Обсидиановая бабочка, стр. 64
– Нет! – воспротивилась я и поймала Питера за руку. Повернула к себе, спиной к двери. Захваченный врасплох, он не стал вырываться. Но не успел он еще решить, что со мной делать, как заговорил Эдуард.
– Отпусти его, Анита.
Я обернулась на него через плечо Питера и обнаружила, что Питер выше меня на пару дюймов.
– Эдуард, не надо!
– Ему интересно – пусть посмотрит.
– Донне это не понравится, – сказала я.
– А кто ей расскажет?
Я глянула в темные глаза Питера.
– Он, вот разозлится когда-нибудь на тебя, или на нее, или на обоих – и расскажет.
– Я этого не сделаю, – сказал Питер.
Я покачала головой. Не верила я ему, поэтому-то и отпустила его руку. Если Эдуард покажет Питеру этот уголок ада и Донна окажется в курсе, то разрыв между ними будет обеспечен. Так что я готова была ради этого пожертвовать душевным спокойствием Питера. Вот она – суровая правда.
Рогожа упала, сначала со стороны Олафа, а Бернардо остался стоять, держа ее на руках, как спящего ребенка. Он посмотрел на Эдуарда, покачал головой и отошел к Олафу, пропуская Питера в комнату. Я двинулась следом за ним и Эдуардом.
Олаф встал у дальней двери. Бернардо положил скатерть на стол и отступил к его краю. Я заняла позицию у дальней стены, почти зеркально повторив позу Олафа, но у противоположной двери. Все мы стали каждый по своим углам, будто отделяя себя от того, что происходило. Пожалуй, даже Олаф этого не одобрял.
Питер разглядывал фотографии, расхаживая по кругу. Он побледнел и произнес приглушенным голосом:
– Это все люди?
– Да, – ответил Эдуард. Он стоял рядом с Питером, не слишком близко, но он был с ним.
Питер подошел к ближайшей стене, к фотографии, которую я рассматривала.
– Что с ними случилось?
– Мы еще не знаем, – ответил Эдуард.
Питер не отрывал взгляда от фотографий, глаза его бегали по страшным картинам. Он не подошел, не стал рассматривать их вблизи, как я, но он смотрел и видел, что на них. Не вскрикнул, не упал в обморок, его не стошнило. Доказал, что хотел. Он – не баба. Я подумала, не надо ли его предупредить, что могут быть кошмары. Да нет. Они либо будут, либо не будут.
Он все еще был бледен, испарина выступила на верхней губе, но он мог двигаться, и голос его был хрипловат, но спокоен.
– Я лучше пойду помогу маме на кухне.
И он вышел, обхватив себя руками, как от холода.
Никто не сказал ни слова. Когда он отошел так, что уже не мог слышать, я подошла к Эдуарду.
– Ну, прошло лучше, чем я думала.
– Прошло примерно так, как я и думал, – ответил Эдуард.
– Черт побери, Эдуард, у парня будут кошмары!
– Или да, или нет. Пит – пацан крепкий.
Эдуард выглядывал в дверь, будто все еще видел Питера. Взгляд его был где-то далеко.
Я уставилась на него:
– Ты им гордишься. Гордишься тем, что он посмотрел на вот это, – я мотнула головой в сторону фотографий, – и выдержал.
– А почему бы ему не гордиться? – спросил Олаф.
Я оглянулась на него:
– Если бы Эдуард был отцом Питера – то понятно. Но это не так.
Я снова повернулась к Эдуарду и пристально посмотрела на него. Лицо его было непроницаемо, как всегда, но чуть лучились глаза.
Я тронула Эдуарда за руку, и этого было достаточно – он обернулся ко мне.
– Ты с ним обращаешься как с будущим сыном. – Я покачала головой. – Эдуард, ты не можешь позволить себе такую семью.
– Знаю, – ответил он.
– Боюсь, что нет. Кажется, у тебя серьезные намерения.
Он опустил глаза, избегая моего взгляда.
– Черт тебя возьми, Эдуард!
– Противно в этом признаться, но я с ней согласен, – сказал Олаф. – Если бы только мальчик, проблем бы не было. Думаю, из него ты сможешь сделать все, что захочешь, но женщина и девочка… – Он покачал головой. – Не выйдет.
– Я вообще не понимаю, зачем тебе семья, – сказал Бернардо.
– По разным причинам. Никто из вас не верит в брак, – ответил Эдуард.
