Закоулок убийц, стр. 6

Я вышел, прикрыл за собой дверь, снял перчатки и упрятал их в карман. Потом повернулся и небрежно зашагал к машине. И только тогда заметил, что у бассейна появились люди.

Планируя операцию, мы посчитали, что в это время года после наступления темноты у бассейна не будет ни души. Однако поворачивать назад, не привлекая внимания, было уже поздно; поэтому я продолжал идти как ни в чем не бывало и даже бросил в сторону бассейна взгляд — любому было бы любопытно узнать, что за сумасброды решили поплескаться в воде прохладной осенней ночью. Спортивного вида мужчина рассекал руками голубоватую воду. Еще один мужчина, а также две девушки стояли на краю бассейна. Они наперебой обсуждали, как им холодно, ветер — зверский, а вода — ну совершенно ледяная.

Возможно, мне не стоило на них смотреть, хотя выглядело это совершенно естественно. Или не следовало так заглядываться. Как бы то ни было, одна из девушек обернулась и, заметив меня, жестом показала, чтобы я остановился. Притвориться, что я не заметил ее жеста, я не мог. Я остановился, как сделал бы на моем месте любой мужчина, которому помахала смазливая девчушка. Я подождал, пока она приблизилась к низкому парапету, отделявшему бассейн от тротуара.

— М-мистер, у в-вас не найдется ог-гонька?

Сигарета мелко дрожала в ее посиневших от холода губах. У девчонки имелась уважительная причина, чтобы настолько замерзнуть — одежды на ней не хватило бы даже на новорожденного котенка. Лично я горячо одобряю, что в моду снова входят цельные купальники, вроде того, который был на второй девушке. Как-никак, благодаря им возрождалась хоть какая-то таинственность, можно было снова давать нолю воображению. Сейчас же редкая девушка способна наедине показать что-нибудь такое, чего вы еще не видели на пляже — вы и почти все другие мужчины.

Но эта девушка явно предпочитала бикини. Крохотный лифчик и тоненькая ниточка вокруг бедер в июле выглядели бы довольно сексуально, но с гусиной кожей гармонировали никудышно. Более того, они выглядели нелепо и даже непристойно. Я выудил из кармана пакетик спичек и протянул ей. Девушка махнула руками, давая мне понять, что они мокрые. Потом пригнулась вперед, приблизив ко мне хорошенькую мордочку с зажатой в зубах сигаретой.

Поскольку выбора у меня не оставалось, я чиркнул спичкой, зажег ее и поднес к губам девушки. Только сейчас я разглядел, насколько она на самом деле миниатюрна. Не выше пяти футов и весом не больше девяноста фунтов. Белокурые, коротко подстриженные волосы, настолько светлые, что не темнели даже после купания. Но даже в таком виде — мокрая, вся в мурашках, практически голая, девчушка показалась мне прехорошенькой. Такую можно завернуть в носовой платок, сунуть в карман, когда никто не увидит, и унести домой вместо котенка.

— Спасибо! — выдавила она, закидывая назад голову и пуская колечко дыма. Зубы се лязгали. — В-вы, д-должно быть, д-думаете, что мы п-пьяные или ненормальные. С-самое з-забавное в том, что вы совершенно правы!

Я хмыкнул и зашагал прочь. Забравшись в машину, вытащил из кармана носовой платок и вытер слегка вспотевшие ладони — ведь я ожидал в любую секунду услышать вопль о том, что случилось убийство. Я запустил мотор, и маленький синий “форд” покатил вперед. Дома “Хлыст” Петрони предпочитал машину пошикарней, но во время работы обходился и таким неприметным драндулетом. Я напоминал себе, что не должен торопиться.

Крохотная блондинка, завернувшись в полосатое пляжное полотенце, помахала мне рукой, когда я проезжал мимо. Надо же, не только хорошенькая, но и приветливая. Хотя в данных обстоятельствах я бы предпочел более сдержанную манеру поведения второй девушки — высокой и стройной шатенки, которая не стала бы унижаться и просить огонька у незнакомого мужчины. Что ж, время покажет, сколько вреда принесла мне эта встреча. Посмотрим.

Долго ждать мне не пришлось. Я не проехал даже половины пути до Вашингтона, когда меня арестовали.

