Лунное наваждение, стр. 69

Она показала на свое грязное вечернее платье. Стивен усмехнулся. Он и сам выглядел не лучше: на щеке синяк, рубашка порвана и забрызгана кровью Одноглазого.

– Мне ты кажешься как никогда прекрасной, – заверил он девушку.

– Твой комплимент – слабое утешение, – отозвалась она.

Взявшись за руки, они подошли к окну, раздвинули шторы, потом быстро вылезли наружу и пересекли галерею.

Воздух был напоен свежестью сырой земли и сладким ароматом диких азалий. Они бежали по плантации, держась в тени вековых дубов. Путь им освещали тонкие полосы лунного света, сочившиеся сквозь листву.

Уильям Таттл и Джонни привели заранее лошадей, которые сейчас паслись в той же рощице, где до этого прятали карету. Анемон подобрала золотую юбку, и Стивен подсадил ее на красивого, серого в яблоках коня, а сам ловко запрыгнул в седло гнедой мускулистой кобылы.

– Готова?

Анемон бросила быстрый взгляд на извилистую тропинку и на дом, все еще утопавший в сиянии огней. До слуха ее долетели слабые звуки музыки.

– Готова, – ответила она и подняла поводья.

Всю усталость как рукой сняло. Она испытывала чудесный прилив сил, вызванный любовью Стивена и победой, которую они сегодня ночью одержали над врагами.

Они скакали по лесной дороге, окруженной густыми зарослями. Девушка посмотрела на Стивена. «Я люблю тебя», – подумала она, и в этот момент он повернул голову. Взгляды их встретились.

– Я люблю тебя! – громко сказал он, покрывая топот копыт.

Анемон увидела его лицо, и сердце ее наполнилось ликованием.

Они молча въехали в город, проскакали по изрезанным колеями и залитым светом фонарей улицам Нового Орлеана и наконец прибыли в порт. Томас Карстейз ждал их на палубе «Морского льва».

– Папа! – Кинув поводья Стивену, Анемон соскользнула с седла и бросилась в объятия отца. Девушка взяла в ладони его избитое, забинтованное лицо. – Подонки, чудовища! – прошептала она. – Что они с тобой сделали! – В ее голосе было столько нежности, что Томас расхохотался:

– Не волнуйся за меня, Эмми. Я бывал и не в таких переделках. Хотя, не скрою, я с радостью увидел Уильяма, Джонни и матросов, пришедших меня спасать.

– Где его светлость? – Стивен отдал лошадей Тому Раггинсу, чтобы тот поставил их в конюшню на Канал-стрит, и поднялся на палубу следом за Анемон. – Как он себя чувствует, Томас?

– Поправляется. Врач сказал, что все болезненные симптомы к утру должны пройти.

– Хорошая новость! – облегченно вздохнул Стивен и оглядел своих спутников. Все трое, усмехаясь, переглянулись. Стивен обнял Анемон за плечи.

– Похоже, у вас двоих была удачная ночка, – заметил Томас, и девушка весело засмеялась.

– Очень удачная, папа!

– Прошу прощения, сэр, но вашей дочери нужна медицинская помощь, – вмешался Стивен. – Врач еще на борту?

– Да. – Томас нахмурился. Только сейчас он заметил многочисленные царапины Анемон и синяк на лице Стивена. – Я пойду с вами, – отрывисто добавил он.

Некоторое время спустя Анемон лежала в объятиях Стивена в его каюте на «Морском льве». Ее стертые запястья и поцарапанная щека были перевязаны. Холодный компресс помог снять опухоль.

Она приняла ванну, надела чистую шелковую рубашку Стивена и сейчас, оказавшись наконец в полной безопасности, испытывала невероятное блаженство. Стивен прижал ее к груди и, на мгновение задержав, уложил на восхитительно мягкую подушку. Девушка довольно вздохнула.

– Спи, любимая! – Он поцеловал ее в лоб.

– Только если ты пообещаешь не уходить.

– Обещаю. – С этими словами Стивен вытянулся рядом с ней.

Внезапно Анемон расхотелось спать. Она томно протянула к Стивену руки.

– Прежде чем уснуть, я должна кое-что сделать, – прошептала она.

Брови его поползли вверх. Из-под густой копны иссиня-черных волос сверкали синие глаза. Он дразняще коснулся губами ее губ.

– Что же это, любимая?

