Мика, стр. 10

Потом позвонила Фоксу – никаких эмоциональных проблем, чисто деловой разговор. Какая радость.

– В вашей папке все, что вам нужно, чтобы поднять Роуза из мертвых, маршал Блейк, – ответил Фокс.

Я догадывалась, что он так скажет, но...

– Только одно скажите мне, Фокс. Насколько там горячее дело, с этим Эмметтом Лероем Роузом?

– Горячее? Что вы имеете в виду? – переспросил он, но по тону было ясно, что он понял.

– Насколько важным был этот свидетель?

– Блейк, он умер естественной смертью. Убит он не был. Он не был заказан. Мы его поймали на нехорошем деле. И он не хотел из-за этого дела садиться в тюрьму. Поэтому он сдал нам людей поважнее. Или собирался сдать.

– У него было больное сердце?

– Нет. Иначе мы бы поручили секретарю суда принять его показания – просто на всякий случай. Потом мы узнали, что его отец тоже умер от неожиданного сердечного приступа примерно в том же возрасте.

– Я так понимаю, Фокс, что, если бы вы знали, вы могли бы раньше выслушать его показания?

Он секунду помолчал, потом ответил:

– Может быть.

– Скажите, Фокс, есть еще что-нибудь, что вы не включили в материалы, такого, что потом может извернуться и тяпнуть меня за задницу? Вроде, скажем, отца, умершего от внезапного сердечного приступа.

Он издал звук, который можно было счесть смехом.

– Хорошо сказано, маршал Блейк. Но нет, мы ничего не скрыли такого, что может оказать влияние на вашу работу.

– Вы когда-нибудь видели, как поднимают мертвых, специальный агент Фокс?

Он снова затих. Потом ответил:

– Да.

И ничего больше не сказал. Я подождала, он молчал.

– И вы удовлетворены информацией, которую я получила.

– Да, – снова ответил он, причем таким тоном, что разговор идет к концу. – Почему-то мне кажется, что, обратись я сразу к вам, а не к Киркланду, геморроя было бы в сто раз больше.

Тут уж засмеялась я.

– Это да! В качестве геморроя я примерно во столько раз страшнее Ларри.

– Как его жена?

– Я хотела им позвонить после разговора с вами.

– Наилучшие пожелания от меня.

Он повесил трубку. Я вздохнула и тоже повесила трубку. Потом взяла свой сотовый, лежащий перед кейсом. Когда я его включила, высветилось, что есть сообщение. Пощелкав кнопками, я услышала голос Ларри: "Анита, это Ларри. Схватки удалось остановить. Ее оставят на ночь в больнице, просто на всякий случай, но вроде бы все в порядке. Спасибо, что подменила меня в Филадельфии. Вообще за все спасибо. – И вдруг он засмеялся: – А как тебе эта папочка? Правда, жутко информативно?"

Он снова засмеялся и повесил трубку.

Я вдруг села на диван. Даже сама не понимала, насколько я беспокоюсь, пока не выяснилось, что все в порядке. Тамми мне даже не очень симпатична, но Ларри – мой друг, и если что, у него бы сердце разбилось.

Мика стоял передо мной. Я подняла глаза.

– Тамми и ребенок в порядке. Ларри звонил, наверное, когда мы были в воздухе.

Мика улыбнулся и тронул мое лицо:

– Ты побледнела. Сильно волновалась?

Я кивнула.

– Ты это от меня скрывала или не знала сама?

Я улыбнулась ему слишком криво, чтобы улыбка сошла за веселую.

– Перестань так хорошо меня понимать, черт тебя подери!

– Лучше, чем ты иногда сама себя понимаешь, – тихо сказал он. И это было слишком близко к правде.

Доставка в номер дала о себе знать стуком в дверь и вежливым голосом. Мика подошел к двери, опередив меня, но не стал сразу ее открывать. Некоторых людей, участвующих в моей жизни, приходилось учить осмотрительности, но у Мики она входила в стандартный набор поставки бойфренда.

Он выглянул в замочную скважину, потом посмотрел на меня:

– Доставка в номер. – Но дверь открывать не стал, а сделал очень глубокий вдох, нюхая воздух. – И пахнет как доставка в номер.

