Ласка сумрака, стр. 18

Этан повернулся в мою сторону, явно с намерением сказать что-то еще более неудачное. Джулиан схватил его за руку, и схватил крепко – мне это было видно. Этан дернулся, как от удара, и пару секунд я ждала, что начнется драка.

– Лучше уйди, Этан, – тихо сказал Джулиан. Этан вырвал руку и сухо поклонился миз Рид.

– Я уйду. Я только хотел, чтобы вы знали: мне понятно отличие между благими и неблагими.

– Я уже столетие не ступала на земли Благого Двора, мистер Кейн. Мне никогда больше не будет там места.

Этан нахмурился: наверное, он ожидал, что миз Рид его поддержит. Он всегда был мрачным и неприятным типом, но не до такой степени. Похоже, мы нанесли их бизнесу очень серьезную рану. Этан пробормотал еще какие-то извинения и протопал на выход.

– Часто с ним такое? – поинтересовалась я, когда дверь за ним закрылась.

Джулиан пожал плечами.

– Этан слишком многих людей слишком сильно не любит.

– Знаете, Джулиан, – заговорила Мэви, – я так несчастна… вот и Этан меня покинул, и вообще…

Я с недоумением посмотрела в ее искусно красивое, беспомощно улыбающееся лицо. Она казалась настолько искренней, что голубые глаза буквально искрились силой чувств. Только она слегка переигрывала в стремлении очаровывать, оставаясь человеком. Ей было бы не в пример легче, сбрось она гламор, который тратила на то, чтобы казаться по-человечески – ни в коем случае никак иначе! – красивой.

Джулиан коротко глянул на меня и тут же обратил к Мэви свою улыбающуюся ипостась. Он, собственно, тоже «включил» обаяние на полную катушку. В некотором шоке я осознала, что он обладает личным гламором. Может, он использовал эту магию сознательно, но мне так не казалось. В большинстве случаев личный гламор, усиливающий харизму, применяется людьми неосознанно. Да, в большинстве случаев.

Глядя во все глаза, как они стараются обаять друг друга, я вдруг поняла, что спектакль был рассчитан не на нас. Я обернулась к Фрэнку. Он таращился на Мэви так, будто впервые в жизни видел женщину, ну или по крайней мере такую женщину. Мэви Рид старалась быть нечеловечески обаятельной, но человечески красивой не для нас, а для собственных телохранителей. Если бы шоу планировалось в нашу честь, она использовала бы спецэффекты покруче.

– Миз Рид, – выпевал Джулиан, беря ее под локоток и потихоньку уводя от нас подальше, – мы никогда, никогда вас не покинем. Вы для нас не просто клиент, вы – одна из величайших драгоценностей, которые нам доводилось охранять. Мы с готовностью пожертвуем за вас жизнью. Разве могут мужчины сделать больше для женщины, которую боготворят?

Я подумала, что с лестью он явно переборщил, но я видела Мэви впервые в жизни. Может, ей нравятся преувеличенные комплименты.

Она сумела мило порозоветь, в чем ей точно помогла магия. Я ощутила чары. Иногда очень простые физические изменения требуют наибольших количеств магии. Она скользнула рукой ему под локоть и понизила голос так, чтобы мы не слышали ее слов. Ох, конечно, мы могли бы подслушать, но это было бы невежливо, а она, наверное, почувствовала бы заклинание. Вызывать гнев богини нам не хотелось. Пока, во всяком случае.

Они снова повернулись к нам, одинаково сияя улыбками, она держала его за руку очень крепко. Джулиан вроде бы пытался что-то просигналить мне глазами, но его желтые очки здорово мешали распознать намек.

– Миз Рид настоятельно просит меня оставаться рядом с ней на протяжении вашего визита. – Говоря это, Джулиан иронически приподнял бровь.

И я наконец поняла, что он пытался мне сказать. Миз Рид наняла Кейна и Харта, чтобы защищаться от нас. Она боялась неблагих настолько, что не хотела оставаться с нами наедине без поддержки – и магической, и физической. Ее магия пронизывала здесь все – дом, землю, стены, а она нас боялась. Редко ожидаешь, что фейри могут быть настолько предубеждены, особенно к другим фейри, но так бывает часто. Мой отец говорил, что корни этого – в невежестве, в том, что никто не знает ничего об обычаях других фейри; все мы знаем только обычаи собственного рода. Невежество порождает страх.

