Энн в Эвонли, стр. 33

Глава двадцать первая

ПРОРОК В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ

Весной жители Эвонли пришли в некоторое волнение, прочитав в шарлоттаунской газете заметку «Новости из Эвонли», подписанную псевдонимом Наблюдатель. Большинство приписали авторство «Новостей» Чарли Слоуну, отчасти потому, что вышеупомянутый Чарли и раньше пописывал в газетах, а отчасти потому, что в заметке содержался весьма нелестный отзыв о Джильберте Блайте. Сплетники Эвонли упорно считали Чарли и Джильберта соперниками, добивавшимися благосклонности некоей молодой особы с серо-зелеными глазами и богатым воображением.

Но сплетники, как всегда, оказались не правы. Эту заметку написал — с ведома и даже при помощи Энн — именно Джильберт, вставив в нее нелестный отзыв о себе специально, чтобы сбить читателей с толку. Но к нашей истории имеют отношение только два пункта, содержавшихся в заметке:

— Дядя Эб действительно уже недели три как предрекает сильную грозу, — говорил Джильберт Энн, сочиняя заметку, — а вот насчет мистера Гаррисона я сомневаюсь — неужели он и вправду ухаживает за Изабеллой Эндрюс?

— И не думает! — засмеялась Энн. — Я уверена, что он ходит к ним только для того, чтобы поиграть в шашки с Хармоном Эндрюсом. Но миссис Аинд утверждает, что Изабелла явно надеется выйти замуж, а то с чего бы у нее был такой сияющий вид?

Бедный дядя Эб страшно негодовал по поводу «Новостей» — уж не насмехается ли над ним Наблюдатель? — и яростно отрицал, что предсказывал грозу на какой-нибудь конкретный день. Никто ему, однако, не верил.

Жизнь в Эвонли шла своим чередом. По настоянию общества молодых энтузиастов многие жители посадили вдоль дороги кусты и деревья. В обществе уже насчитывалось сорок членов, и в день озеленения каждый из них посадил или уговорил посадить кого-то другого пять саженцев или декоративных кустов. В полях зазеленели овсы, яблони надели свой бело-розовый наряд, а Снежная Королева под окном Энн облачилась в белую фату. Энн спала с открытым окном, чтобы ночью вдыхать аромат цветущей вишни, который, как она полагала, навевал на нее поэтические сны. Марилла же считала, что это кончится жестокой простудой.

Однажды вечером Марилла и Энн сидели на крыльце, слушая мелодичный хор лягушек. Вдруг перед ними возникли близнецы. Размахивая мотыгой, перемазанный землей Дэви радостно завопил:

— Какой вкусный запах у этого вечера!

Они с Дорой работали на своих грядках. Марилла решила, что, раз уж Дэви так обожает возиться в грязи, пусть занимается этим с пользой, и отвела им обоим по грядке. Оба занялись огородничеством с большим усердием, но каждый на свой лад.

Дора старательно разрыхлила землю, засеяла грядку и регулярно полола и поливала ее. В результате на ней уже стояли стройные ряды молодых ростков моркови и петрушки. Дэви же постоянно перекапывал, разрыхлял, мотыжил свою грядку, да к тому же пересаживал молодые растения с одного места на другое. В результате у тех уже не оставалось сил бороться за жизнь.

— Ну и как твой огород, Дэви? — спросила Энн.

— Что-то не очень, — вздохнул мальчик. — Не знаю, чего им не растется. Милти Боултер говорит, что я, наверное, сеял в новолуние. Он утверждает, что в новолуние ничего нельзя делать — ни семена сеять, ни резать поросенка, даже подстригать волосы нельзя. Это правда, Энн?

— Если бы ты каждый день не выдергивал растения, чтобы посмотреть, как идут дела с другого конца, они, глядишь, как-нибудь пережили бы новолуние, — насмешливо сказала Марилла.