Я отодвинула руку от пистолета под мышкой. Сама даже не заметила, что рука туда потянулась, пока не убрала. Когда Мика стал принюхиваться к двери, мне на миг показалось, будто что-то не так, а не просто он нюхает воздух ради приятного запаха.

Перед тем, как открыть дверь, Мика надел очки, а я проверила, что пистолет прикрыт жакетом. Не хотелось никого пугать и уж точно не хотелось давать обслуге повод для разговоров. Скрывать, насколько мы далеки от нормы, было нам привычно. А то народ нервничает при виде пистолетов и оборотней – можете себе представить?

Рассыльный улыбнулся и спросил, куда нам желательно поставить поднос. Мы попросили его накрыть стол у окна.

Кажется, у него много времени ушло на сервировку. Он расставил бокалы для воды, настоящие салфетки, даже розу в вазочке посередине стола. Никогда не видела, чтобы доставка в номер работала так тщательно.

Наконец он закончил работу. Мика расписался за еду, и рассыльный исчез, пожелав нам всего хорошего – кажется, совершенно искренне.

Мика закрыл за ним дверь, запер все замки. Я это одобрила. От замков мало толку, если ими не пользоваться.

Я как раз пыталась решить, хмуриться мне или нет.

– Я люблю осмотрительность, ты это знаешь...

– Но? – спросил он, кладя свои очки на кофейный столик.

– Но я думаю, что должна сделать тебе этот комплимент, прежде чем начинать ныть.

Улыбка его чуть поугасла.

– Что на этот раз?

– Вот салат с жареной курицей и куриные грудки, жаренные с овощами на гриле. Салат лучше не мне.

Он улыбнулся, и улыбка была такая, что можно было догадаться, как он выглядел в пятнадцать лет.

– Тогда тебе грудки.

Я нахмурилась:

– Я бы предпочла бифштекс.

Он кивнул:

– Да, но если плотно поесть, еда иногда не слишком хорошо укладывается, если секс тоже... гм... энергичный.

Я попыталась не улыбнуться – и не смогла.

– А секс у нас намечается... гм... энергичный?

– Надеюсь, – ответил он.

– И ты себе взял сачат, потому что...

– Потому что большая часть работы достанется мне.

– Ну а это уже неправда, – возразила я.

Он обхватил меня руками, и от того, что рост у нас один и тот же, взгляд в глаза друг другу получался очень серьезным – и очень интимным.

– Кто будет делать большую часть работы – это зависит от того, кто что будет делать. – Голос его звучал низко и глубоко. Наклонившись ближе ко мне, он сказал: – Я знаю точно, что я хочу сделать тебе и с тобой, а это значит, что я... – губы его оказались над моими, – буду делать большую часть работы.

Я думала, он меня поцелует, но он не поцеловал – отодвинулся, оставив меня чуть задыхающуюся и с легкой дрожью. Когда я смогла говорить, чтобы голос не звучал так неуверенно, как я себя чувствовала, я спросила:

– Как ты это делаешь?

– Что? – спросил он, садясь со своей стороны стола и расстилая салфетку на коленях.

Я на него выразительно глянула. Он засмеялся:

– Я твой Нимир-Радж, Анита. А ты моя Нимир-Ра, королева леопардов. Как только мы встретились, мой зверь и та часть твоей сущности, что призывает леопардов-оборотней и отвечает им, узнали друг друга. И ты это знаешь.

Я вспыхнула, потому что воспоминание о том, как нас потянуло друг к другу при первой встрече, до сих пор вызывало у меня небольшое смущение. Ладно, даже не небольшое.

Мика был первым мужчиной, с которым у меня был секс через несколько часов после знакомства. Единственное, из-за чего это не оказался секс на одну ночь, – это что Мика остался возле меня, но тогда я еще не знала, что так получится. Мика был первым, на ком я питала ardeur, первое теплое тело, на котором я утолила эту страшную жажду. Это и была связь наших душ? Или основа ее?

– Ты хмуришься, – сказал он.

– Задумалась, – ответила я.

– И не о приятном, судя по выражению лица.

Я пожала плечами, от чего жакет задел пистолет. Я сняла жакет и повесила на спинку кресла. Теперь наплечная кобура была на виду и агрессивно выделялась на алой блузке. Рукава были короткие, и почти все шрамы на виду.