Великолепная пятерка, стр. 7
Тёма получил деньги после обеда, поезд на Питер отходил вечером, и в этот отрезок времени удачливый программист успел слегка отметить свой гонорар в баре неподалеку от вокзала, а затем прикупил еще на дорожку литровую бутыль виски «Гринхоллс». Как раз неподалеку маялся Дровосек, прикидываясь скупщиком валюты. Если самого Тёму вел Монгол, то заботой Дровосека были опекуны Тёмы из Службы безопасности «Рослава». Однако Тёма в баре пил коньяк один, виски покупал один, на вокзал прибыл один, и на многих метрах вокруг наметанный глаз Дровосека не узрел ни одной подозрительной морды — кроме своей собственной в стеклянной витрине киоска. Похоже, ребятам из «Рослава» было плевать, что будет с Тёмой после того, как он покинул их офис. А с такими деньгами люди иногда от Ленинградского вокзала до Казанского не доезжают, не то что до Питера. Впрочем, Дровосеку, Морозовой и всем прочим такой расклад был только на руку. В том смысле, что рук пачкать не придется.
Дровосек стоял в тамбуре, привалившись к стене, чтобы не слишком мотало, и слушая через наушник радиопостановку любительского театра «Мы странно встретились и расстанемся тоже не по-людски». Впрочем, любительской в этом спектакле была лишь одна сторона — Тёма. На Морозову Дровосек насмотрелся в разных ситуациях и знал теперь наверняка: если подопрет, то эта баба способна на многое по части драматического искусства. В наушнике сейчас раздавался лишь морозовский голос — она что-то рассказывала, сама себе смеялась, сама себя спрашивала и сама себе отвечала. Программист же отмалчивался, изредка гыкая, хмыкая и хихикая — ну просто как один из тех двух мультипликационных придурков с «MTV». Морозова четко усвоила, что женщин этот Тёма видел по преимуществу на мониторе, и теперь уверенно разводила парня в направлении легкого попутного интима, отчего программист, кажется, окончательно впал в ступор. Дровосек покачал головой: бывают же такие уроды! И им еще платят по двадцать штук гринов за день работы. Ну не за день, но все-таки... От мыслей про двадцать штук гринов Дровосек разволновался и снова закурил.
В наушнике Морозова уламывала Тёму прошвырнуться до поездного ресторана, но парень все-таки еще не совсем раскис, про бабки в чемодане помнил и на морозовские заманивания не реагировал. Ресторан был нужен для того, чтобы запустить в купе Кирсана и прошмонать Тёмины вещи — вдруг там дискетка какая завалялась или еще что ценное. Но Тёма неожиданно проявил твердость и остался в купе.
— А и правда, — ничуть не огорчившись, сказала Морозова. — Чего туда таскаться? Мы сюда все закажем, в купе. Сейчас я проводницу позову...
Она, видимо, вышла из купе — якобы в поисках проводницы. В наушнике на пару секунд стало тихо, а потом Дровосек услышал нечто жуткое — нутряной торжествующий смех богатого и везучего программиста, которому был обещан ужин с ресторанным шиком и халявный секс с опытной и темпераментной женщиной.
Дровосека от услышанного едва не стошнило. Надо же быть таким идиотом! Через тамбур в этот момент проходили какие-то парни — Дровосек сначала встрепенулся, думал — транспортная милиция, но нет — обычные пацаны в спортивных костюмах. Дровосек даже угостил их сигареткой. Они сказали ему: «Спасибо».
Борис Романов: задолго до часа X (2)
Это была внутренняя линия. Борис взял трубку и произнес быстрое «Алло», не отрывая глаз от происходящего на мониторе компьютера.
— Романов? — Незнакомый мужской голос не спрашивал, а скорее утверждал.
— Он самый. Слушаю вас...
— Служба безопасности.
— Всегда к вашим услугам...
— Будьте добры, выключите компьютер. И следуйте в главный корпус. Этаж шестнадцать, сектор "Д". Там вас ожидают.
Борис щелкнул клавишей, подтверждая правильность номера счета, и сто пятьдесят тысяч долларов отправились в какую-то гибралтарскую контору с длинным и маловразумительным даже в переводе названием.
— Когда мне все это сделать? — спросил Борис.
— Сейчас.
— У меня рабочий день, знаете ли...
