Невидимки, стр. 45

На это и рассчитывал Беннетт, когда надевал под рубаху бронежилет.

* * *

Я-то думал, сукин сын пополнел, раздобрел на отменных своих харчах! И двигался немного неловко; но я приписал это возрасту и сидячему образу жизни!

Вот он, тайный источник нежданного мужества. Келвар надежно защищал Беннеттовские брюхо и ребра, но физиономия оставалась уязвимой по-прежнему. И шарахнулся, голубчик, от зыкнувшей у самого уха пули, точно встрепанный. И понял, что я понял...

И разом утратил необходимое при стрельбе самообладание. И промахнулся.

Револьвер дернулся в моей руке сызнова. Легкие оружейные системы, из которых палишь зарядами повышенной мощности, брыкаются не хуже остервеневших лошадей. Нервы мои внезапно успокоились, мозговые локаторы начали работать исправно и все импульсы, поступавшие от сетчатки, немедля передавались мышцам рук.

С челюстью Беннетта приключилось неладное. От нее внезапно осталась только левая половина.

Чуть повыше!

Четвертым выстрелом я раздробил ему правую скулу. Пятым - снес темя, и Беннетт повалился, точно подрубленный. Тридцативосьмикалиберная пуля на таком расстоянии не заставляет жертву катиться кубарем; для этого нужен патрон покрупнее.

Сведенные предсмертной судорогой пальцы Беннетта еще исхитрились выжать из пистолета последний выстрел, ушедший неведомо куда. Потом убитый опрокинулся, подняв немало брызг над промокшим лугом.

Целую минуту я стоял недвижно и разглядывал покойника, ощущая безмерную усталость. Но всегда приятно сознавать, что нелегкая и долгая работа - пускай даже грязная - завершена успешно. Разумеется, нынче очень модно гуманное сострадание к жертвам, но я субъект весьма старомодный и особей, подобных Беннетту, жалеть не склонен.

Отчего-то никто не спешил ни поздравлять, ни проклинать меня.

Я обернулся.

Восемь агентов сгрудились у чего-то, лежавшего подле "ауди". Обступили маленькую, свернувшуюся комочком фигуру.

И я понял, куда полетела последняя, всецело шальная пуля Беннетта...

Глава 28

Гибель маленькой светловолосой девушки и американского бюрократа, приключившиеся на севере Швеции, не сделалась достоянием общественности, как предполагал я. Вероятно, благодаря энергичным стараниям кузена Олафа. Получалось, операция, провернутая мною, не провалилась от начала и до конца; даже невзирая на то, что Мэттиас Стьернхьельм, сиречь, Мэтт Хелм, дозволил убить человека, вверенного его попечению.

О шведской демонстрации протеста, сопровождавшейся применением противотанковых гранат, американские газеты, купленные мною в аэропорту, почему-то не писали. У газетчиков появилась милая, вожделенная, сногсшибательная новость - какие там, к лешему, демонстрации!

Не знаю, что именно творится с Америкой. Ежегодно сотни людей умирают от СПИДа, и количество это растет, и всем наплевать. По пятьдесят тысяч ближних ежегодно отправляются в лучший мир, попадая в дорожные катастрофы. Плевать. Смертность от рака, если не ошибаюсь, ныне исчисляется миллионами... Никто и ухом не ведет.

Но если. Боже, упаси, кучка людей - в последнем случае, пятьдесят голов - оказывается захвачена еще меньшей кучкой, потрудившейся вооружиться и требующей выкупа, не сомневайтесь: прогноза погоды не услышите. Все телевизоры только и будут орать о судьбе злополучных заложников.

Пожалуй, звучит грубовато. Но все же не могу сдержаться и замечаю: интерес и возмущение здесь начисто не соответствуют поводу. Если готовы душу вывернуть наизнанку, сострадая пятидесяти заложникам, что станете делать, размышляя о миллионах, пропадающих с голоду в социалистической Африке?

Описание злодейства я прочел на борту самолета, гораздо меньшего, нежели монстр, переправивший меня через Атлантический океан. Я проносился к северу над штатом Висконсин, правя путь в Вашингтон, округ Колумбия. Одна из газет приводила на первой полосе поименный список захваченных бедолаг. Три личности были мне знакомы. Одна - давно и близко, две другие - понаслышке.

