На линии огня, стр. 29

– О, не говорите глупости! – нетерпеливо бросила она. Я огляделся вокруг, чтобы убедиться насчет детей: не станут ли они нас осаждать? Ее сестра куда-то их всех загнала, да так, что их не было видно. Затем открыл отделение для перчаток, извлек из него две бумаги. Одна была свернута в трубочку и перехвачена резинкой. Я вручил ей ее.

– Экспонат номер один! – торжественно объявил я. Барбара содрала резинку, взглянула на меня и развернула фотографию, которую дал мне лейтенант Флит. Я слышал, как она часто задышала.

– Чуть-чуть мелодрамы. Ее имя было Дженни. Она оказалась слегка замешанной в субботнем шоу и допустила оплошность. Вот и поплатилась. Однако Дженни знала куда меньше, чем ты.

Барбара дала фотокарточке опять свернуться в трубку; пальцы плохо ее слушались, когда она натягивала на нее резинку.

– Ты... – Она перестала обращаться ко мне на «вы». – Ты что...

– Нет, – решительно оборвал я ее, – у меня нет и никогда не было ничего общего с делами подобного рода. К тому, что с ней сделали, я не имею никакого отношения. Если бы мог, то помешал бы этому. Так же, как помешал уже однажды известному тебе типу. А вот сейчас я пытаюсь предотвратить следующее... скажем так, несчастье.

– А что во второй бумаге?

– Экспонат номер два! – объявил я и вручил ей ее. Барбара развернула, прочла официально выглядевший заголовок и первую строчку, затем уставилась на меня расширившимися, напуганными глазами.

– Но, – прошептала она, – но это...

– Лицензия на брак, – подтвердил я. – О, она вполне законная. Пришлось ждать двадцать четыре часа, пока мне ее вручили в суде, а то я был бы здесь еще вчера. В этом штате не требуется анализ крови. Все, что нам теперь нужно, это священник или мировой судья.

– Я... я не понимаю. Ты и в самом деле имеешь в виду?..

– Пойми, на самом деле это очень просто. Во-первых, по закону жена не может свидетельствовать против мужа. Вот только не уверен, относится ли это в полной мере к тому, что случилось до брака. Тем не менее это даст мне хороший аргумент кое-кого убедить оставить тебя в покое, ибо ты в любом случае будешь держать язык за зубами.

Она облизнула губы.

– О себе ты, конечно, не думаешь? Если я не могу свидетельствовать...

– Лапочка, – перебил я, – ты была бы удивлена, узнав, как мало меня волнует, будешь ты свидетельствовать или нет.

– Не смей! – выдохнула она. – Не смей называть меня «лапочкой».

– Извини, коли так. Пункт «во-вторых» более сложный. Он базируется на том факте, что существует человек, который мне кое-что должен и осознающий это в полной мере. Он не поверит мне на слово, что ты станешь держать язык за зубами, и не оставит тебя в покое лишь потому, что я ему так сказал. Но если я, образно говоря, застолблю мои права, если смогу доказать, что ты действительно принадлежишь мне...

– Да как ты!.. – Ей пришлось сглотнуть, прежде чем она оказалась в состоянии продолжить: – Да как ты можешь думать, что я пойду на такое, даже ради спасения собственной жизни! Как ты собираешься принудить меня...

– Миссис Уоллес, – проговорил я, – твоя беда в том, что у тебя чересчур богатое воображение. С тех пор как мы встретились, ты не перестаешь видеть себя измордованной и убитой, а вот теперь и вышедшей замуж против собственной воли за мужчину, при виде которого у тебя мурашки бегут по коже. А ведь ничего такого, как ни странно, не происходит. Ты сидишь, цела и невредима, со мной рядом, на твоих коленях – заряженный пистолет. У меня нет ни малейшего желания принуждать тебя к чему бы то ни было. С моей стороны это просто предложение. Альтернативу я тебе показал. Фотокарточка или лицензия.

– Но ты не можешь серьезно...

– Я очень и очень серьезен. Конечно, могу и ошибаться. Может, ты и не в такой уж большой опасности, как мне кажется. Возможно, ничего и не произойдет. А если даже и произойдет, то есть местная полиция, эта пушка, которую я тебе дал, и этого окажется вполне достаточно для твоей защиты. Но я не смогу тебя защитить, пока не буду иметь на то законных прав. Если я просто выступлю в роли твоего телохранителя, то он наверняка воспримет это как личный вызов, и твоя сестра окажется свидетелем настоящей битвы во дворе своей фермы. Я должен продемонстрировать, что здесь замешан мой личный интерес, что я защищаю тебя не ради моего каприза. Усекла? – Она хранила молчание. Но не думаю, что до нее дошел смысл мною сказанного, поэтому продолжил: – Это, конечно, будет фиктивный брак – одно название, но даст мне возможность тебя действительно защитить. Могу заверить тебя: в дальнейшем, когда минует опасность, найдутся вполне веские и легальные основания для развода или аннулирования брака.

