Невидимки, стр. 6
С полминуты я ломал голову: где здесь правда, где тут ложь? Если вообще наличествует немного правды...
- Выкладывайте все касаемо ваших отношений. Давно ли знаете Карину, при каких обстоятельствах познакомились, почему девушка согласилась позавтракать с дамой, которая ненавидит ее?
- Да нет, я просто не люблю Карину. Она вгоняет меня в тоску, - ответила Астрид. - Несколько лет назад, когда Алану пришлось отправиться в Вашингтон по служебному делу и я поехала вместе с ним...
Но в эту минуту отворилась дверь и появился врач-кардиолог, с коим я советовался накануне. Хартман - чудная фамилия для кардиолога! И нарочно выдумать нелегко.
Он выслал меня вон из палаты, пока обстукивал Астрид, обшаривал ее черным раструбом стетоскопа, слушал и высчитывал пульс. Наконец, вышел наружу и направился прямиком туда, где я коротал время, подпирая больничную стену спиной.
- Изумительно быстрое выздоровление, - уведомил он. - Конечно, после двух таких потрясений: сердечный приступ и хининовый шок, организму потребуется известное время, чтобы оправиться полностью, а потому рекомендую немного задержать пациентку в стационаре. До субботы лучше подержать ее под наблюдением. Хотя уверен: все пойдет на лад. Образуется в наилучшем виде.
Я слегка усмехнулся.
- Это хорошие новости, доктор. Благодарю. Теперь выкладывайте скверные.
Секунд пятнадцать Хартман глядел на меня глазами, в которых можно было прочесть все, что угодно, кроме приязни. Потом вынул из кармана объемистый конверт.
- Насчет заданных вами вопросов, - неохотно сказал он. - При существующих обстоятельствах не вижу, каким способом хининовый шок могли спровоцировать преднамеренно. С другой стороны, вещества, способные вызвать неудержимую тахикардию, существуют, причем содержатся в различных, более или менее доступных, лекарственных препаратах. Вот перечень, снабженный примечаниями касательно правил продажи. Сознаюсь, я составлял его с дурацким чувством, будто роман детективный сочиняю. Надеюсь, читать окажется интересно... Только добрый совет: не стройте на этой основе никаких далеко идущих версий. Все анализы и пробы свидетельствуют в пользу обычнейшего приступа, вызванного... Сознаюсь, мистер Хелм, о том, какие именно естественные поводы могут вызвать подобное учащение пульса, мы и сами лишь подозреваем, а с уверенностью сказать не в силах... Да, сестра?
- Это мистер Хелм? Вас просят ответить по телефону, в палате номер триста пятьдесят семь. Звонят из Вашингтона.
Внезапные звонки из Вашингтона крепко действуют на нервы. Я постарался убедить себя, что ребята просто затеряли ключ от сортира на третьем этаже и хотят выслать курьера, дабы забрать у меня запасной.
- Спасибо, сестра.
Я спрятал полученный от доктора Хартмана конверт, церемонно поклонился:
- Весьма признателен.
- Добро пожаловать в любое время, - любезно промолвил Хартман голосом, далеким от искренности. Доктора можно было понять. Я намекнул, по сути, что он проглядел покушение на убийство, совершенное прямо в стенах здешнего лазарета. Доктор негодовал. Но в глубине души явно беспокоился, что невыносимый правительственный агент может быть недалек от истины...
Возвратившись в палату, я взял протягиваемую Астрид Ватроуз трубку.
- Хелм.
В ответ раздались три слова.
- Улепетывай, - распорядился Дуглас Барнетт. - Повторяю: улепетывай.
- Вас понял, улепетываю, - выдавил я и придавил рычажок.
Обозрел женщину.
- Облачайся, да поживее. Нужно поскорее уносить ноги, пока крыша на голову не рухнула.
Глава 5
- Но иглу вытягивать и капельницу перекрывать, мистер Хелм, доведется вам, - сообщила госпожа Ватроуз нежданно спокойным голосом. - Я немного трусовата...
По спокойствию, с коим она приняла нежданное и всецело непонятное известие, эдакого заключить было немыслимо, но заниматься психологическими изысканиями я решил чуток погодя.
Собственный обширный опыт пребывания в больницах и госпиталях давал мне возможность орудовать быстро и сноровисто.
