Наводящие ужас, стр. 2

Я состроил гримасу. Опять начиналась привычная чехарда. Коль скоро Мак велит оказать другому агентству незначительную помощь, не сомневайтесь: он собирается провернуть в тени собственных коллег маленькую, а еще чаще - большую затею, требующую достаточного прикрытия. Например, вам доводится устранять сеньора Сабадо, нажившего себе врагов по обе стороны границы.

- Маленькая загвоздка, сэр, - ухмыльнулся я.

- То есть?

- Я наверняка услышу названное имя, задержавшись в Мексике до конца недели. По-испански sabado значит "суббота".

- Вот как? - нахмурился Мак. - Испанский, к сожалению, не входит в число языков, которыми я владею... Эрик!

- Да, сэр?

- Любые сообщники сеньора Субботы, или Сабадо, подлежат истреблению наравне с главарем... Да, и будьте предельно осторожны. Пожалуйста, ничего не принимайте за чистую монету, проверяйте и факты, и слова... Не все то золото, что блестит...

Глава 2

Кадиллаки теперь собирают не столь внушительными, сколь раньше: свадебный автомобиль Горация Гомера Коди был немного короче дома, вдоль которого катил, и даже не цеплялся дверными ручками за окаймлявшие улицу стены. Спортивная модель "альянте", с откидным верхом; такие славятся бесшумностью хода, но этого нам засвидетельствовать не удалось - к заднему бамперу машины местные мексиканцы, чьи представления о брачных церемониях ненамного отличаются от полинезийских или русских, привязали целую охапку пустых консервных жестянок. Чтобы все было "как у людей"...

Мы поджидали в засаде на расстоянии двух кварталов. Мистер Сомерсет выяснил: Буфф Коди заказал себе и молодой жене специальный номер для новобрачных в гостинице "Эль-Президенте", город Хуарес, Мексика. А достичь международного моста через Рио-Гранде миллионер мог лишь двумя или тремя путями. Улица, избранная Сомерсетом, казалась наиболее очевидным из них.

Весело скалящиеся пешеходы следили, как автомашина сворачивает в аллею, ведшую прямиком на стоянку подле бакалейного магазина, где притаились я и мистер Сомерсет со товарищи.

- Видите? Я правильно предположил, - сказал Уоррен Сомерсет. - Старик наверняка должен был прикатить сюда: отцепить грохочущую пакость, и от риса машину отряхнуть!

Еще один идиотский, чисто дикарский обычай: посыпать молодоженов пригоршнями риса. Ничего не попишешь, мексиканцы...

- Мистер Коди, - сообщил Сомерсет, - славился в молодости как лихой забияка. Не думаю, чтобы и сегодня припас револьвер, но лучше побережемся. Ибо, если припас, то может пустить оружие в ход без долгих размышлений.

Я ждал фразы в подобном ключе и воспользовался ею, дабы чуток прояснить наши взаимоотношения:

- Сдается, мистер Коди весьма достойный субъект, сэр. Мне такие по душе. Стрелять надобно, по возможности, не размышляя. Иначе другой парень возьмет и опередит.

- Ваша служба, - натянуто произнес Уоррен Сомерсет, - пользуется довольно своеобразными приемами работы, но мысчитаем себя защитниками правопорядка. Мои подчиненные приучены сперва дождаться очевидной угрозы, смертельной опасности, и лишь потом прибегать к мерам радикальным!

- Любопытно, - улыбнулся я: - И как же вы намерены прибегать к радикальным мерам после того, как противник отправит вас в иной мир?

- Этот разговор, по меньшей мере, не вовремя затеян! - обронил Сомерсет.

- Напротив, сэр, - возразил я. - В самый раз! Мне, понимаете ли, предстоит орудовать совместно с вами и вашими людьми; посему давайте-ка установим несколько основных правил. По-моему, угроза есть угроза: очевидная, нет ли - не играет роли. И я не жду, пока она сделается смертельной. Не собираюсь рисковать жизнью, выясняя: шутит парень или осерчал всерьез. Благодаря этой здравой школе мысли, сэр, я и дожил до своих лет, подвизаясь на отнюдь не самом безопасном поприще... А следовательно: если ваши мальчики вздумают приближаться ко мне, пускай подходят по всем правилам и весьма осторожно. Лучше всего - с пустыми руками. Разрешается держать в них только служебное удостоверение, раскрытое и поднятое. Пусть не пробуют выскакивать из кустов и кричать "пиф-паф"; и уж, конечно, пусть не вздумают размахивать поблизости от меня огнестрельными приспособлениями любых видов.

Сомерсет негодующе прочистил горло.