– Вот что, – ласково проговорила она и прижалась к нему всем телом, увлекая его в свои объятия. Любовь пылала в ее сердце ярким неугасимым пламенем.

Глава 26

На реке было тихо. Розовые утренние краски начали просачиваться сквозь синие ночные тени. По безлюдной набережной неторопливо шла одинокая девушка в накинутой на плечи шали. Она остановилась и немного постояла, любуясь пейзажем. По Миссисипи медленно плыла лодка. Вдали по грязной воде скользили несколько парусников. «Морской лев» стоял в гавани, далеко отсюда. Его высокие паруса трепетали на утреннем ветру. На сердце у девушки потеплело. «Морской лев» был теперь ее домом – знакомым, уютным и безопасным, а его рослый красавец капитан – человеком, которого она любила.

Легкий утренний туман еще висел над рекой и просыпавшимся городом, но плоские крыши домов и корабельные паруса уже тронул опаловый свет нового дня, и все вокруг засияло перламутром.

После бала у Де Воба прошло два дня. За это время Стивен и ее отец успели сделать немало. Они встретились с губернатором Клейбурном и другими членами правительства и рассказали им обо всем. Де Воба, Оливер Фенвик и остальные заговорщики, включая братьев Дюфур, были взяты под стражу. Началось тщательное расследование с целью удостовериться, все ли участники заговора найдены и арестованы.

Лорд Бромфорд полностью поправился. Вернувшись на следующий день в дом губернатора, он послал за Томасом Карстейзом, Анемон и Стивеном. Они объяснили ему, что произошло. Его светлость побледнел, узнав, какую страшную участь готовили ему заговорщики, но выслушал рассказ с удивительным спокойствием, а в конце выразил всем искреннюю благодарность.

Теперь, когда почти все официальные процедуры были закончены, «Морской лев» готовился к отплытию из Нового Орлеана. Анемон решила в последний раз прогуляться вдоль величественной реки, попрощаться с богатым, оживленным городом, гудевшим по берегам Миссисипи.

– Эмми, я вижу, тебе в голову пришла та же мысль, что и мне.

Она обернулась на голос отца и улыбнулась:

– Папа, правда же, здесь чудесно? Я буду скучать по Новому Орлеану.

– Говорят, Филадельфия – тоже неплохой город. – От его внимательного взгляда не укрылось сомнение, мелькнувшее в глазах дочери. Он коснулся рукой ее подбородка. – Ты волнуешься перед встречей с родственниками Стивена, моя девочка?

– Конечно, нет, – отозвалась Анемон, но в голосе не было обычной уверенности.

Томас Карстейз усмехнулся и взял ее за руку. Вместе они пошли по набережной вдоль бурной Миссисипи.

– Знаешь, я очень горжусь твоим мужеством. Представляю, что ты пережила в ту ночь, сидя взаперти в подвале под библиотекой. Но ты все выдержала. Я никогда в тебе не сомневался. Молодчина, Эмми! Если бы не ты, Стивен и Джонни Такер, я бы сейчас был мертвецом и его светлость тоже.

– Да, мы обязаны Джонни нашими жизнями, – мрачно протянула девушка. Ей было трудно испытывать признательность к Джонни Такеру: в душе ее еще не остыла ненависть.

Томас посмотрел на дочь. Восходящее солнце сияло на ее пепельно-русых волосах, очаровательно подсвечивая лицо нежным розовым светом.

Она выглядела невероятно элегантной в розовом шелковом платье и такого же цвета перчатках и туфлях. Стивен Берк купил все эти вещи на свои деньги, как только они сочли необходимым влиться в новоорлеанское общество. Когда операция по обезвреживанию заговорщиков была выполнена, Анемон предложила продать все драгоценности и дорогие украшения, но он настоял, чтобы она оставила их себе. Ей удивительно шли эти роскошные платья, ожерелья, шелковые чулки и гребни из слоновой кости.

Томас с грустным удивлением понял, что его дочь – уже не та шаловливая девчонка, которая, как губка, впитывала отцовскую науку, и не та отчаянная девушка, которая после известия о его якобы смерти продолжила одна их дело, работая в интересах Англии.

Анемон стала женщиной. У нее остались милое юное личико и озорная улыбка, но появились женское достоинство и потребность быть любимой. Томас гордился своей дочерью – такой, какой она была в прошлом, и такой, какой стала сейчас. Он был несказанно счастлив, что она помирилась со Стивеном Берком.