Бессердечный, стр. 36

Как быстро пролетели годы! Трудно поверить, что через несколько недель я получу аттестат и уеду из школы, места, которое стало для меня больше моим домом, чем любой известный мне дом. Мне будет отчаянно не хватать школы и подруг, которых я здесь нашла, и все же я с нетерпением жду момента, когда смогу вступить в новый мир, который вы открыли для меня, и занять в нем место той личности, в которую я теперь превратилась.

Это письмо всплыло в памяти Джастина, пока он помогал Эриел перейти через мощеную часть улицы к подъезду игорного дома «У Мэдисона», невзрачного двухэтажного кирпичного здания на Джермин-стрит. Обняв Эриел за талию, он ввел ее в тускло освещенный, полный табачного дыма зал через дверь, охраняемую крепко сбитым мужчиной в потертом фраке.

Под пальцами он ощущал настороженную напряженность ее стройного тела. Весь вечер, особенно за ужином, на котором его сестра, к счастью, не присутствовала по причине невероятной занятости, Эриел была холодна с ним и старалась держаться на расстоянии.

Теперь, когда она огляделась вокруг, ее напускное спокойствие и сдержанность постепенно стали сменяться естественным любопытством, столь свойственным ее натуре, и желанием узнать о жизни больше – теми свойствами, что привели ее сначала к его отцу, а теперь к нему.

Они прошли через главный салон, отделанный в мрачно-красных и медно-золотых тонах, с потертыми драпировками и поблекшими персидскими коврами. Обстановка была кричащей и одновременно убогой, в нескольких местах тяжелые обои отстали, мебель выглядела изрядно потрепанной. Комната, соединенная с еще несколькими салонами меньшего размера, была полна людей, большинство которых было одето хорошо, но кое-кто и скромно, а некоторые выглядели так, будто их только что подобрали на улице в нетрезвом состоянии.

Было очевидно, что игорный дом «У Мэдисона» принимал самых разных гостей, многие из которых старались избежать пристального внимания со стороны любителей посплетничать из высшего света. По мере того как Джастин вел Эриел по игорному заведению, он ощущал ее нарастающее любопытство и приятное возбуждение. Он чувствовал, что она не находила ничего дурного в этой обстановке, не замечала ничего странного в слишком сильно накрашенных женщинах и подвыпивших мужчинах, и это ему все больше не нравилось.

– Я и не знала, что существуют такие места, как это.

В тоне ее ему почудился намек на почтительное восхищение. Она не могла отвести взгляда от крупье за зелеными столами и от игроков, подавшихся вперед и испытывающих свою судьбу за картами или за игрой в кости. Она внезапно улыбнулась ему неожиданно широко и ослепительно:

– Я рада, что вы заставили меня прийти сюда.

Но Джастин вовсе не был рад этому. Эриел не вписывалась в это злачное место, и он жалел, что послушал Клэйтона Харкорта.

Оглядывая зал в поисках друга, Джастин наконец заметил этого субъекта, навлекшего на себя его раздражение, стоящим у стены и, как видно, отдыхающим от игры. Одетый в коричневый сюртук и темно-желтые бриджи, тот стоял рядом с женщиной в изумрудно-зеленом с черным шелковом платье с глубоким декольте. Это была черноволосая дама небольшого роста, смеявшаяся слишком громко чему-то, что Клэй нашептывал ей на ухо.

– Туда, – сказал Джастин и повлек Эриел к ним.

Он заметил мгновенную нерешительность на лице своей спутницы, но она тотчас же прошла, сменившись солнечной улыбкой. Увидев их, Клэй замахал рукой и пошел им навстречу вместе с Терезой.

– Ты все-таки решился. – Клэй пожал руку Джастину. – Я не был уверен, что ты придешь.

– Клэй, это мисс Саммерс. Ты помнишь, я говорил тебе о ней.

– И не раз. – Его внимательные карие глаза оглядели всю фигуру Эриел, отметив ее высокий для женщины рост. В них можно было заметить явное одобрение, но он не пытался произвести на нее впечатление. В его взгляде не было кокетства и желания понравиться. – Для меня удовольствие познакомиться с вами, мисс Саммерс.

Каким-то образом Клэй почувствовал, что Эриел значит для Джастина гораздо больше, чем любая другая, чем просто партнерша по постели. Она тоже ощутила себя с Клэем в безопасности. И Джастин подумал о том, что с его стороны было разумно выбрать в друзья Клэйтона Харкорта.

Знакомство состоялось. Приветствия прозвучали. Тереза Найтингейл была привлекательной женщиной. На вид ей можно было дать не больше двадцати одного года. Клэй рассказывал Джастину, что она была дочерью актрисы. Тереза тепло поздоровалась с Эриел, и ее неуверенность исчезла. Сначала Джастин ощущал неловкость, оттого что привел Эриел в подобное место. Так как заказанные им для нее туалеты еще не были готовы, сегодня на ней было скромное бледно-голубое шелковое платье, ее светлые золотые волосы светились будто сами по себе, и она с ее стройной фигурой и невинными голубыми глазами казалась ангелом, сошедшим в ад. Джастин внутренне содрогнулся, когда это сравнение пришло ему на ум.

– С чего начнем? – спросил Клэй, слегка растягивая слова. – Несколько часов мы играли, полагаясь на везение, и они хорошо нас общипали.

– Мисс Саммерс обожает играть в карты, – сказал Джастин, вспомнив, что говорила ему Эриел во время их путешествия. – Почему бы не начать с карт?

Эриел улыбнулась, и ее смущение совсем пропало. Ему нравилась эта ее неспособность долго сердиться и дуться. Он подумал, что, возможно, прежде у нее никогда не было на это времени, потому что ей хотелось узнать и сделать столь многое.

Они, все четверо, подошли к игорному столу, но там оказалось место только для двоих игроков. Эриел села рядом с Терезой, и Джастин положил перед ней горку фишек. Она отлично играла в карты. Он уже узнал это, пока они ехали в коляске. Его забавляла мысль о том, что она могла бы выиграть.

Эриел провела пальцем по растущей перед ней горке фишек. Тереза, все время проигрывавшая, наконец потеряла терпение, встала и присоединилась к Клэю. Двое мужчин исчезли в соседнем зале, а Эриел продолжала играть. Крупье смешал карты, готовясь к следующей игре, а ее взгляд обратился к декоративным часам на каминной полке в конце зала. Десять часов. Она должна была встретиться с Филиппом именно в десять, чтобы попытаться объяснить ему свои странные отношения с графом, рассказать о своей сделке и умолять о помощи. Вместо этого ее вынудили отправить ему еще одну записку с извинениями по поводу невозможности прийти на встречу, в которой она так отчаянно нуждалась.