Джэксон остается в России, стр. 49
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Океанский лайнер «Олимпик» за десять дней пересек Атлантический океан. Почти всю дорогу было тепло, солнечно, и Сидней большую часть дня проводил на открытой палубе. Пароход напоминал огромный дворец. Роскошно убранные каюты, почта, ресторан, бассейн и огромный гимнастический зал.
У пассажиров второго класса обстановка была беднее. А в третьем классе было грязно и душно, занят буквально каждый квадратный метр.
Среди пассажиров первого класса преобладали североамериканцы и англичане. Особенно много богатых ньюйоркцев, многие с семьями.
Столица Великобритании встретила пассажиров мелким дождем и густым туманом. Лондонская сырость негостеприимно приняла их в свои влажные объятия. Джэксон внимательно всматривался, пытаясь разглядеть улицы, дома, но безуспешно.
– Лишь бы на ринге тумана не было, – пошутил Эрнст Флайн. – Не то мы вместо противника судью бить станем.
Англичане встретили американцев сдержанно. В их холодной внимательности чувствовалась спесивая надменность: что могут показать эти парни из Нового Света здесь, на родине бокса?
Состязания состоялись на второй день. Лондонский спортивный клуб почти ничем не отличался от американских. Тот же тесный зал, набитый любителями острых ощущений, так же шумят, разговаривают и курят. Курят даже больше. Синий табачный дым повис облаком.
– Нас выкуривают, – Флайн подмигнул Сиднею.
– Не привыкать.
Первому выступать на ринге пришлось Флайну. Английский боксер легкого веса быстро раскусил тактику Флайна и в шестом раунде добился победы.
Первые бои принесли американцам огорчения. Норисон и другие антрепренеры всполошились. Если так пойдет и дальше, то турне может из доходной комбинации превратиться в убыточную. Оставалась одна надежда – Джэксон. Он должен был показать этим спесивым лондонцам, что американские боксеры – опасные конкуренты.
– Сид, бей их на сто долларов! – напутствовали его товарищи.
У противника – Грофильда, худощавого, высокого блондина, были длинные руки; он легко скользил на жилистых ногах, осыпая Джэксона градом прямых ударов, и работал, как автомат, без передышки, не избегая сближений. Наоборот, он сам атаковал, но, атакуя, всячески уклонялся от боя на короткой дистанции, не давая возможности Джэксону развернуться. Используя преимущество в росте и длине рук, Грофильд уверенно набирал очки, и первые раунды был хозяином ринга. Казалось, что Джэксону на этот раз придется испытать горечь поражения.
Норисон стал нервничать. Пассивность Джэксона его раздражала. А Сидней и не думал о поражении. Не за тем же, черт возьми, он пересек Атлантический океан, чтобы в этом мокром Лондоне признать себя побежденным! Джэксон искал ключ к победе. Отдав инициативу, он следил за противником, изучал характер лондонца и его манеру боя. Раунд за раундом он анализировал, сопоставлял, испытывал, присматривался и, наконец, к седьмому раунду обнаружил, что Грофильд не любит двигаться в правую сторону. При движении вправо у него получается невыгодная позиция: он может наносить прямые удары только левой рукой, а правая остается без применения. Теперь оставалось воспользоваться этим открытием. Уловив удобный момент, Джэксон неожиданно сделал большой шаг вправо-вперед и таким образом оказался у левого плеча Грофильда. Тот не успел отразить атаку. Коричневая перчатка Джэксона, прочертиз дугу в воздухе, попала в крутой подбородок.
Англичанин упал.
Судья взмахнул рукой и открыл счет:
– Раз… два…
При счете «восемь» лондонец быстро вскочил и бросился на Джэксона. Но это уже не спасло его.
Джэксон с радостью шагнул навстречу граду ударов и вошел в ближний бой. В девятом раунде секундант Грофильда поспешно выбросил на ринг белое полотенце.
Успех ждал Сида и в Старом Свете – в Лондоне, Манчестере, Бирмингеме, Глазго. После каждого выступления на ринге в газетах появлялись пространные репортажи и отчеты. Статьи пестрели заголовками: «Снова победил Джэксон», «Атакует таран», «Удары американского чемпиона».
