Поцелуй теней, стр. 34
Он был очень в этом уверен. Уверен в том, в чем был уверен, и не уверен ни в чем другом. Как и большинство из нас, если мы честны. Я посмотрела на сильное лицо, на чуть широковатую на мой взгляд челюсть, на скулы, чуть слишком резко вылепленные. Мне нравились мужчины более мягкого вида, но он был, несомненно, красив. Волосы совершенно белые, густые и прямые, связаны сзади свободным узлом. Они падали до колен, как у старших сидхе, хотя Шол-то всего только лет двести, плюс-минус сколько-то. Плечи широкие, грудь колесом под белой застегнутой на пуговицы рубашкой. И рубашка совершенно гладкая, я даже подумала, не пользуется ли он гламором, чтобы она так выглядела, потому что я знала: под ней совсем не гладко.
– Предложение неожиданное, Шолто. Я бы хотела его обдумать немного, если можно.
– До завтрашнего вечера, – сказал он.
Я кивнула и встала. Он тоже встал. Я обнаружила, что таращусь на его грудь и живот, пытаясь увидеть движение, которое заметила там, на улице. Ничего не было видно, он гламором это прятал.
– Не знаю, смогу ли я, – сказала я.
– В чем дело? – спросил он.
Я показала на него.
– Однажды я тебя видела без рубашки, когда была намного моложе. Это зрелище... оно осталось со мной.
Он побледнел, глаза его стали твердыми. Он ставил стену на место.
– Понимаю. Мысль прикоснуться ко мне путает тебя, Мередит. Понимаю. – Он глубоко вздохнул. – Что ж, очень было приятно тешиться этой мыслью.
Он отвернулся прочь, подобрал свое длинное пальто со стула, где его оставил. Тяжелый шлейф волос лег белой пушистой полосой на его тело.
– Шолто! – позвала я.
Он не обернулся, только перекинул волосы вперед через плечо, надевая пальто.
– Я не сказала "нет", Шолто.
Тогда он обернулся. Лицо его осталось закрытым, тщательно закрытым, все эмоции, которые я так старалась вызвать, ушли в глубину.
– А что же ты сказала?
– Я сказала, что сегодня секса не будет. Но я не могу сказать "да, я буду с тобой", пока не увижу все.
– Все? – Он будто не понял.
– А кто теперь строит девочку? – спросила я.
Я видела, как до него доходит моя мысль. Непонятная улыбка заиграла у него на губах.
– Ты хочешь видеть меня голым?
– Не всего. – Я не могла сдержать улыбку, глядя на выражение его лица. – Но, если можно, сверху до бедер. Я должна увидеть, что я почувствую при виде твоих... излишеств.
Он улыбнулся с легким теплым оттенком неуверенности. Это была настоящая улыбка – смесь очарования и страха.
– Так вежливо их еще никто не называл.
– Если я не могу быть с тобой в радости и общем наслаждении, то твоя мечта о том, чтобы слить свое сияние с другим, разлетится в прах. Сидхе не может сиять ради того, что есть долг, а не радость.
– Понимаю, – кивнул он.
– Надеюсь. Потому что мне надо не только увидеть. Мне надо прикоснуться и ощутить твое прикосновение, чтобы понять... – Я развела руками. – Понять, смогу ли я.
– Но сегодня секса не будет?
Так близко к игривому его голос еще не звучал.
– Ты мечтаешь о плоти сидхе, но никогда не испытал этого. Я испытала и уже три, почти четыре года обхожусь без нее. И тоскую, Шолто. Как бы ни было это странно или извращенно, мне этого не хватает. Если я соглашусь на это, я обрету любовника-сидхе – и свой дом. Не говоря уже о том, что освобожусь от смертного приговора. Ты не хуже смерти, Шолто.
– Некоторые с этим не согласны.
Он сказал это как бы в шутку, но глаза его были серьезны.
– Вот почему я должна видеть, с чем мне придется иметь дело.
– Стоит ли мне поднимать вопрос о любви, или это слишком наивно было бы для короля и принцессы?
Я улыбнулась, но на этот раз грустно.
– Я уже пробовала любовь; она меня предала.
– Гриффин – ничтожество, Мередит. Он не стоит такой глубины чувств и, уж конечно, не может сам ответить той же глубиной.
