…спасай Россию! Десант в прошлое, стр. 43

— Делай, что задумал! — резко отрезал старик. — Если есть хотя бы небольшой шанс, что вы своими усилиями сможете сломать установившуюся историческую последовательность, при которой России разные карликовые государства все время звездулей взвешивали, а потом, силами своей агентуры переворот устроили… то надо этот шанс использовать! Говори, Димка, что мне надо будет сделать конкретно?

— Так, это… — промямлил я, сраженный решением старика, но тут же взял себя в руки. — После моего ухода тебе нужно обеспечить моему бренному телу нормальные условия существования. Пускай меня, как Олега, на искусственное питание посадят. С массажем и миостимуляцией. Чтобы в случае возврата я развалиной не был.

— Финансирование проекта? — деловито поинтересовался старик.

— Переведу на тебя все свои активы, — ответил я. — Дела в моей фирме отлажены, компаньон и один справится. А ты, со своей стороны сумеешь проследить, чтобы он не забаловался и крысятничать не начал. Я думаю, что было бы практичней, если мы будем лежать в одной палате с Олегом.

— Если ребятки из Института Времени свой хлебушек не зря едят, а сомневаться в их профессионализме глупо, то такой кульбит для них будет настоящим подарком! — усмехнулся Альбертыч. — Ну, как же! Второй случай необъяснимой летаргии! Сразу догадаются, кто прибор увел, а потом и на меня выйдут! Хотя… — дед призадумался, — а не поймать ли мне их на живца? Кое-кто из моих учеников еще в строю, думаю, что и тему иновремян Управление не закрыло. Тут намечается интересная оперативная игра… — старик словно хлебнул стопарик эликсира молодости — плечи расправились, в глазах появился хищный блеск, ноздри раздулись, чуя запах добычи, — да, пожалуй, так и сделаем — положим вас в одну палату, так мне будет удобней отслеживать «шевеления» пришельцев!

Я, в шоке от услышанного, только молча кивнул и выпил еще рюмочку коньяку. Эх, не знаю собственного деда! Старый конь встрепенулся от звука боевой трубы!

— Так, а теперь, Димка, давай, показывай, как с этой хреновиной управляться! — дед кивнул на ноутбук. — Хочу быть в курсе твоих подвигов!

Глава 3

Ну, здравствуй, светлое прошлое! Открываю глаза и с любопытством осматриваюсь. Так, тело мне досталось неплохое, но в плане физической подготовки запущенное. Ладно, потренируем, поднакачаем… И как они тут спят? Задница тонет в пухлой пуховой перине, а сверху толстое одеяло, тоже пуховое. Еще и ночная рубашка! И всё это несмотря на то, что за окном должен быть сентябрь. Сентябрь 1884 года.

Путем долгих раздумий я пришел к выводу, что внедряться в ближайшее окружение Олега нет смысла — этак я пойду за ним паровозиком, практически не влияя на реальность. Да и в его окружении почти все действующие лица проходили под грифом "только наблюдение". Крепкие духом ребята.

А для поднятия российской промышленности нужен был человек финансово независимый, причем обладающий достаточно большим капиталом. Идеально для моей цели подходили русские купцы-миллионщики. Однако проработка базы потенциальных реципиентов выявила неприятную для меня особенность — почти все купцы, живущие в нужный период, тоже проходили под грифом "только наблюдение". Это было понятно — слабовольный человек много денег не наживет.

Но все же нашел я одну подходящую кандидатуру. Купец первой гильдии Александр Михайлович Рукавишников. Из нижегородской ветви знаменитой купеческой фамилии. Младший, пятый сын Михаила Григорьевича Рукавишникова, прозванного "железным стариком". Прозванного так и за характер и за направление бизнеса. После своей смерти в 1875 году он оставил своим многочисленным отпрыскам (пять сыновей и две дочери) по 2–3 миллиона рублей — сумма вполне подходящая для моей цели. Что удивительно, среди детей Михаила Григорьевича было три сына, подходящих для внедрения. Вторым был Сергей, старше Александра на десять лет. Но Сергей уже успел к 1884 году профукать большую часть наследства, потратившись на сооружение грандиозного "семейного гнездышка" — трехэтажного особняка, до сих пор радующего жителей Нижнего Новгорода изысками архитектурной эклектики [69]. К тому же Сергей был женат, а Александр еще нет. А мне как-то не хотелось получать вместе с капиталом чужую жену. Третьим в списке шел Митрофан, четвертый сын Михаила Григорьевича. Этот мне не годился по эстетическим соображениям — в детстве его уронила нянька, и он стал горбуном. Да и в настоящее время большая часть его доли ушла на безумные «свадьбы» с проститутками.

