Планета бессмертных, стр. 48
«И что, интересно, мы, по его мнению, могли бы сделать, предоставленные самим себе? – подумала я. – Может, он опасался, что мы станем доламывать и без того разрушенный корабль?» Хотя, возможно, Аархуса волновали не столько мы с Ладжоли, сколько безопасность малышки «Кусаки». Только заретта могла послать призыв о помощи; значит, сержант счел своим долгом охранять ребенка.
Наверно, именно Аархус раздобыл где-то все эти светящиеся палочки, когда я потеряла сознание. Он наверняка знал, где они хранятся, и достаточно хорошо изучил корабль, чтобы найти дорогу в темноте. Представляю, как он отчаянно пробивался сквозь мрак, бормоча себе под нос:
– Я должен спасти Весло. Я должен спасти Весло. Она слишком прекрасна, чтобы умереть.
Я размечталась – а что, если Аархус влюбился в меня? В конце концов, я несравненно привлекательнее любой непрозрачной женщины; я не какая-нибудь робкая малышка, вечно озабоченная тем, как бы угодить общественному мнению. Возможно, сержант ощутил во мне «буйную природную красоту, которую нельзя приручить».
Для некоторых мужчин этого с лихвой хватит, чтобы влюбиться – на какое-то время. А потом в голове у мужской особи что-то щелкнет, и он внезапно решит, что с тобой «слишком много хлопот».
От нахлынувшего разочарования дрожь пробежала по телу. Всю свою жизнь я только и делала, что придумывала восхитительные фантазии, мечтая о романтической любви. Почему сейчас я больше не могу предаваться таким мечтам? Почему едва я вообразила, что Аархус влюблен, как мне словно кто-то прошептал на ухо: «Глупая Весло, разве ты не знаешь, что реальная любовь вовсе не беззаботна, вовсе не сладка?»
Неужели мой мозг устал, если я обнаружила, что на меня постоянно давят соображения: «Все не так просто» и «Есть факты, которые невозможно игнорировать» ?
Охваченная отчаянием и страхом, я открыла глаза.
МНЕ СНОВА ХОРОШО
– Смотрите! – Я села и широко раскинула руки с видом человека, которого не мучают никакие сомнения. – Радуйтесь, я уже в форме. Мне снова хорошо.
От движения несколько светящихся палочек скатились на пол. Сержант Аархус кинулся, подобрал их и положил на место. За то время, пока я была без сознания, он снял скафандр, и теперь на нем был комбинезон оливкового цвета с эмблемами, вникать в смысл которых мне было неинтересно. Гораздо больше мое внимание привлек тот факт, что сержант закатал рукава, обнажив мускулистые руки, заросшие светлыми волосами.
Хотя у мужчин моей расы на руках нет волос, у меня не вызывает отвращения это дополнительное украшение. Общаясь с землянами, я обнаружила, что волосатые руки могут быть восхитительно нежными.
Не успела я высказаться по этому поводу, как рядом со мной опустилась на колени Ладжоли.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Может, стоит еще полежать?
– В этом нет никакой необходимости. К тому же сидя я могу впитывать свет также и спиной.
Для этого мне пришлось снять куртку. Аархус на мгновение отвел взгляд, и я почувствовала укол беспокойства – может, он сделал это, потому что ему не нравится, как я выгляжу без одежды? Нет, это невозможно, успокоила я себя; наверно, он просто слишком скромный и считает невежливым смотреть на мое ничем не прикрытое тело. Если он так и не преодолеет своей стыдливости, это качество вскоре начнет раздражать меня – но как временное явление оно вызвало мою симпатию.
– А как вы все? Что произошло с тех пор, как я решила немного вздремнуть?
– Ничего особенного, – ответил сержант, все еще глядя не на меня, а на стену. – Ты отключилась всего на час. Никто не пришел ни с какими новостями, и Нимбус все в том же состоянии, свернулся вокруг своего ребенка. – Он кивнул на кресло, на котором устроился призрачный человек.
– И ты даже не попытался растолкать его? – спросила я.
– Нет. Только с разрешения адмирала или капитана.
