Сокровище forever!, стр. 38
– Спасибо, – мотнула головой Зарина. – Но… Мы все равно хотим вас отблагодарить. Вас и детей. Вот… – она протянула ему небольшую коробочку, в каких обычно продают драгоценности в ювелирных магазинах.
– Не-не, не надо, – отталкивая протянутую руку, качнул головой Салям. – Этот… Клиент… Гонорар заплатят… Севка позаботится…
– Возьмите, – настойчиво сказала Зарина, разжимая Саляму пальцы и почти насильно вкладывая ему в ладонь коробочку. – Это не гонорар. Подарок.
– А может, мы бы лучше с вами… того… – пробормотал Салям. – В кино? Или в ресторан? Вот это был бы подарок! – сказал он, глядя на девушку восторженными глазами.
Зарина улыбнулась ему – польщенно и чуть печально – и едва заметно отрицательно покачала головой.
– Возьмите! – настойчиво повторила она, сжимая пальцы Саляма на коробочке. – На память.
– Салям! – закричали сверху. Катька стояла в открытом проеме дубовых дверей и нетерпеливо махала рукой. – Вы чего там застряли?
– Уже идем! – крикнул ей в ответ Салям и снова повернулся к Зарине.
Но… рядом с ним, на широких ступенях старинного купеческого особняка, в котором разместился городской исторический музей, уже никого не было.
Глава 28. Маваши-гири – лучшие друзья девушек
Сыщики ворвались в музей. В который раз со вчерашнего вечера они пронеслись через широкий, украшенный старинной лепниной вестибюль. Теперь, в сероватом свете утра, в нем не было ничего особенно загадочного. Их силуэты стремительно промелькнули в зеркале XVIII века.
– Девочки, куда вы? – переполошенно окликнула их только что вошедшая в музей старушка гардеробщица.
– На презентацию! – обернувшись, ответила Мурка.
– Так закончилась уже! – охнула гардеробщица и хотела добавить, что презентация закончилась еще вчера, а сегодня новый музейный день и билеты покупать надо…
Но рыжеволосая девчонка отрезала:
– А мы выходили! У вас, кстати, наши пальто до сих пор висят!
– Пальто? – гардеробщица оглянулась и всплеснула руками: – Ах ты господи! И впрямь висят! Как же я вчера ушла и не заметила?
Из презентационного зала исчезли столы, открывая полный доступ к вывешенной по стенам информации о скифах и археологах. Сооруженная из бордового бархата ниша тоже пропала. Только на небольшом возвышении парочка рабочих заканчивали привинчивать к полу витрину – вероятно из того самого, небьющегося полимерного сплава. Светлана Вениаминовна приподняла крышку. Держа на вытянутых руках тускло поблескивающий золотой круг, Остапчук примерился торжественно водрузить его на черный бархат.
В дверях зала послышался шум и топот. Не выпуская свое сокровище из рук, Олег Петрович обернулся. В зал ворвались близняшки – дочки Косинского. Встрепанные, всклокоченные, подолы и без того коротких платьиц надорваны по швам. Да еще и босиком! Колготки на ногах подраны в клочья… За ними мчались еще какие-то ребята – одного из них Олег Петрович вроде встречал в компании с Муркой.
– Девочки, вы что… – начал было изумленный Остапчук.
Но тут незнакомый белобрысый мальчишка подскочил к нему. И не успел бизнесмен ахнуть – вырвал из рук золотой круг. Кисонька Косинская, зачем-то кутающаяся в свитер, сдернула его прочь – и Олег Петрович все-таки ахнул. Рыжие волосы девочки разметались по золоту еще одной пекторали!
С трудом Кисонька сняла тяжелую пектораль с шеи и водрузила ее на бархат.
– Вот эта! – решительно скомандовала она. – Светлана Вениаминовна, закрывайте витрину!
Ошеломленная ее командным тоном музейная дама покорно захлопнула крышку.
– А ту, вторую, спрячьте пока, спрячьте! – замахала Кисонька на Остапчука.
– Слышали, что вам девушка говорит? – насмешливо сказал бизнесмену белобрысый мальчишка. И сунул отнятый золотой круг обратно тому в руки, заставляя прикрыть полой пиджака. – Вот и делайте, если не хотите сесть!
– За невыполнение страховых обязательств? – жалобно поинтересовался замороченный клиент.
