Правдивая история Деда Мороза, стр. 25

Другие требовали все и сразу: билеты на все фильмы, большой телевизор (но чтобы занимал мало места!) и набор солдатиков в коробке. «Солдатики в коробке! – улыбался Морозов. – Вечная мечта всех мальчишек. А вот большой телевизор... да чтобы он еще мало места занимал... Нет, это я не смогу!»

Маша, как могла, помогала, но больше бегала к зеркалу. Там она в очередной раз проводила руками по лицу, рассматривала отражение и спрашивала у мужа:

– А так лучше?

Сергей Иванович поворачивался к ней и честно признавался:

– Очень хорошо... а что изменилось?

– То есть как что? Раньше платье было голубоватое, а теперь белое с голубизной!

На этот Новый год Морозовы были хороши как никогда. Сергей Иванович с Машей были лучшими в мире Дедом Морозом и Снегурочкой. Они водили такие хороводы и устраивали такие конкурсы, что в конце утренника дети не хотели их отпускать, держали за шубы и кричали: «Еще! Еще!». Но Дед Мороз строго говорил: «Нет, дети, мне надо идти – других ребят поздравлять».

С трудом вырвавшись из цепких детских рук, Морозовы выскакивали из зала и Сергей Иванович спрашивал:

– Следующий где?

Маша смотрела в список и называла номер школы или детского сада, куда надо было опрометью мчаться.

Дело в том, что на новогодних каникулах Дед Мороз подрабатывал... Дедом Морозом. Так он не сталкивался нос к носу с другими, ненастоящими Дедами Морозами. График Морозов себе составлял такой, что между школами приходилось передвигаться резвым бегом, а то и на такси.

Но зато на утренниках Сергей Иванович никуда не спешил, старался погладить по голове каждого – а как только гладил, сразу понимал, какое желание надо исполнять.

– Будет тебе в этом году велосипед! – говорил Дед Мороз, дарил конфету и поворачивался к следующему, чтобы погладить его и сказать: – А ты обязательно вырастешь и будешь самым высоким в классе.

В новогоднюю ночь Морозовы сидели у елочки в ярко освещенной квартире. Все лампы были погашены, но все равно было весело и светло от миллионов цветных искорок, которые непрерывно сыпались на Деда Мороза и Снегурочку. Птёрки и охли крутились вокруг веселой каруселью, салютовали Морозовым и куда-то пропадали, чтобы уступить место другим птёркам и охлям.

А Дед Мороз и Снегурочка сидели за праздничным столом, жмурились, когда фейерверк из звездочек становился уж слишком ярким, – и радовались, что догадались снова пройти по Косому переулку.

Пятьдесят лет подряд

Следующая пара десятков лет пролетела для Деда Мороза и Снегурочки быстро. Хотя количество писем, телеграмм, открыток, посылок, записок перевалило за сотни тысяч.

Каждый год Дед Мороз думал, что справиться с таким количеством заказов невозможно, и каждый год поражался, когда Главный Птёрк приносил ему отчет – бумажку, на которой нарисованы все-все принесенные звездочки.

– У нас, птёрков, знаешь, какой учет! Ни одна звездочка мимо не пролетит! Это была пятьдесят тысяч триста сорок шестая, нет, седьмая, и еще две потом... Так, вы не толпитесь, по очереди выпускайте, я не успеваю считать! Триста сорок девять! Десять! Тьфу... Триста сорок десять... Так, вы двое, вы уже выпустили? Значит, триста пятьдесят две...

При этом на бумажке вместо циферок Главный Птёрк хвостом рисовал всякие рожицы, фигурки и прочие загогулины.

В новогоднюю ночь Морозовым приходилось плотно занавешивать окна, потому что звезды сыпались на них без перерыва.

В семидесятых годах у Морозовых появилась дача за городом, и стало проще. На Новый год они съезжали туда вместе со всей оравой птёрков и охлей, и никого не смущали бесконечным фейерверком.

А вскоре у Морозовых появилась новая традиция.

Однажды, перед Новым годом, Морозов читал записки и наткнулся на такое письмо:

«Дорогой дедушка Мороз!

Я знаю, ты живешь далеко от меня, но я тебя очень сильно люблю и жду в гости!

Приезжай, пожалуйста, а то Маринка говорит, что тебя нет. А ты приедешь, и все увидят, что ты есть и ты живой!

Мама сказала, что напечет тебе пирожков. Ты какие любишь, с капустой или с картошкой?

И Снегурочку с собой возьми, она такая красивая!

Люба Емельянова»

Сергей Иванович задумался, долго мял в руках записку.

– Ну и что мне делать? – спросил он наконец у Маши и птёрка. – Желание выполнять нужно. Откуда записка-то?

– Из Киева.

– Ну и что, придется в Киев лететь?

– А почему бы и не слетать? – птёрк потянулся. – Хороший город.

– А Ленинград?

– А что с ним случится? Вы езжайте, прогуляйтесь. Записочки мы тебе и в Киев принесем, а вы там по утренникам походите. По Крещатику прогуляйтесь, желания повыполняйте. Тебя же все дети любят, не только ленинградские!

Тяжело было решиться покинуть родной город, но решившись, Дед Мороз со Снегурочкой ни разу об этом не пожалели.

В Киеве их ждала потрясающая встреча – сотни детей, новые люди, куча желаний...

И, начиная с этого года, Морозовы теперь перед Новым годом обязательно устраивали себе командировку, а то и несколько. Делалось это так: Главный Птёрк выуживал из огромной горы писем одно, читал адрес, и Морозовы отправлялись в гости.

Где они только не побывали! Минск, Москва, Иркутск, Ужгород, Саратов, Рига, Душанбе, десятки маленьких городков, которые они просто проезжали по дороге. Вокзалы, аэропорты, поезда, самолеты – в любом месте огромной страны мог оказаться настоящий Дед Мороз.

Вообще, с Новым годом все обстояло просто отлично, но с бытом было сложнее. Пятьдесят недель в году Морозовы были обычными людьми. И все бы ничего, но они не старились. И если Маша приходила устраиваться на работу тридцатипятилетней женщиной, то через двадцать лет все ее сослуживицы начинали, мягко говоря, недоумевать.

С соседями тоже возникали сложности. После войны в их любимом доме по улице Чайковского не осталось практически никого, кто помнил довоенное время. Кто погиб, кто переехал, кто не вернулся из эвакуации. Единственная бабушка, которая осталась с тех времен, жила в соседней квартире. Она периодически пыталась рассказывать своим внукам, что, мол, вот тетя Маша – она моя ровесница, мы с ней, помню, в молодости, вместе на рынок бегали... Но поскольку бабушке было уже хорошо под 90, ее слова никто не воспринимал всерьез.

Связь с родственниками Морозовы не поддерживали с войны – водить за нос близких людей было бы тяжело, да и неприятно. Сергей Иванович и Маша понемногу смирились с потерей родственных связей, да и родственники, судя по всему, считали, что Морозовы погибли в блокадные годы.

Но однажды в субботу, когда Маша вышла в магазин, в дверь позвонили. Сергей Иванович открыл и увидел мужчину лет сорока пяти с неуловимо знакомой внешностью.