Гибель Гражданина, стр. 31
- Ты посылала предупреждения моей жене? Тина, ты просто дура. Я ходил у Мака в лучших мальчиках не потому, что содрогался при виде дохлых кошек.
Разумеется, Тина признала револьвер. Секунду спустя она осторожно и ласково тронула рукоять.
- Лорис мертв?
- Наверное, уже да, - ответил я. - Чтобы выжить, ему требовались новое сердце и легкие. Все кончено, Тина.
Она обернулась ко мне, однако вряд ли услышала сказанное. Не думаю, будто Тина любила своего напарника, да и сам он, судя по утренней сцене, верностью не отличался. Пожалуй, Тина чувствовала себя подобно человеку, потерявшему руку - сильную, полезную конечность, неспособную мыслить самостоятельно, - и пускай, на то она и рука. С Лорисом работалось, подозреваю, куда легче и лучше, чем со мной.
Она тихо проронила:
- Как мужчина он был получше! тебя, Эрик.
- Вероятно. В буквальном смысле слова. Но в постельных вопросах мы не состязались. А как боец он не стоил ни черта.
- Да если бы Лорис только дотянулся до тебя...
- Если бы у этой кровати были крылья, мы бы на ней улетели. Когда, спрашивается, подобному безмозглому куску говядины удавалось дотянуться до меня? Один раз, - признаю, - когда я ничего не ждал. Но я вернулся прямо в старую колею, голубушка. Ты сама этому помогла. А Эрик не имел обыкновения бояться здоровенных малых - уж, во всяком случае, не таких, с ушами, пристроенными к дубине.
Тина стояла передо мной в изодранной блузке и дурацких белых панталонах, порванных и перепачканных у колен. Точь-в-точь малыш, угодивший в уличную потасовку и вытирающий разбитый нос... Я отбросил неуместную мысль. Времени для сентиментальных сравнений не было. Это не малыш. Это свирепая женщина, убившая множество взрослых и похитившая по крайней мере одного ребенка. Я повторил:
- Все кончено. Тина. Мак велел кланяться.
В ее глазах опять мелькнули смятение и испуг.
- Это он тебя послал?
- Выбирай: по-плохому или по-хорошему. Не заблуждайся. Посмотри в зеркало. Я не забавы ради тебя избил, а показал, что не боюсь пачкать руки. Мы оба можем избавиться от множества затруднений, если ты поверишь моему слову: пощады не жди.
Она быстро сказала:
- Твой ребенок. Твоя девочка. Если я не выйду на связь в условленное время...
- А я управлюсь прежде, чем это время наступит.
- Блеф! Ты не осмелишься!
- Лориса, видишь ли, уже нет на свете; можно осмелиться. Я не знаю, каковы люди, оставшиеся с Бетси, но убить ребенка, несмышленыша, не способного говорить и давать показания, - не всякий сумеет. Сумеет ли, нет ли - во всяком случае, без приказа такое сотворят не сразу и неохотно. А кто отдаст приказ? Уж никак не Лорис! И не ты.
- Не посмеешь! - прошептала она.
Я расхохотался.
- Это старый добрый Эрик, милочка. Ты ошиблась. Мак просил тебя уничтожить. Мы долго беседовали в Сан-Антонио, Мак и я. Но я велел ему убираться подальше. Я был мирным гражданином, отцом семейства; не хотелось возвращаться к семье с кровью на руках. Я эти руки пытался отмыть пятнадцать лет... Так и сказал Маку. Да и не совсем безразлична ты мне была. А потом Лорис берет и похищает Бетси! - Я перевел дух. - У тебя не было детей, Тина? Жаль, иначе ты и пальцем не решилась бы дотронуться до моих.
Наступила тишина. Я спокойно добавил:
- А теперь расскажи сама, где ребенок. Тина облизала губы.
- Меня пытались раскалывать люди получше тебя, Эрик.
- Милая, для такой работы не требуются люди получше. Наоборот, нужны люди похуже. А если моя девочка в опасности, я становлюсь наихудшим.
Я сделал шаг. Она отступила, наклонилась, подхватила и вскинула револьвер Лориса. Вряд ли на что-то рассчитывая. Тина просто использовала последний невероятный шанс. Не медлила, не угрожала - прицелилась в упор и нажала курок. Раздался щелчок, я хмыкнул. Если дурак отдает противнику неразряженный револьвер, то пуля между глаз полагается дураку по справедливости.
