясь в серую пену, неважно, идет ли речь об информационных контурах или о человеческих пальцах. Что касается жидкости в фонтане, полагаю, она каким-то образом ломает живые клетки, и результат имеет вид пурпурного желе.

– Но ведь фуентес тоже выглядят как пурпурное желе. Выходит, они использовали эту жидкость, чтобы перестроить свои клетки. Зачем?

– Предположительно, это единственный способ достичь следующего уровня эволюции. В смысле, нельзя выйти за пределы физической формы, не разрушив структуру тела. Может, таков единственный способ освободить свое сознание. – Адмирал покачала головой. – А может, это все чушь. Похоже, я понимаю не лучше тебя, что происходит.

Она перевела взгляд на продолжающий изменяться перец. Сейчас маленький плод почти полностью покрывала жидкость… а его поверхность почти полностью превратилась в желе, Фестина содрогнулась. Меня тоже пробрала дрожь.

– Может, я и не очень цивилизованная личность, но мне не хочется становиться желе. Даже если в результате я стану в миллион раз умнее.

– Тут я с тобой полностью согласна. Но, знаешь ли, я просто глупый человек. Может, когда поистине дозреешь до восхождения по эволюционной лестнице, превращение в желе кажется в высшей степени разумным. Что может быть проще? Просыпаешься поутру, съедаешь завтрак и говоришь: «Черт, пора эволюционировать». И – плюх! – прыгаешь в ближайший фонтан.

– Нет, – прошептал чей-то голос. – Это совсем не так просто. Это труднее всего на свете.

С потолка ударил луч ослепительно яркого света, и внезапно перед нами возникли два стоящих плечом к плечу мохнатых существа.

ЧАСТЬ XXV

КАК Я ЛИЦОМ К ЛИЦУ ВСТРЕТИЛАСЬ С ВРАГОМ

ТАХПО

Чужаки были не выше Уклода, один покрыт коричневым мехом, другой – черным. В остальном они были полностью идентичны: одинаковый рост, одинаковый вес, одна и та же поза.