Предатели, стр. 26
— Кончай, Рог, — сказал Фрэнсис. — Не сердитесь на него, мистер Хелм. Просто он напугался. И я тоже. Мы понятия не имеем, во что впутались. Дом на Килауеа-стрит не функционирует, телефон не отвечает, Ланни погиб, а Джилл исчезла. Разве вы не знаете, кто она? Она говорила, что вас прислали по поводу информации, которую она передала в Вашингтон. Она собиралась открыться перед вами, как только найдет в себе силы. Она вам ничего не сказала?
Я ответил не сразу. То, что Джилл доверилась этим юнцам, стало неприятным сюрпризом, обратив в фарс наши конспиративные потуги, особенно теперь, когда Фрэнсис разболтал это теплому ветру. Мне не нужно было долго размышлять на предмет того, насколько можно довериться ему и его партнеру. Я им не верил ни на грош. Даже если они говорили от чистого сердца, что еще нужно было доказать, они совершенно очевидно не отличались ни опытом, ни смекалкой, необходимой в подобных делах.
Впрочем, это не имело особого значения, потому как в потемках имел место некто, кого я опасался еще больше, и этот некто уже услышал слишком многое.
Глава 17
Я, правда, не знал, кто именно там находился, но слух и опыт безошибочно подсказали мне, что нас выследили, словно лосей на поляне. Я сразу исключил Изобел. Эта работа была явно не для нее, да и одета она была не самым подходящим образом. Это вполне мог быть крючконосый, которого, как я теперь выяснил, звали Пресман, или его бронзовый подручный мистер Глори. Рог, правда, утверждал, что вывел его из строя и надолго, но для меня Рог не являлся авторитетом.
Так или иначе, скрытничать теперь было бесполезно. Мы говорили обычными голосами, окна машины были открыты. Вечер выдался тихий, идеальный для подслушивания. Я исходил из того, что человек в потемках услышал такие сведения о Джилл, каковые не должен был уже никому рассказать. Поэтому не имело значения, услышит он кое-что еще или нет. Пусть наслушается вдоволь, а потом уж я постараюсь заманить его туда, где и успокою.
Поэтому я сказал четко и достаточно громко:
— Она кое-что мне рассказала. Правда, не упомянула о том, что посвятила в свои планы половину населения Гавайских островов. Кто же еще знает, что она вступила в контакт с Вашингтоном?
— Только мы, мистер Хелм, — сказал Фрэнсис. — И еще Ланни, но он погиб.
— Кто такой Ланни и как он погиб?
— Нас было четверо — Джилл, Ланни, Рог и я. Мы, так сказать, работали вместе. Ну, сами знаете, над проблемой мира... Джилл была нашим лидером. Всегда полна разных идей...
— Ясно. Она успела поплакаться мне насчет бедных азиатов. Это в сторону. Теперь давай о Ланни. Он погиб? Где?
Фрэнсис сказал не без некоторого упрямства:
— Сначала послушайте, как мы оказались завербованными, сэр. Видите ли, после одного из наших собраний Джилл встретилась с человеком, которого звали Рат.
— С Монахом, — перебил его я. — Она мне рассказывала. Он подкинул ей идейку, а она подкинула ему вас. Вы собирались спасти мир за счет правительства США.
Подслушивающий явно приблизился. Мне просто не верилось, что мои юнцы его не слышали. Но городские мальчики, которые никогда не бродили по лесу с винтовкой, по сути дела, глухи, как не знаю кто. А может, они все прекрасно слышали, но их задание и состояло в том, чтобы разговорить меня, а их сообщник все услышал бы. Пока я был только рад пойти им навстречу.
— В конце концов, речь идет о наших жизнях. Человек имеет право знать, зачем его посылают в чертовы джунгли и за что он умирает?
Я не видел необходимости вступать в дискуссию по этому поводу. Вместо этого я спросил:
— Как же погиб Ланни? Или он умер естественной смертью?
— У него сломана шея, — сказал Фрэнсис, поежившись. — Мне кажется, это сделал Монах. Собственноручно. Ланни лежит в доме на Килауеа-стрит. Мистер Хелм, по-моему, нас обвели вокруг пальца. Просто Монаху потребовалась группа молодых людей, известных своими пацифистскими взглядами для прикрытия того, что делали люди, имена которых держались в тайне. Собственно, мы не прошли, по сути дела, никакой подготовки. И никто не получил выговора за то, что участвовал в политических выступлениях — и продолжает участвовать. Похоже, Монаху было выгодно, чтобы мы оставались на виду. И Монах не давал нам никаких поручений. Первое мое задание было следить за вами, когда вы прилетели в Гонолулу. Кажется, я делал это не очень умело.