"Джэнет Ревекка Бельштейн; Артур Мак-Джилливрэй Борден... Эмиль Франц Йернеган".

Репортер услужливо пояснял, что Эмиль Франц Йернеган уже обретался не в компании товарищей по несчастью, а в благословенном обществе ангелов. Четыре дня тому назад бедолагу зверски убили, а потом позвонили в полицию и любезно уведомили, где подобрать изуродованное тело. На захолустном проселке, в западной Пенсильвании. Отчаянными усилиями сыскных служб удалось напасть на след похитителей, который, конечно же, завел в тупик... Ни малейшего представления о том, где содержат остальных заложников, не имел никто. Мерзавцы, видимо, отвезли Йернегана подальше от своего укрытия, замучили насмерть и сообщили властям: дело нешуточное, мы не в игрушки играем, делайте, что ведено.

Всю компанию пленников пригрозили истребить весьма похожим способом, если полиция попробует вмешиваться или правительство попробует заупрямиться.

По всей видимости, людей похитили центрально-американские революционеры, пришедшие ко вполне разумному выводу: коль скоро громадная страна готова цистернами лить сопли и соглашаться на любые, самые унизительные уступки, услыхав о злосчастных заложниках, этим надобно пользоваться, si, senor!

Посему преступники долго и планомерно похищали требуемое количество достаточно уважаемых субъектов, не столь значительных, чтобы их исчезновение вызвало немедленную всенародную панику, однако и не настолько никчемных, чтобы никто и глазом не моргнул, узнав о намечающейся расправе. Я обратил внимание на очевидный факт: первая жертва, несчастный Йернеган, числился наименее заметным среди пленников: простой теннисист, профессиональный тренер, которого и украли-то просто затем, чтобы придать естественную окраску исчезновению миссис Бельштейн.

Более ценных особей приберегали на потом. Торговаться начинали с наименьшей возможной суммы.

Окаянная организация, взявшая на себя ответственность за свершаемое, именовалась PLCV. По их словам, выдающийся руководитель PLCV был захвачен и брошен в темницу злодеем-фашистом, узурпировавшим президентское кресло и попиравшим права человека в злополучном отечестве. С полного согласия и попустительства Соединенных Штатов, si, senor.

PLCV настаивала: немедленно вынудите президента-кровоядца отпустить измученного героя, равно как и остальных борцов за свободу, ввергнутых в узилище бесчеловечным режимом. И, по возможности, содействуйте свержению злодея, страдающего манией величия, имеющего наглость именовать себя el presidente,и так далее, и тому подобное, и в похожем стиле...

* * *

Можно было предположить, что латиноамериканская террористическая банда обоснуется неподалеку от мексиканской границы, поближе к родным краям, и лагерь заложников там же разместит. Ничуть не бывало. Мерзавцы проявили немалое хитроумие и притаились в Мичигане, одном из наименее обжитых штатов, далеко на севере, в стране лесорубов в охотников.

Именно туда велели мне мчаться во весь опор, желательно, по воздуху.

Велел Дуглас Барнетт, временно руководивший агентством. Когда я полюбопытствовал, в какую сторону, черт возьми, направляться из аэропорта Хьюстон, Дуг приказал там и оставаться.

- Тебя подберут и доставят прямиком в клинику, - пояснил он. - Мак очень просит навестить. Если поторопишься, пожалуй, успеешь...

Я сошел по трапу. В Мичигане было холодно и очень дождливо - ни дать, ни взять, Северная Швеция. Поджидавший меня человек был одноруким обладателем изборожденного шрамами лица. Однажды мы работали вместе. А потом он попытался обезвредить адскую машину, собранную и установленную любителями-неумеками. Но в машине, увы, оказалось одним хитрым проводком больше, нежели предполагали специалисты.

Я попытался припомнить имя.

Припомнил.

Мартинсон. Грег Мартинсон.

- Пойдем, - пригласил Грег. - Автомобиль давно дожидается.