— Знаем. Это нужно сделать сейчас. Подойдите к своему начальнику и скажите, что вас вызывают в Службу безопасности.
— Вы ему уже звонили?
— В этом нет необходимости. Просто подойдите к нему. Еще раз: шестнадцатый этаж, сектор "Д". Вас там ждут по очень важному делу.
Все это было странно и необычно: посреди рабочего дня, в Службу безопасности, да еще в главный корпус... Борис на всякий случай не стал гасить машину, он толкнулся ногой, отъехал на кресле к двери, щелкнул замком и высунул голову в предбанник:
— Владимир Ашотович!
— Боря, к чему такой официоз? Зови меня просто — мой господин. Что там у тебя? — Дарчиев был в своем репертуаре. Сорокапятилетний седой красавец восседал во главе длинного стола, лишь малая часть которого была видна Борису из его закутка.
— Мне сейчас позвонили из Службы безопасности...
Дарчиев встал из-за стола.
— Ну...
— Просят пройти в главный корпус. Прямо сейчас.
— Иди, раз зовут. Будет хуже, если они сами придут за тобой. Знаешь, как это бывает — на черном «воронке»... — Дарчиев обычно не улыбался, когда шутил. Но тут Борису пришло в голову, что он, возможно, и не шутит.
— То есть вы в курсе, — уточнил Романов, съездил назад к столу и выключил машину. — Вам звонили?
— Мне не звонили, но я в курсе, — сказал Дарчиев, внимательно разглядывая линолеум. — В курсе, что приказы Службы безопасности в этом учреждении не оспариваются. Если они сказали идти, то иди.
— Но я еще не совсем закончил...
— Закончишь потом. Когда-нибудь.
Борис автоматически усмехнулся. Он встал, вышел из своей каморки, запер ее на ключ, установил код на электронном замке. После этого на краткий миг оказался почти вплотную к начальнику отдела. Дарчиев уклонился от его взгляда, но Борису показалось, что в зрачках начальника мелькнула тень беспокойства.
— Что бы это могло быть? — негромко спросил Борис.
— Это может быть все, что угодно, — сказал Дарчиев. — Например, выяснилось, что твой двоюродный дедушка был ЛКН.
— Кто-кто?
— Лицо кавказской национальности. Так они в своих досье отмечают — ЛКН.
— Ну и что?
— Это не очень хорошо. Не рекомендуется допускать на должности вроде твоей лиц с такими родственниками.
— Серьезно? — Борис сначала спросил, а потом понял, что его дурят. — Ну да... А вы сами? Как вы сами-то проскочили?
— А я их купил, — шепотом сообщил Дарчиев. — Купил всю СБ. Честное слово.
Борис посмотрел в его неулыбчивое лицо и почему-то вспомнил, что за седовласым поджарым красавцем числилось два инфаркта. В сорок пять лет. Борис не знал, что за связь между словами Дарчиева и двумя инфарктами, однако интуиция увязала все это в одно.
— Не переживай, — Дарчиев напутственно подтолкнул его к дверям. — Тебя не признали неблагонадежным.
— Откуда вы знаете?
— Если бы тут было что-то серьезное, тебя сегодня с утра не допустили бы к компьютеру. Я уже видел, как это делается...
— Да? А как?
— Тебя ждут, — сказал Дарчиев и вытолкнул Бориса в коридор. Первый шаг в направлении главного корпуса оказался началом пути, который привел Бориса так далеко, что он и представить себе не мог.
Да и не только он. Даже Служба безопасности корпорации «Рослав» не могла себе этого представить.
И не мог представить заместитель начальника СБ Леонид Иванович Сучугов, неофициально также известный как Челюсть.
Хотя именно Леонид Иванович и пригласил Бориса Романова в сектор "Д" шестнадцатого этажа главного корпуса. Пригласил по очень важному и абсолютно конфиденциальному делу. Впрочем, все дела Леонида Ивановича были очень важны и абсолютно конфиденциальны.
А что касается прозвища... Достаточно сказать, что произошло оно не от физических особенностей Леонида Ивановича. Глубже смотрели те, кто выдумал называть Сучугова Челюстью. Гораздо глубже.
Боярыня Морозова: без шампанского
В какой-то момент Тёма повел себя совсем уж отчаянно: он подался вперед, положил руку Морозовой на колено и неуверенно проговорил: