Красавица и пират, стр. 32

Луна освещала Волчий замок, он стоял темный, ни одного окна за крепостной стеной не светилось, и это было неприятно.

Конь процокал по мосту, нырнул в чрево башни, миновал строения, донжон, пересек второй мост над внутренним рвом и застучал копытами по площади.

Виконт спрыгнул с коня. Жаккетта осталась сидеть. При малейшем движении резкая боль пронзала ее тело.

– Ваши арабские хозяева правильно сделали, что не стали обучать вас пению. Уши бы отрезать тому доброму человеку, который научил вас этой песне! – сухо заметил виконт.

– Вы выли тоже немузыкально! – нагло заявила Жаккетта.

Ей было так больно, что она с трудом сдерживала слезы.

– Зачем вы спустили с лестницы камеристку? – требовательно спросил виконт.

– На это были веские причины! – отчеканила Жаккетта.

Ей хотелось скулить и взвизгивать, боль дергала каждый нерв, словно его подрезали ножом.

– Почему у вас дергается лицо? Вам не нравится наш разговор? – никак не хотел отвязаться от нее виконт.

– Потому, дорогой господин виконт, – оскалила в улыбке зубы Жаккетта, – что моя задница стерта. Не удивлюсь, если окажется, что я уже приклеилась к вашей лошади намертво.

– Вы совсем не умеете ездить… – зевнув, сказал виконт. – Так не годится, нужно будет это исправить. Сидите, я пришлю людей. Спокойной ночи!

Не успела Жаккетта удивиться добросердечию виконта, как выяснились истинные размеры этой его добродетели.

В пустой двор спустился толстый, заросший волосами мужик, похоже из тех, кого использовали для черной работы на кухне. Не предпринимая никаких попыток помочь Жаккетте, он застыл около коня.

– Чего ты ждешь? – прошипела Жаккетта. – Хозяин же велел снять меня!

– Да, госпожа. Нет, госпожа, – отозвался мужик. – Господин велел снять вас, когда приедут остальные. Ждите, госпожа.

– Ты с ума сошел? – не поверила своим ушам Жаккетта. – Да я сейчас свалюсь с этой твари!

– Не надо, госпожа… – попросил мужик. – Ждите, госпожа. Господин велел.

Площадь была пустынна, окна темны. Лишь на втором этаже светились два окна – спальня виконта. И его черный силуэт застыл в одном из окон.

Переступал с ноги на ногу конь. Ему тоже не нравилось, что всадница продолжает сидеть. Стоять под седоком было куда тяжелее, чем двигаться.

Жаккетта решила пустить все своим чередом. Сидится пока – будет сидеть. Когда начнет падать – даже не пошевелится, чтобы удержаться. И пусть идут все к дьяволу!

Чтобы было не так больно, она принялась убеждать себя, что не имеет сейчас к своему телу никакого отношения. Кто – то чужой сидит на чужой лошади, а она – одна душа парит рядом над площадью. Ей хорошо, тела нет, значит, ничего не болит и к земле не тянет. Можно подняться ввысь над замком, можно полетать над темным лесом, посмотреть, как осторожно выходят на прогалины хитрые кабаны, словно облитые лунным светом.

Можно вернуться в замок, втянуться легким туманом в приоткрытую дверь, по темным коридорам добраться до спальни виконта и плюнуть ему на макушку. Пустяк, а приятно…

Долго ли, коротко, грезила так наяву Жаккетта, но когда очнулась, то рядом уже стояла на плитах площади Жанна.

Жаккетту сняли с седла и донесли до отведенной им комнаты. Похлопывая хлыстом по юбке, Жанна надменно поднялась сама.

Окна виконта погасли.

Когда виконт ускакал в ночную темень, увозя неизвестно куда Жаккетту, Жанна, с одной стороны, обрадовалась, что теперь выть над луной некому, с другой стороны, испугалась: слишком уж непроницаемы были лица у людей виконта. Но ее страхи на этот раз не оправдались, кавалькада просто потянулась обратно в замок.

Всю дорогу Жанна с ужасом вспоминала вой виконта. «Вот так попали! Права была Жаккетта, он откровенно безумный. Ну надо же было такому случиться – нарваться на ненормального! И почему он помещав на Востоке с его гаремами, а не на чем-нибудь другим! На коллекционировании наколенников от лат… Да еще вдобавок этот господин, судя по всему, считает себя одиноким волком. Как-то нехорошо становится, как вспомнишь этот вой! И лица у его людей просто каменные… Такие зарежут и уголком рта не дернут. Откуда он только их набрал? Луветьеры… [4] От всего этого места волосы дыбом встают! Ой, надо было домой, в Монпеза, ехать, оттуда уже в Ренн. Хоть и не с такими удобствами за собственные деньги, а все-таки не попали бы сюда, в лапы безумного виконта».

Жаккетту прогулка надолго вывела из строя, это Жанна поняла сразу. И не в моральном, а в прямом физическом смысле. Значит, совершить попытку бегства до того, как левое крыло будет отделано под султанские покои, вряд ли удастся…

Теперь Жанне – даже понравилось, что у них с Жаккеттой одна кровать на двоих. Не так страшно будет спать в этом неприятном месте, когда чувствуешь рядом живого человека, хоть и камеристку.

Вконец измученная Жаккетта заснула в том же самом положении, в каком ее уложили в кровать, не шевельнувшись и не сказав ни слова.

Жанна с ледяным лицом выпроводила слуг. Оставшись одна в комнате со спящей Жаккеттой, вздыхая, она разделась сама и тоже забралась под одеяло. Ей упорно казалось, что все происходящее – сон, неприятный сон. Ну не может это наяву твориться, слишком нелепо!

Но очнуться от сна не удавалось, спина, и поясница ныли по-настоящему, ныл синяк на ноге, оставленный крепким сучком.

Потушив свечу, Жанна укрылась одеялом с головой и уснула.

Но вскоре ее пробудили заунывные звуки. Что это за звуки, Жанна понять не могла, сообразила лишь, что доносились они со двора. Жанна, словно кто-то ее вел, встала с постели и подошла к окну.

Луна освещала пустой внутренний двор. По нему кругами расхаживал в длинной белой рубашке виконт и извлекал из простой деревянной дудочки немыслимые по тоскливости звуки. Они очень походили на его недавний вой…

Жанна, стоя у окна, жалобно и безнадежно выругалась такими словами, от которых смутился бы даже старый морской волк.

Глава XVIII

Утром девушек опять пригласили к виконту на совместный завтрак.

Жаккетта уже давно уяснила, что всегда надо пользоваться маленькими радостями жизни, если подворачивается случай. А то потом поздно будет.

Поэтому во время трапезы у виконта она решила, не церемонясь, налегать на еду. Благо, все условия есть. Госпожа Жанна расстроена и под столом не пинает, в еде не ограничивает. Виконту все равно. Значит, надо пользоваться этим, кто знает, не посадят ли их в скором времени на хлеб и воду.

– Как вам спалось, прекрасные дамы? – Виконт опять был мил и любезен.

– Великолепно! – отозвалась Жаккетта, занятая важным выбором, что же предпочесть: печеночный паштет или ломтик кабаньего окорока. – Только какой-то дурак ночью в дуду дудел, спать не давал. А так ничего.

– Это виконт… – прошипела испугавшаяся Жанна.

Жаккетта выбрала паштет и послушно поправилась:

– Только какой-то виконт ночью в дуду дудел. А у вас как ночь прошла?

– Только особенности вашего воспитания могут объяснить странности вашего поведения! – почему-то не стал рассказывать про свою ночь виконт.

– Вы тоже очень милы, когда не воете! – обрадовалась комплименту Жаккетта.

Жанна мысленно приготовилась к тому, что после завтрака их отведут в подземелье.

От выходок непосредственной Нарджис нормальный-то человек взъярится, не то что помешанный.

Виконт молчал и крошил кусочек сыра.

Жаккетта доела паштет и решила, что выбирала между двумя блюдами зря, потому что кусочек окорока может очень хорошо присоединиться к паштету и получится прекрасный союз.

– У госпожи Нарджис такой прекрасный аппетит, а вы, госпожа Жанна, что-то совсем не едите! – раскрошив весь сыр, переключился на застывшую Жанну виконт.

– Спасибо, я сыта… – тихо сказала Жанна.

– Может быть, вас что-нибудь напугало? – допытывался виконт. – Дурные сны?

«Дурная явь! – подумала Жанна. – Да отвяжись ты от меня, пиявка ненасытная!»