Король в изгнании, стр. 86

Фестина повернулась ко мне. Она стояла на краю куба, там, где он касался верха стены парапета. В сам куб ни одной споры не попало, но стоило сделать еще шаг, и ей пришлось бы идти по светящейся пыли.

– Как думаешь? Он нас не сожрет?

– Не знаю. Ему наверняка нравится делать вид, будто он собирается нас сожрать… но это может оказаться для него своего рода шуткой, издевательством над низшими существами. Если бы балрог действительно хотел нами поужинать или позавтракать, он уже давно мог это сделать.

– Возможно, он следует собственным правилам этики, – предположила Фестина. – Нельзя трогать тех, кто держится на уважительном расстоянии, но стоит наступить на спору, и ты – законная добыча.

Вполне логично. Мне бы было больно, если бы кто-то по мне прошелся. Так что балрог мог считать себя в полном праве кусать наступившего за ноги.

Я обернулся назад, к изгороди. Черная армия готовилась к последней атаке, с лестницами, таранами и осадными башнями. Что еще хуже, за стеной заняли позицию четыре Смеющихся Ларри; судя по их виду, они вскоре намеревались открыть огонь, уничтожая оказавшихся поближе защитников, пока атакующие будут прокладывать себе путь.

Что бы мы ни собирались делать, действовать нужно было быстро. Пришло время попытаться воспользоваться одной хитростью.

– Подожди секунду, – сказал я Фестине. Затем закрыл глаза и сосредоточился на феромонах.

Какие феромоны я умел вырабатывать? Сексуальный аромат, заставивший Фестину заговорить о матах в спортзале; запах «не бойся», которым я воспользовался, чтобы успокоить Советницу; королевский феромон, кричавший: «Повинуйся мне!» Некоторые из них действовали на людей, некоторые – на мандазаров. Я не знал, сумею ли я создать нечто воздействующее на балрогов… но они могли ощущать феромоны «на вкус», так что, возможно, мне удалось бы повлиять и на проклятый, мох.

На орбитальной станции я пытался создать запах, отпугивающий балрога, и тогда Кайшо по-настоящбму разозлилась. Что ж, возможно, я рисковал жизнью, пытаясь заставить балрога уйти… но что, если сделать это по-хорошему?

Я представил себе иную разновидность королевского феромона: не тот, с помощью которого подчиняют себе простолюдинов, но благодаря которому общаются с правителями. Этот запах говорил: «Некоторым удается добиться властных постов; и если ты один из тех, кто поднялся на самый верх, – будь этого достоин и никогда не веди себя как последний болван».

Фраза была не слишком замысловатой, любой философ с ходу бы к ней придрался, но у меня и балрога было нечто общее. Если бы мы действительно захотели, то могли бы попирать обычных людей коваными сапогами, и потому нам приходилось специально заботиться о том, чтобы так не поступать. «Будь этого достоин и никогда не веди себя как последний болван». Я попытался создать феромон, который пробудил бы у светящихся инопланетных спор хотя бы малую долю совести…

…и прямо у меня на глазах, пока я стоял на краю стены, споры начали отступать – бесшумно соскользнув с Флебона и мандазаров, они поползли по камням парапета и скрылись в лестничном пролете. Десять секунд спустя Дэйд все так же был покрыт мхом, но остальная часть пола полностью очистилась.

– Черт побери, – прошептала Фестина. – Это ты сделал?

– Гм… возможно.

– С помощью феромонов?

– Может быть. Ее передернуло.

– Хорошо, что на мне скафандр. Если ты смог прогнать балрога, то, вероятно, от тебя пахнет как из задницы мертвеца.

– Нет, – сказал я. – От меня пахнет совестью.

Я спустился со стены и шагнул на парапет.

Как можно быстрее мы водрузили Флебона и мандазаров на крышу стеклянного куба. Бесчувственный Зилипулл доставил немало хлопот, и когда мы наконец закончили, на его панцире появилось несколько новых вмятин и царапин – но, по крайней мере, всех целыми и невредимыми удалось разместить на внешней поверхности куба. Внутрь всем было никак не попасть – потребовалась бы прочная лебедка, чтобы спустить Зилипулла через дыру, – но если бы Тобит смог удерживать куб во время полета в горизонтальном положении, нашим друзьям ничто бы не угрожало.