- Направленное в мою сторону дуло, - продолжил я, - будет расцениваться в качестве предмета чрезвычайно грозного, даже если направляющий произносит успокоительные и дружелюбные речи. Слушать я не буду. Я просто спущу курок. Пожалуйста, сэр, уведомьте об этом всех и каждого.

Разумеется, я преувеличивал. Блефовал, изображал прожженного сорвиголову и безжалостного кровопийцу. Но изображал преднамеренно. Мир кишит людьми, не способными поинтересоваться "который час?" без того, чтобы попутно не вынуть из кармана "магнум" триста пятьдесят седьмого калибра. Коль скоро в организации Сомерсета имелись подобные особи, Сомерсету пришлось бы вербовать им замену. И следовало предупредить временного начальника загодя, чтоб не вознамерился негодовать по поводу моей невоспитанности.

А еще мне требовалось поглядеть, как примет Уоррен Сомерсет рассчитанную дерзость.

Уоррен явно хотел осведомиться: откуда я взял, будто обязательно и непременно должен победить, ввязавшись в перестрелку с одним из его молодцев? Но тут же осекся, сглотнул и ответил:

- Вы совершенно правы: несчастные случаи нужно исключить. Люди будут поставлены в известность о различных точках зрения на оперативную работу...

Вот и славно. Я требовался Уоррену Сомерсету; кажется, я был единственным, способным более-менее удачно перевоплотиться в Горация Госмера Коди. Но выяснялась немаловажная подробность: я требовался не просто, а позарез. Настолько требовался, что лощеный хлыщ даже наступил на горло собственной гордости, не стал затевать оправданную перепалку с наемным сотрудником.

Полутора часами раньше он ввалился в гостиничный номер с видом великого белого завоевателя, милосердно дозволяющего голодным и вшивым туземцам не шлепаться на колени при его появлении. Остановился, прищурился, обозрел меня.

- Отлично! - сказал Сомерсет. - Очень, очень хорошо. Поразительное сходство.

Приблизившись, он протянул мне руку. Царственным, неторопливым жестом, словно ждал, что я не пожму предлагаемые пальцы, а поцелую.

- Вы мистер Хелм?

- Да, сэр.

Я украдкой подмигнул Маку: реакция Сомерсета была отнюдь не той, которой Мак ожидал.

- Мэттью Хелм, сэр, к вашим услугам. Руку Сомерсета я пожал крепко, однако не чересчур крепко. Старшие командиры весьма любят обращение "сэр" и весьма не любят медвежьих рукопожатий. Полезно явить немного такта, особенно, если это ничего не стоит.

Обозрев присутствующих и удостоверившись, что знакомство состоялось благополучно. Мак двинулся к двери, бросив на прощание:

- Объясняйте сами, Уоррен; я тороплюсь на вашингтонский рейс.

Я изучал своего будущего босса. Красивый человек с округлым лицом и ослепительно белыми зубами. Среднего роста, среднего сложения, Уоррен Сомерсет явно трудился, не щадя усилий, дабы сохранить густой загар и стройную фигуру. Но его талия чуток полнела, и Сомерсет явно этому огорчался. Так я думаю.

Каштановые волосы, тщательно промытые и высушенные феном, да не дома - в парикмахерской. Темно-красная пиджачная пара, из синтетической, слегка глянцевитой ткани. Розовая спортивная рубашка.

И трехдневная щетина.

Среди молодых межеумков, насколько понимаю, это последний крик моды. Принято выглядеть так, словно лишь нынешним утром очнулся после трехдневного запоя и еще не в состоянии провести бритвой по щекам. Образ Блаженного Бродяги. Но младшему поколению, по крайности, не зазорно порезвиться, и к лешему все устарелые приличия!

А вот какого хрена высокопоставленный бюрократ позволяет себе подобные выкрутасы, было непонятно. С минуту я ломал над злополучным вопросом голову и, наконец, сообразил, в чем собака зарыта. Сомерсет, подобно плохо кончившему Понсе де Леону, пытался пить из источника вечной юности, да только на другой манер. Уповал, что шоколадная кожа, блестящий костюм и дурацкая поросль на физиономии введут окружающих в прочное заблуждение касаемо сомерсетовского возраста, который составлял примерно пятьдесят с хвостиком. Эдакий прилизанный мальчик-переросток... Мысль о службе под началом субъекта, непрерывно и тщательно пекущегося о своей внешности, не могла ободрять, ибо такие субъекты весьма редко бывают умны. Стариться, дорогой читатель, никому не сладко, но годы приносят нам не только горести, а и преимущества, о коих побеседуем как-нибудь потом... Я поймал холодный, проницательный взор Сомерсета и уразумел: он преднамеренно производит на меня такое впечатление. Пожалуй, изрядно постарался ради этого. Уоррену зачем-то хотелось казаться недалеким, напыщенным олухом.