– Верно, – согласился Олаф. – Но если мужчина вроде нас женится, то это не должна быть женщина вроде Донны. Она слишком… – Он попытался подыскать слово и наконец нашел: – Невинна. Ты знаешь, что я такое не про многих женщин могу сказать.
– Может, это одна из ее привлекательных черт, – сказал Эдуард, с виду так же озадаченный, как и мы.
– Ты уже с ней трахаешься, зачем же тогда жениться?
Это уже Бернардо.
– Если бы мне нужен был секс, я бы нашел его в другом месте.
– А она нехороша? – спросил Бернардо.
Эдуард только поглядел на него – долгим взглядом.
Бернардо поднял руки кверху:
– Извини, извини. Просто любопытство.
– Насчет Донны любопытства лучше не проявлять. – Эдуард повернулся ко мне. – А ты веришь в брак. Под этим железным панцирем – простая девчонка со среднего запада, все еще мечтающая о белом штакетнике.
– В брак я верю, но не для таких, как мы, Эдуард.
Не знаю, что бы сказал он на это, но тут зазвонил телефон, и Эдуард пошел снять трубку.
– Спасен колокольным звоном, – сказала я.
– Он действительно хочет жениться на этой женщине, – удивленно произнес Олаф.
Я кивнула:
– Боюсь, что да.
– Если он хочет на ней жениться, это его дело, – заметил Бернардо.
Мы с Олафом уставились на него, и улыбка на его лице сменилась озадаченным выражением.
– В чем дело?
– Пусть Олаф серийный насильник или даже серийный убийца, но он по-своему более щепетилен, чем ты. Тебя это не тревожит?
Бернардо покачал головой:
– Нет.
Я вздохнула.
Эдуард вернулся в комнату с обычным Эдуардовым лицом, будто и не было откровений прошлой минуты.
– Вчера вечером монстр сделал еще одну пару в Альбукерке.
– Ч-черт! – сказала я. – И вы поедете без меня?
По изучающему меня взгляду Эдуарда я поняла, что сейчас будет сюрприз.
– Тебя просят присутствовать при осмотре.
Я не смогла скрыть удивление.
– Лейтенант Маркс больше не главный?
– По телефону говорил он.
– Ты меня разыгрываешь!
Эдуард покачал головой и улыбнулся.
– Тогда не понимаю.
– Я думаю, что кто-то в верхах надрал ему задницу за то, что он тебя вышиб. Наверное, ему предоставили выбор: либо работать с тобой, либо отстраниться от дела.
Я не могла не улыбнуться:
– А на таком деле можно сделать карьеру.
– Именно, – подтвердил Эдуард.
– Что ж, теперь мы знаем цену Маркса.
– Цену? – спросил Бернардо. – Вы что, его подкупили?
– Нет, – ответила я, – но его принципы, которые он так любезно изрыгнул вчера мне в лицо, ему не так дороги, как его карьера. Всегда приятно знать, насколько у кого-либо стойкие убеждения.
– Не настолько, – заметил Эдуард.
– Очевидно, – согласилась я.
В коридоре послышался голос Донны, которая громко обращалась к Бекки, но, по-моему, она нас хотела предупредить о том, что идет. Мужчины схватили дорожку и завесили дверь. Эдуард громким и жизнерадостным голосом Теда произнес:
– По коням, парни и девчата! Работы еще невпроворот.
Я пошла к себе. Если мы выезжаем, нужно прихватить оружие.
31
Я сидела рядом с Эдуардом, на переднем сиденье. Может, мне просто кажется, но я чувствовала, как кто-то сверлит мне взглядом шею. Если это не игра воображения, то тогда наверняка Олаф.
К своему костюму я добавила наплечную кобуру с браунингом. Обычно я только его и носила с собой, пока меня не попытаются убить или пока не появится какой-нибудь монстр. Но «файрстар» я оставила во внутренней кобуре. Слишком много я навидалась фотографий с расчлененками, чтобы остаться спокойной. Я даже взяла ножи – сами видите, насколько неуверенно я себя чувствовала. И чей-то там сверлящий взгляд сзади тоже начинал действовать на остатки моих нервов. Нет, это не воображение – я это чувствую.
Я повернулась и встретила взгляд Бернардо. Вовсе не такое выражение его лица мне хотелось бы сейчас видеть. Мелькнула неуютная мысль о том, какие фантазии он себе рисовал и не мне ли была отведена в них главная роль.