Поскольку все нужные принадлежности были заранее принесены сестрой милосердия, метаться и разыскивать вату и спирт не пришлось. Я крепко ухватил стальное жало, снял полоску пластыря, неподвижно удерживавшую иглу на месте, прижал смоченный тампон к локтевому сгибу, выдернул острие, тотчас перекрыв проспиртованной ватой образовавшуюся на месте прокола скважину. А сверху наложил новую липкую ленту.
- Подымайтесь.
Я сощурился:
- Соизволите подняться или нет?
- А соизволите отвернуться?
- После того, как вы спустили на меня малолетнюю преступницу с пистолетом, подставлять вам затылок? Увольте.
Губы Астрид Ватроуз растянулись в лукавой улыбке. Она встала с высокой больничной кровати, невозмутимо ухватила сорочку за кружевной подол, стянула через голову широким взмахом обеих рук. Самоуверенности этой даме было не занимать стать. И правильно.
Если физиономия Астрид обнаруживала явные следы недавнего недомогания, то об изящном, стройном, очень женственном теле такого сказать не решился бы никто. Умеренно высокая, слегка загорелая, она преднамеренно дразнила меня стриптизом наизнанку - одеванием вместо разоблачения.
- Что вам передали по телефону? - полюбопытствовала госпожа Ватроуз, жужжа застежкой-"молнией".
- Улепетывать велели. На нашем жаргоне означает: выметайся оттуда, где находишься, и прихватывай всех, чьею сохранностью дорожишь, ибо приближаются субъекты, не питающие к тебе нежных чувств и вознамерившиеся учинить человекоубийство.
- Уже приближаются?
- Да, дьявольщина! Шевелитесь, миссис Ватроуз.
- И кто же?
Я лишь пожал плечами:
- Понятия не имею. Но босс ошибается очень редко. Сообщать о Дугласе Барнетте, занявшем кресло Мака, я посчитал преждевременным.
- Сердечные капли, таблетки, пилюли - чем вас, бишь, пичкают? Запасли?
- Нет, конечно. Их попросту приносят четырежды в день, вот и все...
- Когда нужно принимать следующую порцию?
- Через два часа, ровно в десять. Говорят, если немного запоздать, большой беды не будет, но лучше не запаздывать чересчур.
- Значит, поедем в аптеку, где меня знают и не станут задавать ненужных вопросов. "Прокан"?
- Да, "Прокан-SR", пятьсот миллиграммов.
Когда мы достигли черного хода и выбрались на открытый воздух, Астрид Ватроуз уподобилась выброшенной на берег рыбе.
- Сумеете прошагать полтора квартала? - спросил я озабоченно. - Могу оставить здесь и подкатить прямо в машине, да не стоило бы...
- Не оставляйте меня, пожалуйста, - выдавила Астрид. - Сами говорите, сюда убийцы спешат.
Полтора квартала мне довелось буквально волочить ее на руках. Полная пожилая дама, повстречавшаяся по пути, брезгливо сморщилась, думая: стыд и позор! Женщина успела с утра пораньше надраться до полбесчувствия! Ужас!
Распахнув дверцу моего приютившегося прямо за большим фургоном автомобиля - юркого форда, - я свалил Астрид на заднее сиденье и принялся отдуваться сам. Госпожа Ватроуз казалась очень бледной и очень измученной. Мысленно я извинился перед ней. Не следовало ни разговаривать излишне резко, ни, тем паче, ерничать.
Но сентиментальные рассуждения лучше было перенести на потом.
Из города мы вылетели по магистральному шоссе 1-70 и скоро достигли Балтимора, где я повернул на 1-270, уводившее к Вашингтону. "Хвоста" не замечалось, а ежели таковой и наличествовал, то преследовал очень умно.
Хотя вряд ли. Ребята сработали из рук вон плохо. Я прикатил на машине, машины подле мотеля и клиники не оказалось, но где-то же она стояла! Форд полагалось обнаружить и взять под наблюдение. Или нет...
На границе округа Колумбия дорожное движение стало гораздо гуще. Отчаянно вертя баранкой, я умудрился достичь городской черты, не врезавшись в чужую колымагу и не дав никому налететь на себя; заколесил по вашингтонским улицам, постарался обогнуть квартал, в котором живу, десятой дорогой.