— Я вытащил только шесть штук! Хотел посмотреть, нет ли у них на корнях личинок. Милти Боултер говорит, что если это не от луны, то, значит, виноваты личинки. Но я нашел только одну — такую жирную, белую. Я положил ее на камень и треснул по ней другим камнем. Вот получилась клякса! Я даже пожалел, что там была только одна. Дора засеяла свою грядку в одно время со мной, и у нее все отлично растет. Нет, луна тут, наверное, ни при чем, — заключил Дэви.

— Марилла, посмотри вон на ту яблоню! — воскликнула Энн. — Так и кажется, что она развела ручки, чтобы подобрать свою розовую юбку.

— Это «желтая герцогиня», — отозвалась Марилла. — Она замечательно плодоносит. Осенью будет вся увешана яблоками. Из них получаются отличные пироги.

Но в этом году ни Марилле, ни Энн и никому другому в Эвонли не было суждено испечь пирогов с яблоками сорта «желтая герцогиня».

Пришло двадцать третье мая. День был не по сезону теплый, Энн и ее ученический улей, потевший в школе над дробями и синтаксисом, буквально изнывали от жары. С утра дул жаркий ветер, но после полудня он утих, и на Эвонли опустилась зловещая тишина. В половине четвертого Энн услышала отдаленные раскаты грома. Она тут же отпустила учеников и велела им быстрей бежать домой, пока не началась гроза.

Когда все они вышли из школы, Энн почувствовала, что хотя солнце еще ярко светило в небе, над миром нависла какая-то тень.

Аннета Бэлл испуганно схватила ее за руку:

— Ой, посмотрите, какая страшная туча, мисс Ширли!

Энн посмотрела в указанном направлении и вздрогнула. С северо-запада быстро надвигалась туча, ничего подобного Энн никогда в жизни не видела. Туча была густо-черного цвета, а на краям курилась какими-то призрачными мертвенно-белыми клубами. Время от времени в ней вспыхивали молнии, слышалось злобное ворчание грома. Туча висела так низко над землей, что, казалось, задевала верхушки деревьев на холмах.

На дороге, ведущей к школе, показался фургон. Хармон Эндрюс нещадно нахлестывал своих лошадей. Подлетев к Энн и толпящимся вокруг нее детям, он закричал:

— Раз в жизни дядя Эб угадал! Правда, гроза немного поторопилась. Нет, вы только гляньте на эту тучу! Эй, ребята, кому со мной по дороге, залезайте в фургон, а кому нет — бегите на почту. Переждете грозу там.

Энн схватила за руки Дэви и Дору, и они помчались домой со всей скоростью, на какую были способны ноги близнецов. Они вовремя успели добежать до Грингейбла и в дверях столкнулись с Мариллой, которая только что загнала кур и уток в птичник. Как только все четверо вбежали в кухню, свет на улице померк, словно кто-то огромный задул свечу. Туча закрыла солнце, и стало темно, как ночью. Раздался оглушительный удар грома, ослепительно сверкнула молния, и из тучи сплошной белой стеной посыпался град.

Даже сквозь грохот бури был слышен треск ломающихся ветвей и звон разбитого стекла. Через три минуты все стекла в окнах, выходящих на север или запад, были выбиты, и в комнаты полетели градины величиной с куриное яйцо. Гроза бушевала добрых три четверти часа. Перепуганная насмерть Марилла, утратив все свое спокойствие, стояла на коленях в углу кухни, положив голову на свое кресло и громко рыдая. Белая как мел Энн оттащила диван от окна и сидела на нем, обхватив руками Дэви и Дору. Дэви при первом громовом раскате закричал:

— Что это, Энн, наступил Судный день?.. Боженька, не карай меня за баловство — я же не нарочно! — И уткнувшись лицом в колени Энн, он так и лежал, дрожа всем телом.

Дора побледнела, но не утратив спокойствия, сидела рядом с Энн, вцепившись ей в руку. Кажется, девочка сохранила бы присутствие духа, случись даже землетрясение.

Затем, почти так же внезапно, как началась, гроза затихла. Перестал сыпаться град, гром откатывался на восток, и над миром опять засияло яркое солнце. Но как же изменился за три четверти часа этот мир!