В прицел судьбу не разглядишь, стр. 40
Из-за того что приходилось работать самим, все были злыми. До самого утра по очереди выбирали каменистый грунт, заполняли им носилки и несли к дороге. Там осторожно высыпали в кузов. Под утро, когда небо светлело, а на горизонте начинали становиться различимыми кирпичные вышки, они убирали с травы случайно просыпанную землю, растягивали над ямой специально изготовленный из металлических прутьев каркас и накрывали брезентом. После поверх брезента укладывали искусственный дерн. Когда возвращались к дороге, поправляли случайно поломанные ветки, приподнимали траву. Впрочем, каждый раз маршрут для переноски носилок выбирался новый. К тому же Турпал как-то обмолвился, что до начала учений еще много времени и следы исчезнут сами.
Хатча был поражен размахом подготовки планируемой акции. Грунт увозили за много километров к реке и ссыпали с обрыва. Потом на день возвращались домой. Умывались, ели и отдыхали. Чеченцы на самом деле трудолюбивый народ. С детства приходится много работать. Конечно, когда есть возможность, лучше использовать труд постороннего человека. Мышцы отвыкли от однообразных движений. Поэтому первые несколько дней лежали пластом и с трудом выбирались под вечер к месту сбора. Теперь все прошло.
Раздался шум шагов. Хатча с Анди обернулись. Это пришел Турпал. Вначале он трудился со всеми наравне. Но последние два дня попросту молча исчезал сразу после приезда. Никто не спрашивал его, куда и зачем. Все знали: значит, так надо. Однако сегодня у Анди вспыхнула обида:
– Почему ты не говоришь, для чего все это? – неожиданно спросил он. – Мы не слепые котята и давно воюем с неверными. Нас уважают. Я и мои люди согласны на любую грязную работу, если это приблизит нашу победу. Но почему сейчас мы в неведении? Вы не доверяете нам? Я уже догадался, что с этого места будут стрелять по той горе. Скорее всего там будут большие начальники. Почему не объяснить все сразу?
Он высказался и замолчал. В наступившей тишине было слышно, как тихо ссыпается в яму песок. Пропищала где-то мышь.
Турпал некоторое время смотрел на Анди, потом перевел взгляд на Хатчу и обратно. Потер шею, размышляя над вопросом. Хмыкнул.
– Тебе смешно?! – неожиданно вспылил Анди и осекся.
Его долго приучали быть терпеливым, дисциплинированным и беспрекословно выполнять все приказы руководства. В подполье была жесткая иерархия. Он сам был командиром и мог наказать любого из своих подчиненных и даже убить. А сейчас сорвался. Подействовала обстановка. Лес, центр России, недосыпание и неведение сделали свое дело.
Турпал оглянулся в сторону выплывшего из сумерек кургана с черной смотровой щелью и вновь посмотрел на Анди:
– Здесь будут очень большие учения. Приедут гости из разных стран. Нам нужно оборудовать две позиции. Одна эта. – Он показал взглядом на яму, из которой выбрался Хатча. – И еще одна там. – Он рукой махнул на другую сторону поля.
Анди обернулся. На горизонте, в нескольких километрах, на фоне серого неба проступали деревья.
– Кажется, я начинаю понимать, что здесь задумали. – Он смерил взглядом расстояние до наблюдательного пункта. – Когда начнут стрелять и взрывать, с этих точек, под шум разрывов, откроют огонь снайперы. Здорово придумано! Только кто цель?
– Это не наша забота. – Турпал отмахнулся от наседавших комаров. – Знаю одно – гости очень большие. За неделю до начала учений стрелки эти позиции уже займут. Позже не получится. Полигон будут проверять, а под конец выставят посты.
– Значит, те, для кого мы все строим, смертники? – едва слышно спросил Хатча.
– Почему? – удивился Турпал и покачал головой: – Тяжело будет пронести в этот день оружие и выстрелить. А вот уйти с готовых позиций не составит труда. Пока паника уляжется, эти люди будут далеко. Ну а если схватят, смертная казнь давно отменена.
Раздался звук шагов, и через минуту появились Магомед и Джамшед.
– Давайте прибирайте все – и уходим, – заторопился Анди. – Хатча, неси каркас! А вы, – он дернул за локоть Джамшеда, – прячьте в яме носилки и лопаты.