— Скажем так: я тебя быстро вычислил, — отозвался я. — Скорее всего. Монаху это и было нужно. А теперь, если не возражаете, вернемся к вашему другу Ланни. Итак, он лежит мертвый в доме на Килауеа-стрит, так? Этот дом Монах использовал как штаб-квартиру?
— Официально да, — отозвался Фрэнсис. — Но теперь я начинаю думать, что он это использовал больше как крышу.
— А теперь дом закрыт? И в нем никого, только Ланни?
— Ну да, — подтвердил Рог. — Мы прямо-таки споткнулись об него, когда туда залезли.
— Мы стали звонить, мистер Хелм, — продолжал Фрэнсис, — чтобы получить новые инструкции, но все обычные телефоны не отвечали. Как только я проснулся, то сразу стал звонить. Я хотел передать то, что вы мне тогда сказали. Я нашел Рога, но ни с Джилл, ни с Ланни связаться не удалось. Мы еще раз позвонили по всем контактным телефонам. Без толку. Тогда поехали туда. Там было пусто. Никаких машин, никого в доме, кто бы нам открыл. Только стояла “хонда” Ланни. Мы обошла дом кругом, заметили приоткрытое окно, залезли через него и обнаружили труп Ланни. Похоже, он действовал так, как мы. Звонил без успеха, потом приехал и нашел в доме того, кого видеть был не должен. Вот его и убили.
— Значит, и Джилл вы тоже не смогли найти?
— Нет.
— Ты не рассказывал ему о катере, — напомнил напарнику Рог.
— Когда мы выбрались из дома, то решили проверить катер, — сказал Фрэнсис. — Тот, что побольше, отсутствовал уже два дня, а маленький исчез совсем недавно.
— Джилл говорила мне о них, — подтвердил я. Человек в потемках был совсем рядом. Он подкрадывался к нам слева. Меня это вполне устраивало. Между ним и мной был Рог. Я надеялся, что молодой человек обладал некоторой пуленепробиваемостью. Если дело дойдет до выстрелов, он мог бы сослужить мне неплохую службу.
— Еще пара вопросов, — сказал я. — Первый: слыхали ли вы о месте, которое зовется К? — Они покачали головами, и я продолжил: — У Ланни была только свернута шея и все? Никаких ожогов от сигарет, никаких признаков того, что его пытали?
— Нет, сэр, — отозвался Фрэнсис. — Ничего такого.
— Тогда будем надеяться, что Джилл пока что вне подозрений и на свободе. Если она, конечно, жива. Надеюсь, вы больше никому не протрепались обо всем этом?
— По-вашему, мы полные идиоты, да? — буркнул Рог. — Если бы Монах пронюхал, что мы решили выйти на связь с Вашингтоном, он бы нас всех поубивал.
— А почему вы решили выйти на связь с Вашингтоном? — спросил я.
— Я же говорил вам, сэр, — отозвался Фрэнсис. — Нам показалось, что он нас морочит. Он явно затеял что-то крупное, попахивающее государственной изменой. Нам не хотелось, чтобы он нас всех подставил. А когда Джилл сказала, что он вступил в контакт с Пекином...
— Да, я говорил, что война — штука грязная, а всеобщая воинская повинность — позор, но это, так сказать, в семейном кругу, — вмешался Рог. — Если Монах решил ввести в игру китайцев, то мы ему не товарищи. Лично я пас. Ладно, о чем вы там договорились с Джилл?
— Сейчас расскажу, — отозвался я и, понизив голос до шепота, стал излагать свою историю. Подслушивающий, естественно, не мог ничего расслышать, а потому стал придвигаться. Я же рассказывал чистую правду. Так было проще, чем на ходу что-то сочинять. К тому же это уже не имело никакого значения.
Мои спутники хоть и оказались туги на ухо, но все же не полностью оглохли. Фрэнсис вдруг поднял руку, и я осекся. Рог включил фары. Бронзовый мальчик был совсем рядом, и в руке у него сверкал револьвер.
Гаваец отскочил в сторону и выстрелил. Для человека, ослепленного фарами, выстрел получился отличным. Первая пуля досталась Рогу. Я не стал дожидаться второй, и, вывалившись из машины, бросился наутек. Убегая, я услышал новые выстрелы. Один глухой из машины, затем два четких выстрела Ханохано.