Путаясь в длинной ночной рубашке, я с трудом сполз с высокой кровати и прошлепал босыми ногами по спальне в поисках зеркала. Должна же где-то здесь быть ванна? Ан нет — в углу я обнаружил причудливую деревянную тумбочку, на которой красовались тазик с кувшином, а рядышком приютился ночной горшок. Это что же, вот такие у миллионеров санитарно-гигиенические удобства? Зеркальце здесь было, но маленькое, в две ладони величиной. Побриться и то будет затруднительно. А я так хотел посмотреть на свое новое тело в полный рост. Придется по-другому…

Представляя, как сейчас хихикает дед, видя на мониторе мои потуги, я снял ночнушку и принялся знакомиться со своим реципиентом. Ну, что же… Первое впечатление благотворное — руки-ноги на месте, то, что между ног — тоже. Пуза нет, мускулатура слаборазвита, но это мы исправим… Вот за ощупыванием меня и застукали!

Дверь внезапно, без стука, распахнулась и на пороге возникла толстая тетка, с круглым румяным лицом. «Нянька» — подсказала мне память реципиента.

— Это что же ты, Александр свет Михайлович, делаешь? — грозно завопила она. — Никак рукоблудием решил заняться? Да и стоишь голяком на сквозняке! А ну как простудишься? Немедленно оденься!

Вот как! Парень уже четвертной разменял, а до сих пор по указке няньки живет. Правильно сказал мой дед, проглядывая досье кандидата на внедрение: "великовозрастный балбес". Все свое свободное от сна время мой герой проводил за чтением церковных книг, беседами с бабками-богомолками и раздачей милостыньки. А может и к лучшему, что он не тратил состояние на водку и баб, как братец Митрофанушка.

— Закрой рот, Марковна! — грубо бросил я разбушевавшейся старушке.

— Ах, ты… ах, ты! — буквально задохнулась от возмущения нянька, замахиваясь на меня пухлым кулачком.

Но я просто молча глянул на нее и Марковну словно сдули. Она испуганно отскочила к двери и вдруг залилась слезами. Я даже не оглянулся — все равно ведь придется её строить в три шеренги, так почему бы не начать прямо сейчас.

Я наклонился к крохотному зеркалу, пытаясь рассмотреть свое лицо. Хорошая такая физиономия, носик курносый, глазки голубенькие, щечки-яблочки. Отличный образчик русского генофонда. А что это такое на щеках? Я ощупал подбородок — так и есть — реденькая бороденка. Нет, ну с этим мы будем беспощадно бороться! Я, было, открыл рот, чтобы приказать няньке принести бритву и остальные принадлежности, как память Александра услужливо подсказала, что бритвы нет во всем доме. Ну, не положено уважающим себя купцам ходить с босым лицом. Ладно, отложим на потом…

— Кончай хныкать, Марковна! — взбодрил я няньку. — Неси умываться, да прикажи Захару коляску закладывать.

— А покушать то, батюшка, Александр Михайлович? — недоуменно спросила нянька. — Да и куда вы в такую рань?

— Некогда мне завтракать, Марковна! — отрезал я, — а поеду я к брату, Ивану Михалычу.

Иван Михайлович был, после смерти патриарха, старшим в семье. Он держал свой банк и несколько железоплавильных заводов. Весь капитал моего носителя находился в банке братца, который регулярно, раз в месяц, отстегивал младшенькому на жизнь довольно крупную сумму. Александру этих денег вполне хватало на содержание себя, небольшого особнячка, двух десятков человек дворни, да на щедрые подаяния "святым людям". А вот лично мне нужна вся сумма, причем в единоличное пользование. Вот об этом я и решил переговорить с Иваном, не откладывая дело в долгий ящик.