Золотая девушка, стр. 3

Через полтора часа он уже бросил якорь возле «своего» рифа, спустил и зачехлил парус, убрал вальтер в тайник и спустился по трапу в большую, просторную и светлую кают-компанию, соединявшую обе части судна. Слева от трапа располагался стол с навигационной картой. Большой диван U-образной формы, обитый серо-голубой материей, занимал переднюю часть кают-компании. К дивану придвигался полукруглый полированный обеденный стол красного дерева, подпиравшийся гнездом мачты. Трент не стал задерживаться, а спустился еще ниже, туда, где располагались носовые и кормовые комфортабельные каюты, камбуз, душ, большая раковина и фотолаборатория. Перед тем как вынести на палубу спальный мешок, он проявил и напечатал пленку, которую отснял в самолете.

Он проснулся от гула подвесного лодочного мотора «Джонстон» в пятьдесят лошадиных сил. В Бельпан импортировали моторы марок «Джонстон», «Меркурий» и «Ямаха», и он быстро научился различать их по звуку. Мужчина приоткрыл один глаз и, прищурившись, осмотрелся. Солнце уже вынырнуло из тумана над серебристо-голубой поверхностью моря и полностью освещало белую лодку, стремительно приближавшуюся к катамарану. Сидевший в ней человек сделал круг, выключил двигатель и подвел лодку к борту «Золотой девушки». Поднятая мотором волна забрызгала и Трента, и его спальный мешок.

Сидевший в лодке человек, взявшись за леер «Золотой девушки», пришвартовался, стараясь не оцарапать безупречно отполированную поверхность яхты. Это был латиноамериканец, лет двадцати пяти, невысокий, мускулистый, с широкой грудью ныряльщика. От постоянного пребывания на солнце он загорел почти дочерна, а морская соль обесцветила волосы до желтизны. Огоньки в черных глазах и широкая улыбка говорили о том, что он доволен собой, всем миром и обозримым будущим.

Трент втайне завидовал ему. Обтерев ладонью мокрое от морской воды лицо, он заговорил с парнем по-испански:

– Карлос, если ты и впредь будешь подплывать ко мне с восточной стороны, я когда-нибудь прострелю тебе голову.

Трент говорил на кастильском наречии, довольно официально, как бы подчеркивая, что находится в спальном мешке, а времени – всего пять утра.

Парень позвал его рыбачить:

– Пойдем зарабатывать себе завтрак… Если уж говорить начистоту, то ловля лобстеров давала Карлосу приличный доход. Расходы же у него были минимальные: машина была не нужна, так как на острове Сан-Пол-Кей нет автомобильной дороги, а если бы и была, ездить все равно некуда; пара джинсов, две рубашки да несколько маек – вот и все, что он купил за шесть месяцев рыболовного сезона. Он являлся пайщиком двух совладений в Майами и уже наполовину выплатил за третье.

Трент помог ему чистить лобстеров и нырять за ними. Часам к десяти они закончили. Надо бы еще раз взглянуть на Кей-Канака при свете дня, но не хотелось привлекать к себе внимание и идти туда на «Золотой девушке». Поэтому Трент попросил у Карлоса лодку, пообещав пригнать ее к кооперативному причалу.

Пока Карлос разгружал лобстеров, Трент прошелся к бару Джимми – основному месту встреч на острове Сан-Пол-Кей. Джимми, креол лет пятидесяти, уже начал прибавлять в весе из-за недостатка физических упражнений. Он построил бар и ресторан на деньги от промысла лобстеров, а на втором этаже открыл десять комнат с отдельными душевыми, которые изредка работали. Бар и ресторан процветали, и Джимми выписал из США видеоплейер, чтобы крутить художественные фильмы, пиратским способом переснятые с кассет из проката. Трент нашел Джимми сидящим в шезлонге под пальмовым деревом напротив бара. Джимми уже скрутил сигарету, причем в кисете у него на коленях был далеко не табак. Он склеил четыре полоски папиросной бумаги и то ли устал, то ли его осенила свежая мысль, но только в этот момент он сидел безо всякого дела в глубокой задумчивости. Джимми все время только и делал, что думал. Остальным занимались его жена и четверо детей.

Трент облокотился на стену и подождал, пока Джимми вернется на землю.

Наконец владелец бара заговорил:

– Слыхал, на Кей-Канака вчера ночью самолет упал? По радио говорили в девять часов. Трент ответил, что он в это время рыбачил.

– И что поймал? – заинтересовался Джимми.

– Поднимали лобстеров с молодым Карлосом.

На острове Сан-Пол лобстеры были дешевле куриных яиц, и достать их было гораздо легче, чем яйца.

– Трент, мальчик, ты стал настоящим рыбаком. Неси их сюда.

Трент пообещал, ведь за эти подношения его обслуживали в баре. Указав на деревянный причал, Джимми сказал:

– Там, внизу, президент ловит альбул. Чертов лодочник забыл, что должен его забрать.

