Да, та самая миледи, стр. 23

Я попыталась проломить перегородку, соединяющую две комнаты. Куда там! Осталось разряжаться, вонзая в дверную филенку кинжал.

Увы, я прекрасно понимала, что д'Артаньян отнюдь не стоит с той стороны двери, прижимаясь к ней спиной, чтобы мне удобнее было попасть, но куда-то же я должна была воткнуть не понадобившееся лезвие!

Ругаясь всеми проклятиями, которые знала (надеюсь, мой противник их оценил – это были именно те словечки, что имели большое хождение как раз в его среде), я продолжала истязать неповинное дерево филенки.

Стоп! Ему же еще надо покинуть мой дом!

Я бросила вошедший по рукоятку в дверь кинжал и кинулась к колокольчику. Через минуту весь дом был поднят на ноги, а я, как была полуголая, высунулась в окно.

По двору, не выпуская шпагу из рук, несся в сваливающихся с ноги дамских туфлях доблестный д'Артаньян. Он был обряжен в какую-то жуткую юбку в цветочек, в чепец и сиротскую накидку. О, мой герой!

– Не выпускать! – рявкнула я очумевшему со сна привратнику, но было уже поздно.

Д'Артаньян вырвался за ворота особняка. Сбежал.

Особняк замер, как перед грозой, за исключением безмятежно спящего на своей половине деверя, упившегося накануне в стельку.

Кутаясь в остатки пеньюара, я со второго этажа прекрасно видела, как несется по Королевской площади, поднимая юбкой пыль, мужественный д'Артаньян.

Когда он исчез за домами, я потеряла сознание.

Смертельно напуганные слуги боялись подняться наверх.

Все замерло.

Сколько я пролежала в обмороке, не знаю. Очнулась я оттого, что кто-то поднял меня и перенес в кресло. Стало удобно. Затем стало тепло – меня накрыли покрывалом. Я открыла глаза. Передо мной стоял де Вард. Настоящий.

– Боже, что тут произошло, сударыня? – спросил он, оглядывая опрокинутые стулья и кресла, разворошенную, точно в нее приземлилось ядро, кровать, разорванный пополам пеньюар, часть которого была на мне, часть на постели.

Одинокие мужские штаны скучали на полу, под столиком залегли в засаде сапоги кавалерийского образца, дверь была исколота кинжалом, а сам кинжал торчал в ней в качестве украшения как раз по центру.

Де Вард окинул весь этот ужас спокойным взглядом, затем снял шляпу, подошел к двери и аккуратно повесил ее на рукоятку кинжала, как на вешалку. Потом вернулся ко мне, подобрав по дороге один из упавших стульев, поставил его около моего кресла и сел.

– Каким образом, граф, Вы попали сюда в такой неурочный час? – спросила я, неудержимо икая (видно, в это время д'Артаньян предавался теплым воспоминаниям обо мне).

– Ваша горничная послала мне записку, где говорилось, что мое присутствие срочно требуется здесь, иначе случится ужасное. Я заволновался и немедленно приехал. Что же произошло?

Так, а с чего бы это милой крошке Кэтти проявлять к своей госпоже такое участие?

– Погодите, граф, – попросила я и крикнула: – Кэт!!!

Мой крик пропал в недрах дома. Горничной в особняке явно не было.

– Я встретил ее на входе в Ваш особняк. Она куда-то спешила с узелком в руках, – любезно сообщил мне последние новости о горничной де Вард. – Девушка сказала, чтобы я поднимался наверх, что Вы ждете.

Ага, вот теперь в общих чертах ясно, каким это образом господин д'Артаньян чувствовал себя у меня как дома и в роли графа, и в роли беглеца.

Так вот кто шкодил на пару с усатым красавцем военным за моей спиной! Милашка Кэтти!

Она, умничка, понимая, что дело запахло порохом, нашла великолепную, единственно верную приманку, способную задержать госпожу в особняке еще некоторое время, достаточное для того, чтобы скрыться. Хорошо, пусть бежит. Пока.

– Сударь, с некоторых пор я не верю людям, именующим себя благородными, и клятвам, в которых упоминаются честь, гордость и прочие святые вещи. И поверьте, у меня на это есть особые причины. Не клянитесь мне сердцем и шпагой, но поклянитесь своей матушкой, что сохраните в тайне все, что я Вам сейчас расскажу.