Мальчишка ему ласково улыбнулся:
– Не-а. За расхищение сокровищ нации!
В дверях снова послышался грохот, и в зал ввалился сыщик. Остапчук вздохнул с облегчением – может, хоть этот ему связно объяснит, откуда взялись две пекторали?
Но сыщик только свалил к ногам Светланы Вениаминовны копье, кирасу, колчан и лук. Идущая следом за ним девчонка водрузила поверх всего этого каску.
– Все возвращаем в целости и сохранности. – Салям поскреб ногтем длинную царапину на кирасе, которой вроде бы раньше не было. Да ладно, ей триста лет – кто там разберет, что было раньше, что появилось позже!
И пришлепывая ногами – одной в носке, а второй и вовсе босой! – направился к детям и встал за спиной у очкастого мальчишки.
– Где Зарина? – тихо спросил его тот.
– Не знаю, – грустно ответил Салям.
Вадька покачал головой – похоже, загадочная темноволосая девушка появилась ниоткуда, помогла им вернуть пектораль и тут же исчезла неизвестно куда. Но раздумывать о странностях неожиданной союзницы ему было некогда. Старинные часы в вестибюле принялись бить – музейные двери распахнулись, и в них с грохотом ввалилась целая толпа вооруженных микрофонами и камерами журналистов. Впереди всех скакала Карина Артюхова из «Городских новостей» и ее оператор. Среди журналистов Вадька увидал и другие знакомые фигуры – вытягивая шею, из задних рядов старался рассмотреть витрину дедок-ученый, а посреди журналистской братии, дымя заправленной в мундштук сигаретой, вышагивала поэтесса Раймунда.
– Господа, господа! – изумленный Остапчук двинулся им навстречу. – Позвольте! Выставка еще не открылась! Что это вы с утра пораньше?
– А нас пригласили, – кокетливо сообщила ему Карина.
– Я никого не приглашал, – грубовато отрезал Остапчук.
– Вы и на вчерашнюю презентацию многих не приглашали – из тех, кто тем не менее явился, – парировала журналистка. – И без вас нашлось кому пригласить прессу!
Позади них в дверях зала показался Неваляшкин.
Вадька толкнул Мурку локтем:
– Пришел! Точно как я говорил!
– Никто и не спорил, – прошептала Мурка, напряженно наблюдая за подозреваемым.
Неваляшкин подошел почти к самой витрине. Остановился, разглядывая пектораль каким-то совсем унылым взглядом. Тяжко вздохнул… и нахохлился. Молча.
– Сейчас он скажет… Вот сейчас… – подбираясь, пробормотал Вадька. – Ну вот прямо сейчас!
Неваляшкин продолжал водить глазами с Остапчука на пектораль – и молчал!
Заговорила Карина Артюхова:
– Господин Остапчук, вокруг привезенного в наш город бесценного национального сокровища сегодня ночью произошли необычайные события…
Остапчук артистически поднял брови:
– Какие еще события? Впервые слышу!
– Ну как же! – тонко улыбнулась Карина. – Пектораль собирались похитить, причем неоднократно!
– Тьма, кровь, золото, плащи, кирпичи, сабли, отравления… – закатывая глаза, провыла Раймунда. – Ночной ужас в музее! Три раза похищали, я свидетельница!
Сыщики продолжали буравить взглядом Неваляшкина. А тот все так же молчал! Неужели решил не пользоваться своим последним шансом? Но почему? Испугался? Догадался?
– Я вам, девушка, прямо в… микрофон скажу! Воображение богатое у госпожи поэтессы! Как видите, пектораль цела!
– Только это фальшивая пектораль! – звонко и решительно отчеканил знакомый голос.
Сыщики оторвали глаза от Неваляшкина и медленно повернулись.
– Пектораль была похищена! Господином Остапчуком, который подменил ее копией! – выпалил все тот же голос.
В дверях стоял… Леголас-Гена. Красивый, как всегда, золотые волосы собраны в хвост, синие глаза сверкают, лицо исполнено надменности. Вместо вчерашней куртки сейчас на нем был длинный, до пят, черный кожаный плащ с глубоким капюшоном, делавшим его похожим на героя то ли японского фэнтези, то ли американского шпионского кино.
Четко печатая шаг, неумолимый, как сама судьба, и ироничный, как ее же жестокая насмешка, Гена двинулся к витрине.