Поцелуй теней, стр. 77
Ее магия ударила в меня. Я не могла вдохнуть. Глаза заморгали, будто я глядела на солнце. Приходилось упираться, чтобы стоять, чтобы не отступить.
– Миледи, скажи мне, что ты желаешь, чтобы я сделала, и я именно так и поступлю. Никоим образом я не думала бросать тебе вызов.
Она шагнула еще на ступеньку, и на этот раз я отступила. Не хотела, чтобы она ко мне притронулась.
– Уже тем, что ты стоишь пред лицом моей силы, ты бросаешь мне вызов.
– Если ты желаешь, чтобы я встала на колени, я встану. Скажи, что угодно тебе, моя королева, и я сделаю это.
Очень мне не хотелось состязаться с ней в магии. Я бы была разбита, и я это знала. Мне нечего было отстаивать.
– Заставь кольцо ожить у меня на пальце, племянница.
На это я не знала, что сказать. В конце концов я протянула ей руку.
– Ты хочешь взять его обратно?
– Тебе даже невдомек, как я этого хочу, но теперь оно твое, племянница. Пусть оно принесет тебе радость.
Это было больше похоже не на благословение, а на проклятие.
Я отошла к дальнему краю стола, ухватилась посильнее, чтобы устоять под растущим давлением магии.
– Чего ты желаешь от меня?
Она не ответила. Андаис повела в мою сторону обеими руками, и давление стало силой, оттолкнувшей меня назад. Я взлетела в воздух, налетела на стену спиной, а мигом позже – затылком. Несмотря на дождь серых и белых цветов перед глазами, я устояла на ногах.
Когда в глазах прояснилось, передо мною стояла Андаис с ножом в руке. Кончик ножа она приложила к ямке у меня на горле, прижала так, что я ощутила, как лезвие впивается в кожу. Она коснулась ранки пальцем и отняла его с капелькой дрожащей крови на черной коже перчатки. Опустила палец вниз, и капля упала на пол.
– Вот что знай, моя племянница. Твоя кровь – моя кровь, и это – единственная причина, по которой мне небезразлична твоя судьба. Но мне безразлично, нравится тебе то, что я задумала, или нет. Ты должна продолжить нашу кровь, но если ты не захочешь мне в этом помочь, тогда у меня нет в тебе нужды.
Она медленно отодвинула нож, всего на пару дюймов. Приложила лезвие плашмя к моей щеке, острие – почти возле глаза.
Я ощущала на языке собственный пульс, я забыла, что надо дышать. Глядя ей в лицо, я понимала, что она убьет меня не моргнув глазом.
– То, что не полезно мне, выбрасывается, Мередит. – Она прижала клинок к моему лицу так, что, когда я моргала, ресницы задевали острие. – Ты выберешь, с кем будешь спать сегодня. Кого – мне безразлично. Поскольку ты потребовала прав девы, ты свободна вернуться в Лос-Анджелес, но ты выберешь, кого из моей стражи возьмешь с собой. Так что разгляди их сегодня, Мередит, своими изумрудно-золотыми глазами, этими своими благими глазами, и выбери. – Она придвинулась ко мне близко, как для поцелуя, и прошептала последние слова прямо мне в рот: – И дай сегодня кому-то из них, Мередит, потому что если нет, то завтра ты будешь забавлять весь Двор с группой тех, кого выберу я.
Она улыбнулась – той самой улыбкой, которая всегда предвещала что-то злобное и полное боли.
– И хотя бы один из выбранных тобой должен быть в достаточной степени моим созданием, чтобы шпионить за тобой для меня. Если ты вернешься в Лос-Анджелес.
Я едва сумела прошептать:
– Я должна спать с твоим шпионом?
– Да, – ответила она. Клинок чуть сдвинулся ближе, так близко, что перекрывал мне зрение, и я старалась не моргнуть, иначе острие прокололо бы мне веко. – Тебя это устраивает, племянница? Ты не возражаешь, если я заставлю тебя спать с моим шпионом?
Я сказала единственное, что могла сказать:
– Устраивает, тетя Андаис.
– Ты выберешь сегодня себе гарем на пиру?
Глаза у меня застыли неподвижно. Но веко дергало от необходимости моргнуть.
– Да, тетя Андаис.
– Ты переспишь с кем-то из них до того, как улетишь обратно в свои западные земли?
Я раскрыла глаза пошире и сосредоточилась на том, чтобы только смотреть в ее лицо, смотреть ей в лицо. Нож размытой сталью перекрывал поле зрения правого глаза, но пока я еще видела, видела это лицо, нависшее надо мною нарисованной луной.