– Клянусь! – очень серьезно сказал граф.

– Ну так вот, сударь, надеюсь Вы заметили кое-какие предметы мужского гардероба, которых здесь быть не должно.

Де Вард просто кивнул.

– Этой ночью у меня был мужчина, который потребовал именно такую оплату, как Вы, сударь, и подумали, в обмен на Ваше убийство.

– Мое убийство? – искренне заинтересовался де Вард.

– Да, Ваше. Мне противно скрывать что-то, относящееся к этому делу, но тут такое количество грязи, что его хватит измазать с головой пол-Парижа. Поэтому я скажу лишь, что писала Вам и получила ответ. – Я достала первое письмо д'Артаньяна и вручила его де Варду. – И после Вашего ответа три ночи подряд принимала Вас у себя.

– Сударыня, меня у Вас не было! – испуганно возразил де Вард, держа в руках письмо так, словно оно было ядовитым.

– Подождите, я не окончила эту занимательную историю. Прошу Вас, прочтите письмо.

Граф пробежал глазами листок бумаги и сказал:

– Подписываюсь под каждым словом, сударыня, но это не я писал.

– Подождите! – мотнула я головой. – После третьей ночи, а, надо сказать, Вы приходили в темноте и уходили в темноте, ибо я ни в коей мере не собиралась Вас компрометировать этой связью, так вот, после третьей ночи я получила вот это.

И я достала помятое второе письмо. Де Вард прочитал его и отшвырнул.

– Продолжайте! – глухо сказал он.

– После этого письма я поклялась Вас убить и прибегла к помощи давно и настойчиво посещающего мой дом на правах друга моего деверя господина. Он с радостью изъявил желание отправить Вас на тот свет, но в обмен на любовь. Я пошла на это, надеясь, что Ваша кровь смоет строки этого письма в моей душе.

– Дальше!

– И вот сегодня утром, после обещанной ночи, господин заявил мне, что Вы невиновны, так как все эти милые проделки – дело его рук, но он меня прощает и считает, что я должна быть только довольна, что у меня такой пылкий поклонник. Результаты Вы видите сами. Граф, мне попросить у Вас прощения за то, что я хотела Вас убить?

Застенчивая улыбка скользнула по губам де Барда.

Он поднял второе письмо и вместе с первым порвал на мельчайшие кусочки. Бумажный мусор, из-за которого я столько пережила, отправился в камин.

– Собирайтесь, сударыня, утро сегодня прекрасное, и я предлагаю Вам завтрак за городом, подальше от всего, что здесь произошло. А завтра я уже сам напишу Вам новое письмо взамен подложных, из которого Вы все узнаете!

Как жаль, что у меня нет второго перстня с сапфиром!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ПОПЫТКИ ГЕНЕРАЛЬНОЙ УБОРКИ

Я не открыла де Варду имени д'Артаньяна, как он ни просил. Ни в тот день, ни в последующие. Я не собиралась терять его еще раз.

Хватит придерживаться правил, принятых в приличном обществе, и прочей сердцещипательной ерунды. Это было дело только между мной и гасконцем. Кстати, не мешало, наконец, поподробнее узнать, что он за птица.

Распрощавшись после волшебного завтрака с де Бардом, я отправилась к конюшему Ришелье, графу Рошфору.

Оказывается, не потеряй я голову от любви, а больше занимайся делом, все бы знала значительно раньше. Ведь хотела же узнать все о гасконце, хотела, но откладывала, занятая любовными страстями!

Рошфор мог поведать это все, и даже больше.

– Какие новости, миледи? – встретил он меня дежурной фразой [10] на пороге своего дома.

– Лучшие из лучших зализывают раны…

– Это Вы о себе, сударыня?

– Разумеется… Кто такой д'Артаньян?

– Так, а Вы откуда знаете это имя? – встрепенулся Рошфор.

– О, значит, оно известно не мне одной?

– Ну конечно, это имя у многих на слуху, сейчас этот благородный дворянин находится на аудиенции у Его Высокопреосвященства.

Ого! Замашки великого человека в этом юном создании разглядела не я одна. Сколько же это надо насолить монсеньору, чтобы он пригласил какого-то гвардейца к себе на прием.