Здесь, в поместье Мэви, магии было столько, что чуть ли не с момента, как мы въехали в ворота, я постаралась ее «не слышать». Такой навык быстро приобретаешь, если слишком много времени проводишь в окружении или по соседству с «большой» магией. Ее восприятие приходится приглушать, или за этим постоянным фоном не сможешь различить новые чары, более непосредственную угрозу. Это все равно что принимать сотню радиостанций разом. Попытаешься слушать их все – и не услышишь ничего.

Я посмотрела в улыбающееся, непроницаемое лицо Мэви Рид и покачала головой. Повернулась к Дойлу. Я попыталась спросить его глазами, насколько невежливой, насколько человеком могу я быть с Мэви. Он понял, похоже, потому что едва заметно кивнул. Я сочла это за позволение быть настолько грубой, насколько мне того захочется. Надеюсь, я поняла его правильно, потому что я собиралась не отходя от кассы нанести золотой богине Голливуда пару-тройку смертельных оскорблений.

Глава 10

Я обошла диван, чтобы приветствовать богиню. Китто пошел за мной как привязанный, и мне пришлось велеть ему остаться позади. Предоставленный сам себе, он жался к моему боку, как не в меру преданный щенок.

Я улыбнулась Мэви и Джулиану.

– Такая честь встретиться с вами, миз Рид. – Я протянула ей ладонь, и она отклеилась от руки Джулиана на время, достаточное для рукопожатия.

Она подала мне только самые кончики пальцев, это было не столько рукопожатие, сколько касание. Я встречала многих женщин, которые не умели пожимать руку, но Мэви даже не попыталась это сделать. Может, она ожидала, что я преклоню колени и запечатлею почтительный поцелуй? Ну, в таком случае ей пришлось бы ждать долгонько. У меня была одна, и только одна королева. Пусть Мэви Рид – королева Голливуда, это не одно и то же.

Я знала, что выгляжу озадаченной, но я никак не могла понять, что же таится за прекрасной маской ее лица. Нам нужно было это выяснить.

– Вы на самом деле пригласили Кейна и Харта для защиты от нас?

Мэви обратила ко мне изумительно сделанный взгляд: милый, удивленный, недоверчивый. Глаза широко открыты, превосходно накрашенные губы сложились в кружок. Ее вид был рассчитан на камеру, на экран, который увеличит ее лицо до двадцати футов. Лицо, предназначенное для того, чтобы покорять публику и студийщиков.

Лицо было великолепно, но… недостаточно великолепно.

– Простого «да» или «нет» мне хватит, миз Рид.

– Прошу прощения? – переспросила она: голос извиняющийся, выражение лица мягкое, глаза чуть растерянные. Вот только за руку Джулиана она цеплялась немного слишком сильно, от этого ее растерянность казалась фальшивой.

– Вы пригласили Кейна и Харта, чтобы защититься от нас?

Она рассмеялась смехом, который журнал «Пипл» как-то назвал смехом на пять миллионов долларов: глаза прищурены, лицо сияет, губы чуть приоткрыты.

– Что за странная мысль! Уверяю вас, миз Джентри, я вас не боюсь.

Она уклонилась от точного ответа. Меня она не боялась – эта часть должна быть правдой, поскольку прямая ложь для нас под запретом. Если бы Дойл по дороге не предложил мне временно обнаглеть, я бы так все и оставила, потому что настаивать дальше было не просто невежливо, это можно было счесть оскорблением, а дуэли случались и по меньшему поводу. Но знания правил можно ожидать только от высокородных сидхе. Мы рассчитывали на то, что Мэви сочтет меня воспитанной варварами – неблагими и людьми.

– Так, значит, вы боитесь моих стражей? – спросила я.

Ее лицо все так же светилось от смеха и глаза сияли, когда она смотрела на меня в ответ:

– Кто подсказал вам такую абсурдную идею?

– Вы.

Она покачала головой, разметав вокруг тела длинное золотистое покрывало волос. Отблеск смеха все еще светился в лице, а глаза стали едва заметно синее. И вдруг я поняла, что вовсе не смех освещает ее лицо – смех исчез, – это был слабый гламор. Она намеренно придавала себе сияние, очень нежное. А это значило, что она использовала магию, чтобы заставить меня поверить ей.