– В конце концов я в этом убедилась. Любовь прекрасна, пока она длится, Шолто, но она не длится вечно.
Мы переглянулись. Интересно, были ли в моих глазах те же усталость и сожаление, что я прочла в его взгляде?
– Мне полагается сейчас с тобой поспорить и начать доказывать, что бывает любовь вечная?
– А ты настроен это делать?
Он улыбнулся и покачал головой:
– Нет.
Я протянула к нему руку.
– Не надо лжи, Шолто, даже красивой. – Его очень теплая ладонь обернулась вокруг моей. – Давай я отведу тебя к кровати и посмотрю, о чем мы договариваемся.
Он дал мне повести себя вперед.
– А я увижу, о чем договариваюсь я?
Я посмотрела ему в лицо:
– Если хочешь.
Взгляд, которым он ответил мне, не был взглядом сидхе, человека или слуа. Это был просто взгляд мужчины.
– Хочу.
Глава 12
Я отпустила его руку, взбираясь на кровать – спиной вперед, чтобы его лицо было видно. Пистолет я достала из-за спины и сунула под подушку, потом легла посередине кровати, опираясь на локти. Шолто стоял возле кровати и смотрел на меня. Странная полуулыбка играла у него на лице. А взгляд был неуверенным – не то чтобы несчастным, а именно неуверенным.
– Ты жуть до чего довольна, – сказал он.
– А что плохого в том, чтобы впервые увидеть голым красивого мужчину?
Улыбка его погасла.
– Красивого? Никто из тех, кто знает, что у меня под рубашкой, так меня не называл.
Я предпочла, чтобы за меня ответил мой взгляд. Я смотрела на его лицо, глаза, на резной, почти совершенный нос, линию губ. Все остальное тело выглядело чудесно, но я знала, что хотя бы часть того, на что я смотрю, улучшена магией. Я только не знала, сколько она занимает, эта часть. Но я удерживала взгляд на деталях, в реальности которых не сомневалась, – идеальная линия бедра, сильные мускулистые ноги. Пока я не видела его без штанов, я не могла точно сказать, что там за бугор, так что это я пропустила в уме, точно так же, как взглядом. Королева была права: жалость какая, он действительно великолепен.
– Я представлял себе, как женщина сидхе вот так меня разглядывает.
По-прежнему у него был мрачный вид.
– Вот так – это как? – Я постаралась, чтобы вопрос прозвучал тихо, сексуально, дразняще.
Он не смог скрыть улыбки:
– Как будто я съедобен.
Я улыбнулась и вложила в эту улыбку все, что хотела, что надо было.
– Съедобен? Раскрой пальто и рубашку, и мы, быть может, вернемся к этой теме.
– Сегодня секса не будет, – напомнил он.
– А что, если просто обойдется без оргазма?
Он рассмеялся, запрокинув голову, – радостно, громко. Посмотрел на меня сияющими глазами, и не магия в них блестела, а просто смех. Он будто помолодел, стал свободнее. Я подумала, что с этими белыми волосами и кожей, с этими золотыми глазами он был бы желанным при Благом Дворе. Если бы он мог никогда не снимать рубашку, там бы никто даже не заподозрил.
Веселье его чуть увяло.
– Теперь у тебя серьезный вид, – сказал он.
– Я просто подумала, что внешне ты куда лучше подходишь для Благого Двора, чем я.
Он наморщил лоб:
– Ты насчет кроваво-каштановых волос?
– И моей низкорослости, и грудях слишком полных для сидхе.
Он ухмыльнулся.
– Наверняка только женщины заметили эту излишнюю полноту. Ни одному мужчине такое в голову не придет.
Я улыбнулась:
– Ты прав. Моя мать, тетка, двоюродные сестры.
– Они просто завидуют.
– Хотелось бы так думать.
Он спустил серое пальто на пол, потом расстегнул пуговицу манжеты. При этом он смотрел мне в лицо. Расстегнул другой рукав и потянулся к первой пуговице рубашки, ко второй, раскрывая ткань и обнажая треугольник белой блестящей кожи. Третья пуговица – и первая выпуклость грудной мышцы показалась снаружи. Пальцы его перешли к четвертой пуговице, но он не расстегнул ее.
– Я попросил бы поцелуя, пока ты еще не видела.
Я хотела спросить почему, но поняла. Он боялся, что, когда я увижу все, поцелуя уже не будет.