– Да.
Она убрала нож и сказала:
– Ну вот и все. Что тут такого было трудного?
Я обмякла, привалившись к стене, закрыв глаза. Я не открывала их, потому что не могла бы скрыть ярость, а мне не надо было, чтобы Андаис ее видела. Я хотела выйти отсюда, просто выйти, просто уйти от нее.
– Я позову Риса проводить тебя на пир. Ты, кажется, слегка взволнована.
Она рассмеялась.
Я открыла глаза, сморгнула слезы, накопившиеся от того, что их нельзя было смаргивать. Она шла вниз по ступеням.
– Я пошлю к тебе Риса, хотя, быть может, при этом заклинании в карете тебе нужен был бы другой страж. Я подумаю, кого послать к тебе. – Она уже от самой внешней двери обернулась и сказала: – А кто будет моим шпионом? Я постараюсь выбрать для тебя кого-нибудь красивого, хорошего в постели, чтобы твое задание не было слишком обременительным.
– Я не сплю с глупыми или злобными духом мужчинами, – сказала я.
– Первое не слишком ограничивает выбор, но второе... выбрать великодушного – это задача непростая. – Она вдруг просияла: – Он может подойти.
– Кто? – спросила я.
– Мередит, ты разве не любишь сюрпризы?
– Вообще-то не очень.
– Ну, тогда я люблю. Я очень люблю сюрпризы. Он будет моим подарком тебе. В постели он сногсшибателен – или был таким шестьдесят... нет, девяносто, кажется? – лет назад. Да, я думаю, он отлично подойдет.
Я не дала себе труда снова спросить, кто это.
– Что дает тебе гарантию, что он будет за мной следить, оказавшись в Лос-Анджелесе?
Она остановилась, взявшись за ручку двери.
– Дело в том, что он знает меня, Мередит. Знает, на что я способна в наслаждении – и в боли.
С этими словами она распахнула дверь и велела войти Рису.
Он посмотрел на нее, на меня. Глаза его чуть-чуть расширились, но и все. Лицо он старательно сохранял безразличным, когда шел ко мне и предлагал мне руку. Я с благодарностью ее приняла. Переход к открытой двери, казалось, занял невообразимо много времени. Я хотела выбежать и бежать, бежать. Рис погладил меня по руке, ощутив, как я вся напряглась. Я знала, что и ранку на шее он тоже заметил. Имеет право гадать, откуда она там взялась.
Мы добрались до двери, потом вышли в холл. Я чуть-чуть расслабила плечи.
Андаис сказала нам вслед:
– Повеселитесь, детки. Увидимся на пиру.
Она закрыла за нами двери, они лязгнули, а я вздрогнула.
Рис остановился было:
– Что с тобой?
Я вцепилась в его руку и потянула вперед.
– Уведи меня отсюда, Рис. Уведи поскорее.
Он не стал задавать вопросов – просто пошел дальше по коридору, уводя меня оттуда.
Глава 28
Мы шли тем же путем, что и сюда, но на этот раз коридор был прямым и поуже – совсем другой коридор, Я оглянулась – двустворчатой двери не было. Покои королевы остались где-то в другом месте. На этот миг мне ничего не грозит. Меня затрясло, я не могла остановить дрожь.
Рис обнял меня, прижал к груди. Я уткнулась в него, обхватив руками за талию. Он бережно отвел мне волосы с лица.
– Ты холодная на ощупь. Что она с тобой сделала, Мерри? – Он приподнял мне лицо за подбородок, заглянул в него. – Расскажи, – сказал он тихо.
Я покачала головой:
– Она мне предложила все, Рис, все, что только может хотеть маленькая сидхе. Беда в том, что я в это не верю.
– О чем ты? – спросил он.
Я отодвинулась.
– Вот о чем. – Я показала на горло, на ранку, где засыхала кровь. – Я – смертная, Рис. Если мне предложили луну, это еще не значит, что я доживу до времени, когда положу ее себе в карман.
Он смотрел на меня сочувственно, но я вдруг четко поняла, насколько он меня старше. Лицо его было молодо, но взгляд – нет.
– Это самая серьезная твоя рана?
Я кивнула.
Он протянул руку и дотронулся до пятнышка крови. Оно даже не болело. Не слишком страшная рана. Но очень трудно было объяснить, что самая серьезная рана – не на коже. Королева живет, отвергая правду о том, что представляет собой Кел, но я это знаю. Он никогда не будет делить со мною трон: чтобы один из нас сел на трон, другой должен умереть.