Я пригнулся, револьвер пролетел над самой головой. Тина запустила руку за пазуху, лезвие десантного ножа выскочило, звякнуло, встало на место - но холодным оружием она дралась неважно. Менее чем за десять секунд я отобрал нож. Мы уже не забавлялись, как в Техасе, я не осторожничал, и что-то хрустнуло. Тина вскрикнула, сжимая сломанную кисть. Она следила за мною глазами, черными от ненависти.
- Никогда не найдешь! - прошипела она. - Хоть убей, ничего не скажу!
Я взглянул на золингеновский клинок и потрогал кончик лезвия большим пальцем. Глаза Тины распахнулись.
- Скажешь, - ответил я.
Глава 31
Я высушил руки и вышел из ванной. От окна донесся негромкий звук. Это была Бет.
Я уставился на нее. Бет неуклюже оседлала подоконник. Наверное, подергала дверную ручку, ничего не добилась, обошла коттедж и подняла раму, а я не услышал за шумом воды. Бет сунулась было в комнату, внезапно увидела лежавшую у противоположной стенки Тину и застыла - белая как мел.
Я подошел и втянул ее к себе. Затем захлопнул окно, опустил занавеску. Пересек комнату, подобрал отложенный после употребления "кольт-вудсмэн", вынул и тщательно вытер обойму. Вставил ее на место, хорошенько выдраил сам пистолет. Сомкнул пальцы Тины на рукояти, поднял и опустил оружие, чтобы рука упала естественно. Встал, секунду смотрел вниз, а потом обшарил комнату взглядом. Кроме принесенного в жертву пистолета, вокруг не оставалось ничего моего, не считая жены.
Я машинально взял ее за руку и повел к двери, но Бет проворно вырвалась. Я вышел, не касаясь ее. Перед коттеджем красовался наш лимузин. Надеюсь, автомобиля не видел ни один обладатель хорошей памяти. Я доиграл свою роль, прикрытие обеспечивал Мак, но создавать ему лишние трудности было ни к чему. Когда полиция проверит пистолет и обнаружит, что в придачу к Тине и Лорису из него прикончили Барбару Эрреру, получится великолепная история любовного треугольника: обезумевшая от ревности жена убила молодую соперницу; изуродованная разъярившимся мужем, успела выстрелить в этого мужа пять раз, а потом разок пальнула в себя. Мелкие несоответствия исчезнут под заботливым присмотром Мака.
Я забрался за руль. Бет устроилась рядом. После того, как она водила машину, мне постоянно приходилось перемещать сиденье назад, иначе было не распрямить ноги. Мы проехали милю и остановились около придорожной аптеки.
- Какого дьявола ты вообще примчалась? - спросил я.
- Просто... не могла оставаться дома и ждать, - прошептала Бет.
- Тебе же говорили, это мое дело.
Бет покосилась, облизала губы и промолчала. Я достал карандаш и клочок бумаги, записал номер телефона, вывел адрес.
- Сейчас я не совсем пригоден для прилюдного появления; пойди, пожалуйста, позвони по этому номеру. Нужен дайм? Спросишь мистера Кэлхуна. Бетси находится там, где я указал. Маленький переулок в адобовых трущобах, неподалеку от Агуа Фриа-стрит. Передай Кэлхуну, пусть действует, пусть привлечет местных полицейских, говорящих по-испански и знающих город.
- А... а мы не можем туда поехать?
- Нет, работать будут профессионалы, положись на них. Думаю, все обойдется.
- Мэтт, я... - Жена потянулась к моей руке, но не смогла себя заставить. У нее перед глазами все еще стояли запертая комната и труп на полу. Видение будет неизменно возвращаться при взгляде на меня.
Бет отдернула руку, открыла дверцу, вышла. Я смотрел, как она вбегает в аптеку, стискивая листок бумаги, и гадал, скоро ли Мак подаст о себе весть. Довольно скоро, пожалуй. Раздобыть надежного человека в наше время нелегко. Пожалуй, довольно скоро Мак предложит новую работу хорошему знатоку своего дела. Я сидел и гадал, как отвечу на это грядущее предложение. И с ужасом понял, что не знаю...