Если, конечно, Тобит вообще сумеет заставить куб лететь.

– Готовы? – донесся его голос.

Фестина обернулась к парапету. Кайшо в кресле все еще оставалась возле лестничного пролета. Адмирал немного подумала, затем кивнула своим мыслям.

– Погоди минуту, Филар. Нужно забрать еще одного пассажира.

Я снова прыгал на парапет – в последний раз. Как только мы схватились за ручки кресла, Кайшо подняла голову.

– Это ни к чему, – прошептала она.

Фестина от удивления едва не подпрыгнула. Отпустив кресло, она сжала кулаки, но секунду спустя расслабилась.

– Ты удивительно быстро пришла в себя, – сказала она Кайшо. – Большинство живых организмов остаются без сознания на шесть часов.

– Только в том случае, если у них обычная нервная система. В отличие от меня.

– А ты вообще была без сознания?

– Отчасти, – призналась она. – Что же касается другой части… она очень возбуждена из-за того, что ее ничто не связывает с Александром Йорком.

– Остались еще две его версии, на Целестии и Новой Земле, – сказала Фестина.

– В нерабочем состоянии, – ответила Кайшо. – Когда балрог извлек ту штуковину из кишок клона, мы с ее помощью послали сфокусированный импульс психической энергии… и контейнеры внутри двух других адмиралов Йорков расплавились, что произвело немалый эффект. В это время экземпляр с Новой Земли находился на заседании Высшего совета в штаб-квартире Адмиралтейства. Смерть его произвела настоящую сенсацию. Можно считать ее неожиданной удачей для других адмиралов. – Она повернулась ко мне. – Мне принести соболезнования или поздравления?

– Гм…

Я не любил своего отца. Я не любил и сестру, с тех пор как узнал обо всех чудовищных злодеяниях, которые она совершила. Казалось более чем глупым сожалеть о том, что их не стало.

Но, с другой стороны, я ведь всегда был глуп, не так ли?

Глава 47

ДАЕМ ОТПОР ВРАГУ

Со стороны западных ворот послышался глухой удар – первая попытка применить таран.

– У нас нет времени, – бросила Фестина. – Держись, Кайшо, пойдешь с нами.

– Куда?

– Куда угодно, где нет Черной армии. – Она показала на пульт летающего кресла. – Включай свою машину.

– Незачем, – сказала Кайшо. – Здесь нам ничто не угрожает.

Ворота содрогнулись от нового удара. Смеющиеся Ларри Черной армии разразились громким гиеньим смехом, эхом отдававшимся от каменных стен. В любую секунду они могли открыть огонь.

– Тут опасно оставаться, по крайней мере сегодня ночью. Даже твоему любимому балрогу стоит побеспокоиться. Войска наверняка готовы сжечь любую частичку мха, какая только попадется им на глаза. Не важно, насколько быстро споры могут проесть вражеский панцирь – огонь в любом случае быстрее.

– Врагов нет – больше нет. Мы разделались с адмиралом Йорком, а все остальные – лишь невинные пешки.

– Этим пешкам было приказано убивать, и отменить приказ некому.

– Они сами его отменят, дорогая Фестина… если мы продемонстрируем им, что во вселенной есть силы, с которыми низшим существам лучше не связываться.

– Ну-ну! Уж не собираешься ли ты… вспомни, ты же сама назвала их невинными пешками.

– Конечно, – сладким голосом ответила Кайшо. – Но, как говорил Тилу, балрог обожает шутки.

Сквозь вой Ларри послышался очередной удар, за которым последовал громкий треск – но не со стороны дворцовых ворот. Я посмотрел в сторону передней части дворца, там, где слой мха был толще всего. Сейчас он испускал яркое красное сияние, освещавшее каменную голову королевы и ее четыре клешни.

Одна из клешней пыталась оторваться от фундамента.

Клешня медленно и неуклюже раскачивалась вперед и назад, словно выбираясь из трясины. Окутывавший ее мох засветился еще ярче – и неожиданно клешня высвободилась, крыло четырехэтажного здания поднялось в воздух.