Глава 5

Услышав сирену и заметив в зеркальце быстро приближающуюся красную мигалку, я кинул взгляд на спидометр, удостоверился, что еду с дозволенной скоростью, и продолжал катить дальше, надеясь, что патрульный автомобиль пронесется мимо. Надежды не сбылись. Я как законопослушный гражданин съехал на обочину и опустил боковое стекло, дожидаясь, пока приблизится первый полицейский.

— В чем дело, шеф? — спросил я.

Тут я заметил в его руке револьвер и понял, что влип. Нарушителям дорожного движения они пушками не угрожают. А я-то надеялся, что успею добраться до Вашингтона, где люди Мака помогут мне избавиться от машины, а заодно и от всего остального, связанного с пресловутым “Хлыстом” Петрони, который прекратит существование. Теперь, когда первый оборонительным рубеж рухнул, мне оставалось только вжиться в образ Петрони и уповать на лучшее.

Я не имел права признаваться, что являюсь правительственным агентом, который колесит по стране и избивает людей или тем более — оставляет за собой трупы. Решение в этой связи мог принимать только Мак, но никак не я.

Итак, выбора у меня не оставалось. Я набрал в грудь побольше воздуха и превратился в “Хлыста” Петрони на неопределенное время.

— Я задал вопрос, приятель, — хрипло процедил я, когда полицейский подошел вплотную. — Какого черта вы меня останавливаете, да еще тычете в нос пушку? Я не превышал пятидесяти миль. Вот мои права...

— Пожалуйста, не снимайте рук с рулевого колеса, сэр. — Полицейский говорил подчеркнуто вежливо, но вполне серьезно. Дождавшись, пока приблизился его напарник — также с револьвером на изготовку, — он кивнул. — Теперь выходите, очень медленно...

Они отвезли меня назад по той же дороге. Не доезжая до мотеля, свернули направо и доставили меня к небольшому дому, оборудованному высоченной радиомачтой, где с явным облегчением сдали меня на руки полиции округа. Они были простыми патрульными, в обязанности которых входило следить, чтобы люди не гибли сами и не убивали других на скоростных шоссе. Разыскиваемые преступники, даже столь отпетые, как я, занимали их меньше.

Люди шерифа обыскали меня и взяли отпечатки пальцев. Они обыскали также крохотный “форд”, который кто-то пригнал. Во всяком случае, я решил, что его должны были обыскать, когда двое полицейских после десятиминутной отлучки вернулись, неся мой чемодан — точнее говоря, чемодан “Хлыста” Петрони. Мой чемодан оставался в номере гостиницы в Вашингтоне и с каждой минутой становился все более недосягаемой мечтой. Что же касается Техаса, то он уже превращался в иллюзию, наподобие райских садов.

Они осмотрели чемодан и нашли спрятанный в подкладке нож с выскакивающим лезвием. Я захватил его по настоянию Мака. Он порой излишне увлекается, снаряжая агента на очередную операцию. Лично я считал, что брать с собой такой нож ни к чему, но потом решил, что лишнее оружие не помешает, и поэтому не стал особенно сопротивляться. Хотя, возможно, и следовало. Во всяком случае, обнаружив нож, полицейские не прониклись ко мне симпатией. Зато лишний раз убедились, что со мной надо держать ухо востро.

Потом мы ждали. Я попытался побузить в духе Петрони, но отклика ни в ком не встретил и, развалившись на скамье, погрузился в угрюмое молчание. Наконец, дверь открылась, и вошел высокий седовласый полицейский с квадратным подбородком и в аккуратном, но видавшем виды мундире.

— Вот, Том, — обратился к нему один из мелких чинов. — Джеймс А. Питерс из Чикаго. Шесть футов четыре дюйма, около двухсот фунтов, темный костюм и темная шляпа — да, посмотри сам. Остановлен в одиннадцать семнадцать в двадцати милях к западу по шоссе номер пятьдесят, машина — синий двухдверный “фалкон” с номерными знаками Иллинойса.

— Все сходится.

Ни один из полицейских на меня не смотрел, но я понял, что не случайно присутствовал при их беседе. Мне просто дали понять, что все приметы совпали, и мне остается только признаться.

— А это что? — спросил седовласый, дотрагиваясь до ножа, который лежал на столе.