Бессердечный, стр. 9

Открытый черный экипаж катился по дорожкам Гайд-парка, из него доносился смех. Низкий голос мужчины перемежался со звонким хрустальным смехом женщины. Земля еще мерцала следами предутреннего тумана, опустившегося влагой на траву, и хотя постоянно дул слабый ветерок, сквозь облака уже проглядывало солнце и начинало пригревать, а главное, освещало абрикосовый зонтик Эриел, заставляя его сверкать, и высокую бобровую шапку Филиппа Марлина.

– Моя дражайшая Эриел. – Он завладел ручкой, затянутой в белую перчатку, и поднес ее к губам. – Когда ветер развевает ваши волосы и румянит щеки, вы выглядите настоящей принцессой.

Щеки Эриел еще больше разрумянились от комплимента. Она опустила глаза под длинными ресницами, чтобы скрыть, какое действие произвели на нее его слова. Теперь она каждое утро встречалась в парке с Филиппом. Он был высоким и красивым. Его светлые волосы отливали золотистым блеском, и весь он был эталоном лондонского аристократа. Он умел носить одежду с непринужденностью и некоторой небрежностью, а сшита она была из лучших тканей и прекрасно облегала его широкие плечи и всю статную фигуру.

– Вы мне льстите, сэр. – Эриел играла длинным светлым локоном, выбившимся из-под шляпки. – Дует ветер. Он растрепал мои волосы. Я, должно быть, выгляжу ужасно. Просто вы слишком галантны, чтобы признать это.

– «Южный ветер трубит, вещая солнца приговор, и шелестом глухим листвы и свистом грозу пророчит нам и ураган».

Эриел рассмеялась, узнав «Генриха IV» Шекспира:

– «Пускай целуют землю небеса! Пускай рука природы даст простор морским волнам!»

Филипп улыбнулся, довольный ее репликой:

– Вы просто чудо, моя радость, моя прелестная Эриел. Мне так посчастливилось, что я встретил вас.

Эриел ничего не ответила. Она позволяла себе нежиться в лучах обожания Филиппа и слушать цоканье копыт его ухоженных гнедых лошадей по дорожке парка. Но облака над их головой начали темнеть и сгущаться, превращаясь в тучи, а ветер усилился. Когда в отдалении послышался раскат грома, Филипп направил лошадей к дому.

– Нам лучше поспешить, – сказал он. – Дождь может начаться в любую минуту.

Ветер кружил листья вокруг ее ног. Эриел приняла его руку, и они оба бросились вверх по ступенькам большого каменного особняка на Брук-стрит. Она не поняла, как это произошло, кому это пришло в голову – ему или ей, но через несколько секунд они с Филиппом оказались в вестибюле дома, и, похоже, он собирался остаться к чаю. Она вспомнила, что он спрашивал, вернулся ли уже ее кузен, и она, покачав головой, ответила, что его ждут через день или два.

Она ослепила улыбкой дворецкого Ноулза. Однако выражение его лица ни на йоту не изменилось и оставалось таким же бесстрастным, как всегда.

– Мистер Марлин будет пить чай вместе со мной в Красной комнате, – непринужденно сообщила ему Эриел, уже поняв, что повиновения слуг можно добиться очень легко – надо только делать вид, что имеешь на это право. – Вы об этом позаботитесь, Ноулз?

Этот тощий, как огородное пугало, и лысеющий человек переводил взгляд с Эриел на Филиппа и обратно. Но на этот раз, вне всякого сомнения, лицо его выражало неодобрение. Однако он только поднял кустистые брови и сказал:

– Как вам будет угодно.

Эриел взяла Филиппа за руку и повела его через холл в Красную комнату, к софе перед камином. Принесли чай, и Эриел принялась разливать его, вознося мысленно благодарственную молитву Господу за то, что ее обучили хорошим манерам, позволяющим ей теперь так легко войти в мир Филиппа. Он отхлебнул маленький глоточек чаю из чашки с золотым ободком по краю, которую она передала ему, в то время как взгляд его глаз, голубых, как дельфтский фарфор, медленно скользил по ее лицу.

– Не могу выразить словами, какое наслаждение мне доставили эти несколько дней, которые мы провели вместе.

Эриел поставила свою чашку с блюдцем на стол.

– Мне тоже это было приятно.

Какое удовольствие, когда за тобой ухаживает красивый молодой человек, графский сын, уж никак не меньше, и ты впервые в жизни пробуешь на нем свои женские чары! Вначале она испытывала в его обществе смущение. Ведь Филипп принадлежал к аристократии и на социальной лестнице стоял намного выше ее, но его учтивость и обаяние очень быстро успокоили ее.

– Вы замечательный, Филипп. Если бы не вы, мои дни в этом мрачном доме были бы печальны.

Он улыбнулся:

– Напротив, это мне повезло. Ваше умение вести приятную беседу отрадно. «Вы мне милы смиренным видом и учтивой речью».

Эриел почувствовала, что краснеет. Он постоянно цитировал стихи. Это было так романтично, изысканно и свидетельствовало о его образованности и светскости.

– Шекспир? – Она знала, как он любит барда, но на этот раз полной уверенности у нее не было.

Он кивнул:

– Да, «Ричард II».

Эриел отпила несколько глотков чаю и поставила чашку.

– Мне хотелось бы когда-нибудь увидеть это на сцене.

– В таком случае я обязательно свожу вас в театр. – Он потянулся к ней и завладел обеими ее руками. – Моя дорогая Эриел, вы должны догадываться о моих чувствах к вам.

Она опустила глаза на его руки, все еще сжимавшие ее пальчики. Это были бледные нежные руки, руки истинного джентльмена. Сердце ее отчаянно забилось. Конечно, было еще слишком рано говорить о браке.

– Я… я, право, не знаю, что сказать.

Филипп бросил взгляд на дверь, которая была закрыта, но Эриел не осознала этого. Он заключил ее в объятия.

– Мы не так давно знаем друг друга, но случается, что люди внезапно проникаются друг к другу взаимным чувством. Я должен вас поцеловать, моя дорогая Эриел. С первой минуты, как я увидел вас, я не мог думать ни о чем другом. Вы просто сводите меня с ума.

Внезапно Эриел ощутила неловкость. Как и сказал Филипп, они были знакомы совсем недавно, не дольше недели.

– Право, Филипп, я не думаю…

Он прервал ее речь поцелуем. Прежде ее никто никогда не целовал, но она часто мечтала об этом. Хотя ощущение и было приятным, в этом поцелуе не было той страсти, того огня, которые она представляла в мечтах. Но она испытала нечто вроде шока, когда почувствовала, как рука Филиппа скользнула за ее корсаж, а язык его проник в ее полураскрытые губы. Почему он так ведет себя с ней? Неужели он причисляет ее к женщинам, позволяющим малознакомому мужчине такие интимные ласки? Она сделала попытку высвободиться из его объятий, упираясь руками в его грудь. В этот момент Филипп вскочил на ноги так стремительно, что чуть не столкнул ее с дивана. Он тяжело дышал. Руки его были сжаты в кулаки.