Глава 13
Павел на одном дыхании пересек парк. Оказавшись на другой стороне, пробежал вдоль дороги, свернул во двор старого дома и перешел на шаг. Прислушался. Было тихо. Значит, оторвался! Стараясь восстановить дыхание, он вышел на соседнюю улицу. Надо было торопиться. Сейчас Марина наверняка расскажет, кем был избит Суранов. Милиция встанет на уши. Словно в подтверждение его мыслей в начале улицы завыла сирена. Он заскочил в переулок. Вскоре, разбрызгивая по стенам домов синие огни, мимо пронеслась патрульная машина.
Он снова вернулся на улицу и быстрым шагом направился к Николаю Львовичу. Несмотря на позднее время, было многолюдно. Все, от мала до велика, отдыхали от аномально жаркого дня. Никто не обращал на Павла внимания.
Что дальше? – спросил он сам себя. Неужели придется мотать отсюда? Планы уехать в Москву теперь казались дикими и наивными. Он с иронией вспоминал, как представлял себя в роли завоевателя криминальной столицы. Однако то, что хотя бы на пару недель из города придется убраться, это точно. Николай Львович хоть и не гонит, но все же, если что заподозрит, а при нынешнем развитии средств массовой информации узнать, кто он на самом деле, можно запросто, наверняка его сдаст. Он человек старой закалки. Не любит бандитов. А Павел сейчас, как ни крути, самый настоящий злодей. Ладно, пересидит он какое-то время, а дальше? Нужно найти свидетелей того, как меня избивали! – неожиданно осенило его. Перед глазами встала женщина, вывернувшая в тот день из-за угла дома с двумя мужчинами. Точно! Как он сразу не подумал! Ведь они все видели! И работают где-то рядом.
Окрыленный идеей, пошел быстрее. Уже было совсем темно, когда добрался до нужного района. Проскользнул через двор, вошел в коридор. Нос защекотали уже знакомые запахи. Прислушался. Из-за дверей доносились голоса. «Телевизор» – сделал он вывод и постучал. Залаяла собачка. Скрипнула половица, щелкнула задвижка, и двери распахнулись.
– Почему не спрашиваете, кто пришел? – заранее зная ответ, спросил Павел, стягивая кроссовки.
– А кого бояться? – вопросом на вопрос ответил Николай Львович, протиснулся между ним и стеной и направился в комнату.
– Папа, кто там? – раздался голос.
Павла обдало жаром. Дочь! Этого еще не хватало! Он медленно выпрямился.
– Павел пришел, – между тем пояснил хозяин. – Я же тебе говорил.
На негнущихся ногах Павел зашел сначала в ванную. Долго и тщательно мыл руки, сполоснул лицо. Как выяснилось, он сильно перепачкался. Николай Львович не заметил этого из-за выключенного в коридоре света и плохого зрения.
Павел вытерся полотенцем и направился в зал. Стройная черноволосая девушка с карими глазами и полными губами при его появлении расплылась в улыбке:
– Здравствуйте! Меня зовут Таня. А вас Павел? Я уже знаю. Папа рассказал. – Она развернулась к опустившемуся в кресло отцу: – Ну что, я пойду?
– Я провожу тебя, – засуетился отец. – На улице уже темно.
Они вышли. Не зная, что делать, Павел сел на край стула и уставился в телевизор.
– Ты, если что, звони, – между тем доносился из коридора голос Татьяны, – лекарства не забывай принимать. И давай бросай свою работу. Мне хватает.
Павел вдруг поймал себя на мысли, что она говорит неестественно. Нарочито громко, словно на сцене театра. Так себя ведут люди, когда чувствуют волнение либо совершают что-то нехорошее.
«Опознала!» – осенило его. Он встал. Снова сел. Отец позвонил, сказал, что приютил бомжа, пришла посмотреть. Теперь идет в милицию. Или еще хуже, сейчас прямо со двора позвонит по сотовому.
– До свиданья, Павел! – крикнула Татьяна. Хлопнули двери.
Едва шаги стихли, Павел сорвался со своего места и выскочил в прихожую. Прислушался. За дверями было тихо. Вернулся в комнату. Окинул ее взглядом, прошел на кухню. Здесь быстро отыскал пластиковый пакет. Открыл холодильник и замер. Даже продукты было жалко красть у этого человека. Но ничего не поделаешь. Он потом все объяснит. Взял небольшой кусок сыра, банку рыбных консервов, две луковицы. Развернулся к столу. Сунул в пакет полбулки хлеба. Из стоявшего под столом ведра достал несколько помидоров.