Уже совсем иным тоном она спросила:

– Ты и в самом деле?.. Я думаю... почти считаю...

– Что?

– Что ты очень любезен. Очень щедр. Я засмеялся:

– Миссис Уоллес, выйти за меня замуж – не большая радость.

– Почему тебя так заботит моя судьба?

– Ты оказалась замешанной в очень скверном деле не по своей воле. И я в значительной степени за это ответствен.

– Вряд ли это причина, чтобы так вот стремиться жениться?

– Ну дьявольщина! – не выдержал я. – А что, если ты мне нравишься?

Она засмеялась и ответила:

– Может, именно этого я и боюсь, мистер Найквист. – Помолчав, добавила: – Ты, должно быть, видишь все это в смешном свете. Сам факт женитьбы, я имею в виду?

– Самое время произнести избитую фразу: мы едва знаем друг друга или что-то в этом роде. Она улыбнулась:

– А что, разве не так? В любом случае я ужасно польщена предложением, но, боюсь, мой ответ будет – нет.

– Ну, как говорят, попытка не пытка. А у тебя еще осталось то мое большое ружье? Я бы не прочь избавить тебя от него, если, конечно, не хочешь в дальнейшем его использовать как улику.

– Нет, – заявила она, вылезая из машины, – нет, оно мне и даром не нужно. Я буду только рада избавиться от него. Оно в багажнике моей машины. Не знала, куда еще положить. – Барбара ощупала карманы джинсов. – Думала, что забрала ключи. Нет, они остались в зажигании.

– Я сам их возьму. Вижу, что ты выпрямила погнутый бампер. – Я внимательно посмотрел на нее. Ну да и нечего было ждать, что она клюнет на мое предложение. Потом сказал: – Держи эту пушку под рукой, но, ради бога, не там, где до нее могут добраться дети. Вот тебе патроны. Если представится шанс – попрактикуйся немного в стрельбе, чтобы набить руку. Захочешь подкупить патроны – это десятимиллиметровые заряды к «люгеру». Они есть в продаже в большинстве спортивных магазинов.

Я вытащил «спрингфилд» в его футляре для тромбона из багажника «шеви», бросил его в заднюю часть салона моей машины и покатил прочь, даже не оглядываясь.

Глава 18

Возвращаясь в Кэпитал-Сити, мне уже не надо было тревожиться, преследуют меня или нет. Поэтому я срезал путь, чтобы выскочить на шоссе 147 федерального значения, две полосы которого недавно проложили через весь штат. Естественно, губернатор Мэйни без лишней скромности приписал это своим заслугам, хотя большая часть автотрассы была готова еще при предыдущей администрации. Был уже полдень, когда я добрался до въезда на шоссе. Дожидаясь возможности вклиниться в поток, я смотрел, как мимо проносятся большие грузовики, и вдруг подумал, что нечего ехать дальше на пустой желудок. А тут перед въездом на шоссе на одном углу стояла заправочная станция, на другом – закусочная. Я подкатил к. ней, зашел и заказал гамбургер с молочным коктейлем. А когда вышел из забегаловки, увидел, как какой-то большой автомобиль съехал с шоссе и покатился мимо меня. Что-то было знакомое в этой тачке, и я поспешно отступил в дверной проем. Большой серый «линкольн» полетел на запад, в том самом направлении, откуда я приехал. Это была машина Брукса, и он сидел за рулем.

Я раздумывал над этим лишь до тех пор, пока «линкольн» не скрылся из виду. Учитывая его скорость – вряд ли больше секунды. Затем уселся за баранку, сдал «плимут» задом из закутка, где он стоял, развернулся, разбрасывая колесами гравий, и пустился вдогонку за здоровенной машиной. Вскоре мои нервы не выдержали – пришлось сбросить газ. Одни люди умеют точно стрелять, другие – быстро ездить. Я принадлежу к первым. До Грантсвилла оставалось миль двадцать. Четыре раза я чуть себя не угробил, но так и не увидел «линкольна» хотя бы краем глаза. Ферма находилась еще дальше на четыре мили. Словом, они уже были во дворе, когда я начал преодолевать последний подъем. Загнав «плимут» в кусты и схватив футляр от тромбона, я перешагнул через заборчик из колючей проволоки и двинул напрямик по полю.