Трент спросил, не на остров ли Кей-Канака собирается президент, и Джимми утвердительно кивнул.

– Я мог бы его отвезти на лодке Карлоса, – предложил Трент.

Джимми с отсутствующим видом растер пальцами марихуану, затем тряхнул головой, словно отгоняя мух.

– Трент, мальчик, я не знаю. Тут вот кто-то пишет, что президент связался с колумбийцами. – Он поднял с земли газету и бросил ее Тренту – «Бельпан индепендент» – четыре страницы серой газетной бумаги, в общем, лучшая газета в Бельпане. Есть еще «Бельпан тайме». Трент слышал, что за последние два месяца у газет сменились хозяева. Он прочел статью, которая была в своем роде классикой: грязные выпады против президента, основанные на предположении, будто он работал на колумбийских торговцев кокаином, позволяя им использовать главное шоссе страны и аэродромы в джунглях Бельпана для дозаправок.

На предыдущей неделе двухмоторный самолет, груженный кокаином, потерпел крушение и рухнул во время ночной посадки на недостроенный участок дороги на безлюдном севере страны. Теперь еще эта катастрофа на Кей-Канака подольет масла в огонь. И все это – накануне парламентских и президентских выборов…

Трент вернул газету Джимми и побрел к причалу.

Президенту Бельпана было далеко за шестьдесят. Креол, скорее черный, чем белый, высокий, худощавый, хотя и с небольшим брюшком, седоватый, правда уже слегка лысеющий, в брюках цвета хаки, рубашке такого же цвета и очках в стальной оправе, в синих парусиновых тапочках, он ловил альбул карбоновой удочкой, опуская блесну на стальную поверхность воды, туда, где мелькали треугольные хвосты стоящей на мелководье рыбы. Тренту показалось, что старик чем-то расстроен – может, плохой рыбалкой или тем, что за ним не приехали.

Бельпан – единственная страна в мире, где лодочник вполне мог забыть о президенте. Трент также не знал другой такой страны, где президент спокойно ловил рыбу с общественного причала и безо всякой охраны разгуливал по улицам в поисках такси.

Рядом с президентом сидела девушка лет двадцати, худощавая, как и он, правда, посветлее, с красиво очерченными полными губами и большими глазами. Волосы, собранные в пучок, были покрыты красным платком на африканский манер; она смотрела на президента таким взглядом, будто он был самым прекрасным человеком в мире и ее долг – защищать его.

Трент спустился к причалу и поздоровался:

– Доброе утро, мистер президент. Старик удивленно оглянулся: каким образом его узнал иностранец?

– Трент, сэр. Джимми из бара сказал, что вы, быть может, хотите, чтобы вас довезли до Кей-Канака.

– Вы англичанин…

– Британец, сэр.

Тот улыбнулся в ответ доброй, понимаю щей улыбкой, напомнив Тренту его собственного отца. Напряжение в голосе старика исчезло.

– Кельт?

– Да, сэр.

– Здесь все национальности смешались и перепутались, мистер Трент. – Старик взглянул на девушку:

– Моя внучка, изучает политэкономию в Лондонской школе экономики. Ну наконец-то! – Он перевел взгляд на девятиметровый катер, подлетевший к причалу. – Опоздал, но не забыл. Очень благодарен вам за предложенную помощь…

Трент подумал, что старик, вероятно, нуждается в большем внимании, чем то, которое мог предложить ему новый лодочник из агентства по трудоустройству.

Глава 2

Двадцатимильная полоса первоклассных отелей, ночных клубов, ресторанов, совладений и частных особняков – вот чем был Канкун, город в мексиканской провинции Кинтана-Роо. По туристическим меркам, он отстоял от Бельпана так же далеко, как край света. Подгоняемый попутным ветром, Трент отправился туда на «Золотой девушке», и путешествие заняло двадцать четыре часа при средней скорости в тринадцать узлов. Бросив якорь в порту, Трент сгрузил на пристань мотоцикл и отправился на поиски воскресного выпуска «Нью-Йорк тайме» и придорожного кафе, где бы подавали свежемолотый кофе. Он купил газету и, глядя поверх нее, засмотрелся на высокого, худощавого, широкоплечего мужчину в бежевом полотняном пиджаке, двинувшегося ему навстречу. Привлекали внимание галстук Мэрилебонского крикетного клуба и панама, а безупречно отутюженные брюки выглядели так, словно их шили на заказ. Несколько секунд на Трента из-под густых седых бровей пристально смотрели холодные серые глаза. Широкие ноздри, аккуратно подстриженные усы, твердый рот, квадратный подбородок – ни дать ни взять офицер британской гвардейской кавалерии, казалось, с рождения приученный делать карьеру и беспрекословно подчиняться. Из-за отца Трент все свое детство страдал от добродушного презрения людей этого сорта.