– Хм-м-м…
С моей точки зрения, эта позиция была сродни тупому упрямству. Я с трудом поборола искушение самой попытаться растолкать призрачного человека, исключительно в порядке вызова… но в таких шалостях было что-то ребячливое, и, возможно, Аархус станет думать обо мне хуже. Мысль о завоевании его любви все еще мелькала где-то на задворках сознания; и хотя остальная, разумная часть меня высмеивала эту идею как глупую идиллическую мечту, почему-то все равно хотелось, чтобы он относился ко мне благосклонно.
Просто поразительно – как нормального, здравомыслящего человека могут раздирать болезненно противоречивые импульсы!
– Теперь, Весло, – сказала Ладжоли, – тебе нужно хорошенько расслабиться. – Она осторожно положила руку мне на макушку, точно туда, откуда росли бы уши-шарики, если бы я принадлежала к ее виду. Может, для дивиан это успокаивающий жест… или способ определить, как человек себя чувствует. Вроде как пощупать пульс. – С головой все в порядке? Ты вроде как… потеряла сознание.
– Ничего я не теряла. С моей головой все в порядке.
– У тебя исключительно ясная голова, – сказал Аархус.
Может, он так пошутил, имея в виду мою прозрачность?
– Да, у меня и в самом деле ясная голова. Она не кружится, и мозг не устал, и никакие безрассудные фантазии не одолевают меня…
Внезапно корабль содрогнулся. Я посмотрела на Ладжоли и Аархуса.
– Вы тоже почувствовали, правда?
НАС НАХОДЯТ
Прежде чем кто-либо успел ответить, корабль вздрогнул снова. На этот раз никаких сомнений не было. Аархуса отшвырнуло к стене каюты, он сильно ударился плечом. Ладжоли утратила равновесие и повалилась на меня… но я сама упала на бок и с треском ударилась о пол. (Трещал, конечно, пол – я сделана из более прочного материала, чем любой настил на любом корабле.)
Корабль качнулся в другую сторону. Я оттолкнула Ладжоли, и для устойчивости она ухватилась за кресло с Нимбусом; оно было жестко закреплено на полу и не сдвинулось с места даже под ее огромной тяжестью. Я вцепилась в стол, тоже привинченный к полу, – фактически вся мебель в каюте была жестко зафиксирована на месте, за исключением кресла у письменного стола, скользящего по металлическим рельсам. Закрепление мебели – весьма «разумная предосторожность» на случай, если с кораблем что-то произойдет… и когда «Королевский гемлок» наклонился снова, кресло на рельсах покатилось вперед и остановилось со звуком «цанг!» – словно топор врезался в дерево.
– Что происходит? – закричала я.
– Что-то захватило нас, – ответил Аархус. Корабль снова содрогнулся. – И чертовски неуклюже.
– Может, шадиллы? – спросила я.
– Не знаю. Мое рентгеновское зрение сегодня не работает. Если кто-то из вас способен видеть сквозь корпус, валяйте, бросьте взгляд.
Я поняла, что это ирония. Однако его замечание напомнило мне слова Фестины о том, что на корабле нет окон, только камеры наружного наблюдения, в данный момент не работающие. В результате никто на борту не имеет возможности узнать, кто нас захватил. От этой мысли мне стало чуточку легче – я была не единственной, кому оставалось только ждать, что произойдет дальше.
– Наверно, это шадиллы, – в голосе Ладжоли прозвучал страх.
– Или наши флотские, – откликнулся сержант. – Капитан Капур думал, что никто не заметил, как мы покинули Новую Землю, но если он ошибся, Адмиралтейство могло послать нам вдогонку корабль.
– Это не шадиллы и не человеческий флот. Нам повезло.
Нимбус заговорил! С внезапным свистом его плотно сжатое тело снова обрело человекоподобную форму, продолжая при этом удерживать малышку таким образом, чтобы ее не затрагивали рывки корабля.
– Точнее говоря, – продолжал он, – сканирование дальнего действия не обнаруживает в наших спасителях сходства с шадиллами или внеземным флотом.
– Разве ты в состоянии осуществлять сканирование дальнего действия? – удивился Аархус.
– Я нет. Но моя дочь может.
Конечно, нам захотелось выяснить, каким образом призрачный человек подключается к системам «Звездной кусаки», но поначалу он был не склонен давать объяснения. Похоже, его беспокоило, что мы можем подумать, будто он позволил себе лишнее, поскольку все время твердил что-то вроде: