Прикосновение полуночи, стр. 44
– Тише, тише, – сказал Готорн. – Ты среди друзей.
Холод меня отпустил к нему. Не знаю, решил ли он, что Хафвин стоит доверия, или просто понял, что без драки меня не удержать. У меня все же хватило рассудка подбежать к Галену с другой стороны от Хафвин.
Готорн уложил Галена головой и плечами мне на колени. Я прижала его к себе, глядя в зеленые глаза, в любимое лицо, ловя его улыбку. По лицу у меня бежали слезы сквозь смех. Чувства хлестали через край, я была как пьяная.
– Мне десятилетиями не разрешали лечить. Это такое счастье, я и забыла…
Я перевела взгляд на женщину, стоящую на коленях посреди лужи крови. Она тоже плакала, и я не понимала почему.
– С чего кому-то пришло в голову запретить тебе применять свою силу? – спросила я.
– Это тайна, а я ни за что на свете не хочу попасть в искусные руки Иезекииля, но часть правды я сказать могу: я пыталась исцелить того, кого принц Кел не желал видеть здоровым. Я пошла наперекор его прямому приказу. Он сказал, что я буду нести смерть, а не жизнь, пока он не простит меня.
– Что за трата силы! – воскликнул Готорн.
Она бросила на него быстрый взгляд, но я ее интересовала куда больше:
– Но сегодня ради тебя я нарушила его запрет.
– Тебя за это изнасилуют и кожу с живой снимут! – крикнула одна из ее соратниц.
Ни я, ни Хафвин не удостоили ненавистницу взглядом.
– Почему ты решила так рискнуть ради меня? – спросила я. – Ты только что пыталась убить Галена, зачем же теперь его исцелять?
– Потому что я – целитель, это моя сущность, главное во мне, и я не хочу больше быть такой. – Она ткнула пальцем в свой меч. – То, что я спасла Галена, стоит чего-нибудь в твоих глазах?
Я кивнула.
– Я не стану обещать, пока не услышу, чего ты хочешь, даже ради Галена, но да, это стоит многого.
Она коротко улыбнулась.
– Хорошо.
Она глубоко вдохнула, словно набираясь сил перед трудным шагом.
– Королева Андаис объявила сегодня двору, что тебе нужны новые стражи. Она сказала, что все, кто пожелает, могут предложить тебе свои услуги, но останутся с тобой только те, с кем ты станешь спать.
– Первую часть я слышала, но вторая – что-то новенькое, – удивилась я.
– Она сказала – любые стражи, кто пожелает.
– В чем твоя просьба, Хафвин?
Она наклонилась ко мне, прижав руки к бокам, и я поборола порыв отодвинуться. Я заметила вопросительный взгляд, брошенный Готорном на Холода. Как ответил Холод, я не знаю, потому что все, что я в этот миг видела, – это лицо Хафвин. Она поцеловала меня, легко, не закрывая глаз. В поцелуе не было страсти, не было обещания – просто касание губ.
– Возьми меня, – прошептала она. – Возьми в свою постель, возьми здесь, если хочешь, где угодно – только, пожалуйста, во имя Богини, прошу, не оставляй меня Келу. Я не связана с ним никакими клятвами, так что не нарушу обетов, обратившись к тебе с просьбой. Я веками служила целителем у принца Эссуса. Когда тебе было шесть, он ушел в изгнание, и если б я знала, что королева отдаст меня Келу, я бы ушла вместе с ним. Но я тогда думала, что нет судьбы хуже, чем изгнание из волшебной страны. Я прошу тебя, дочь Эссуса, не оставляй меня здесь. Королева дала разрешение на просьбу – и я прошу, я умоляю! – В ее глазах заблестели слезы, и когда их уже было не сдержать, она порывисто опустила голову, чтобы я этих слез не видела.
Гален потянулся к ней первым, но я отстала всего на секунду. Она упала в наши руки. Ее плечи содрогались от рыданий, но плакала она совершенно беззвучно. Сколько лет ушло, чтобы научиться плакать без единого звука? Научиться скрывать такую боль?
Я погладила ее по золотым волосам и сказала единственное, что могла сказать:
– Конечно.
Глава 21
Поднимаясь, Адайр пошатнулся и схватился за стену. Из-под кирасы у него капала кровь.
– Ты ранен! – воскликнула я.
– Воины Инниса искусны, как всегда, – отозвался он немного сдавленным от боли голосом.
Имя меня удивило. Иннис всегда держался нейтралитета. Казалось, ему было все равно, кто сядет на трон, лишь бы его и его клан оставили в покое. Его люди специализировались большей частью на некромантии всяческого рода. В давние времена кое-кто из них мог собрать настоящую армию из мертвецов. Специализацией Инниса было создание призрачных воинов, способных ранить и убивать. Их же ранить было можно, а вот убить – нет. Теперь я поняла, почему стражам пришлось утихомирить его так радикально: им нужно было лишить его способности колдовать.
Хафвин подняла голову от груди Галена. Слезы еще катились по бледному золоту ее кожи.
– У меня еще осталось немного силы. Если кто-то подошел к завесе так близко, как Гален, я вряд ли помогу, но я могу посмотреть твою рану. – Она взглянула на меня. – Я буду тебе полезна, принцесса Мередит, клянусь.
– Я верю, Хафвин. Займись раной Адайра, если ни у кого нет более тяжелых ран. – Я посмотрела на Кристалла, держащего меч у горла Киерана. После бравады Адайра я решила, что лучше спросить прямо: – Кто еще ранен?
Канна, единственная из пленников, у кого к горлу не был приставлен меч, сказала:
– Лорд Иннис, повелитель призраков, ранен тяжело. – Она выговорила это очень осторожно. Хвост каштановых волос у нее на затылке почти совсем растрепался, и волосы уже ложились тяжелой волной вокруг бледного лица. Глаза широко распахнуты, словно от шока, но в голосе следов волнения не было.
– А мне какое дело? – спросила я.
– Он свободный лорд двора, которым ты собираешься править, – ответила она.
– Один из многих, Канна. Не вижу в нем особой ценности только потому, что у него хватило силы и связей не попасть в гвардию.
– Многие считают, что свободные лорды значат больше, чем мы, гвардейцы.
– Потому что забыли о времени, когда получить приглашение в королевскую гвардию считалось большой честью. Тогда служба в гвардии была наградой, а не наказанием.
– Ты говоришь о таких давних временах, что помнить их не можешь, – возразила Канна. – Тебя тогда еще не было на свете. Откуда тебе знать?
– Я прислушиваюсь к рассказам, Канна. Я знаю нашу историю. Многих из лучших и наиболее одаренных воинов в гвардию пригласили, а не загнали угрозами. Повинностью и наказанием служба в гвардии стала… позднее.
– Так ты оставишь свободного лорда истекать кровью до смерти?
– Если встанет выбор между человеком, рисковавшим жизнью, чтобы спасти моего любимого, и человеком, пытавшимся его убить, то – да, пусть умирает. Если до этого дойдет, конечно. Не ты ли, лорд Киеран, сказал, что сидхе, способный умереть от потери крови, – это не сидхе вовсе?
Кристалл чуть отодвинул меч, чтобы тот мог ответить.
– Иннис – из чистейших сидхе, не какой-то полукровка-пикси.
– Забавно, как все же одинаково выглядит кровь, пролитая на землю, – заметила я. – Кто-нибудь из моих людей ранен, кроме Адайра?
Я вглядывалась в лицо Киерана и была вознаграждена – вид у него стал недоуменный.
– Ты действительно оставишь Инниса умирать?
– Назови мне причину, по которой этого не следует делать, – предложила я.
– Он не настолько мне близок, чтобы я за него торговался, – заявил Киеран.
– Ну так он будет лежать и истекать кровью, пока я не передумаю.
– Клан Инниса силен, принцесса. Не стоит приобретать таких могучих врагов.
Тут я расхохоталась:
– Он уже показал себя моим врагом.
– Мы нападали не на тебя, – сказал Киеран.
Адайр с трудом стоял, прислонившись к стене, истекая кровью.
– Посмотрите его рану, скажите мне, насколько она опасна, и я последний раз спрашиваю: кто-нибудь еще из вас ранен?
Айслинг заговорил из-под своего плаща, скрывавшего его почти целиком:
– Я позволил этой меня достать. – Он подкрепил свои слова нажатием меча на горло Меланжель. Достаточным, чтобы пустить тоненькую алую струйку.
– Это ты едва не вдавил шлем ей в череп? – поинтересовалась я.