Газеты писали обо всем: во что он одет и какой фирмой сшит его костюм, какое мыло и зубную пасту употребляет, что ест на завтрак и когда ложится спать. И, конечно, сообщали читателям о тех больших гонорарах, которые он получает за победы. Но догадывались ли читатели, что львиная доля этих денег попадает отнюдь не в карманы чемпиона?
В последнем поединке Сиднею Джэксону не повезло. Он опять вывихнул большой палец левой руки! Он очень хорошо помнил, что произошло в восьмом раунде. Чемпион Шотландии длинным и хлестким свингом пытался бросить американца на брезент. Удар был уже у самого подбородка! Сидней отклонился назад, шотландец промахнулся, и Джэксон тут же снова атаковал. Прямым справа он хотел отвлечь внимание, чтобы провести боковой крюк левой в голову. Но шотландец, видимо поняв замысел, присел, или, как говорят боксеры, «нырнул», под удар. Однако шотландец не успел провести защитный прием до конца. Удар Сиднея пришелся в верхнюю часть головы. В ту же секунду острая боль обожгла руку Джэксона.
Стиснув зубы, он бросился в атаку, вошел в ближний бой и с большим трудом ударами по корпусу заставил крепкого шотландца дважды опуститься на помост ринга. Но тот падал и снова вставал! Вставал и вел бой…
Этот поединок английские специалисты и спортивные журналисты признали самым лучшим и самым впечатляющим. Знали бы они, что победа принесла Джэксону не столько радость, сколько огорчение…
Палец распух. Даже легкое прикосновение вызывало острую боль. Норисон встревожился. Они срочно вернулись в Лондон. Не заезжая в гостиницу, Норисон прямо с вокзала повез Джэксона к лучшему хирургу. Сухощавый старичок с копной седых волос на маленькой голове долго и внимательно исследовал вспухший палец и кисть. Потом сказал:
– Будем лечить.
Пока Джэксона усаживали в кресло под каким-то громоздким электрическим аппаратом, профессор взял Норисона под руку и, отведя в глубь кабинета, сообщил вполголоса:
– У пациента очень сложный вывих. После лечения года полтора-два вашему боксеру придется забыть о перчатках. Пока не укрепится кисть.
– А потом? – тревожным шепотом спросил Норисон, не скрывая волненин.
– Трудно сказать что-либо определенное. Однако молодой организм иногда способен совершать чудеса! Но кто знает! Я не ручаюсь.
По настоянию Норисона Джэксон остался в клинике профессора:
– Я хочу видеть твою руку здоровой.
О своем разговоре с профессором Норисон умолчал. Но Сидней и сам догадывался, что травма пальца далеко не «типичная», как утверждает хирург. Тут дело сложное.
Норисон отплывал с первым пароходом. Перед отъездом он зашел в клинику. Принес Джэксону коробку конфет и выписал чек на незначительную сумму.
– За лечение я уплатил. Вернешься в Нью-Йорк, тогда подведем итог.
У Джэксона сжалось сердце. Неужели Норисон спешит от него избавиться? Предчувствуя недоброе, Сидней стал упрашивать антрепренера, чтобы тот взял его с собой.
– Мистер Норисон, я буду лечиться дома. В Нью-Йорке врачи не хуже лондонских…
– Глупости! Тебе хотят лучшего, – Норисон тщательно скрывал раздражение, которое пробивалось в голосе. – Профессор настаивает на госпитализации. Тебе не только ехать, первую неделю даже ходить нельзя!
Джэксон стиснул зубы. Он знал, что настаивать бесполезно. Норисон еще ни разу не изменил своих решений.
– Хорошо, мистер Норисон, пусть будет по-вашему, – Сидней старался говорить спокойнее. – Я прошу вас об одном. Вы должны из причитающихся мне денег уплатить очередной взнос за ферму.
Норисон поспешил уверить Сиднея, что он сделает все необходимое и, конечно, внесет часть денег, чтобы покрыть проценты, однако полный расчет должен произвести сам Джэксон. Ибо денежные отношения – это такая область человеческих отношений, где люди не доверяют даже самим близким.