Мастер тату, стр. 43

Наличие в чемодане всех этих предметов можно было объяснить хоть лейтенанту из транспортной милиции, хоть любопытному соседу по купе. Все это были неопасные предметы – как ни странно.

Опасный предмет находился совсем в ином месте. Исходя из принципа "подальше положишь – поближе возьмешь", он был помещен в правый ботинок, под стельку. Опасный предмет представлял собой одинарный листок в клетку из школьной тетради. Сложенный вчетверо, он легко умещался в ботинок.

Конечно же, опасность таил в себе не сам листок, а помещенный на нем текст, а точнее – список: двадцать одна фамилия. Мужчины и женщины, молодые и не очень... Некоторые из них знали друг друга, некоторые – нет. Некоторые из них уже были мертвы, некоторые – нет. Пока – нет.

Хотя смерть не была целью, она была лишь сопутствующим явлением. Кажется, неизбежным сопутствующим явлением. Взять хотя бы ту девушку в сквере. У нее было такое приятное лицо, такие искренние эмоции оно несло – удивление, испуг, надежда, – что он решил постараться проделать все с наименьшим для ее здоровья вредом. Но тут, словно злой рок, появился чертов собачник, и пока собачника устранял, кровопотеря бедной девушки стала чрезмерной. Стало ясно, что она не выживет. Он направил пистолет в ее чистый открытый лоб и зажмурил глаза.

Пистолет он потом выбросил. Он никогда не брал с собой в дорогу настоящего оружия, всегда приобретал на месте – как-никак в стране рыночная экономика, а значит, подержанный "ствол" приобретается без проблем.

Войдя в свой гостиничный номер, он первым делом тщательно заперся на два оборота замка. Затем столь же тщательно задернул занавески. Только потом включил свет, положил чемоданчик на стол и снял ботинки, чтобы отдохнули ступни и чтобы достать список.

От листка исходил своеобразный запах, но сейчас это было неважно. Важным было другое – в списке было две колонки – справа и слева. Справа шли фамилии, и общее их число составляло в итоге двадцать один. Это было неправильно, потому что их должно быть двадцать две. Он знал это совершенно точно. Потому что их всегда бывает двадцать две.

Недостача очень волновала его. О ней он думал и в гостиничном номере, шевеля пальцами коротких бледных и чуть опухших ног. О ней он думал, глядя на чемодан и основательно пережевывая доставленный из гостиничного буфета салат. О ней он думал, шагая по ночному городу и покачивая чемоданчиком.

А затем он стал думать совсем о другом. Он стал думать о деле, и тут же у него зачесалась правая пятка, будто листок напоминал о себе и требован исполнения ранее взятых обязательств. Об обязательствах он помнил. И он не стал тратить время на отдых и акклиматизацию. В первый же вечер после очередного приезда в Белогорск он уже был в пути.

Улицу и дом он отыскал довольно быстро. Дверь подъезда оказалась закрытой на кодовый замок, но проблемой это не стало – его палец поочередно нажал четыре кнопки с наиболее вытершейся пластмассовой поверхностью, и замок с готовностью щелкнул. Дверь в квартиру оказалась более внушительной, металлической, вероятно – двойной. Наверное, профессиональный грабитель готовился бы к штурму такого препятствия пару недель, приволок кучу инструментов, да не один бы пришел, с подстраховкой... У профессионалов, бесспорно, есть опыт, есть свои подходцы и свои наработки. Но только профессионалы построили "Титаник", а любители – Ноев ковчег. А он был не просто любителем, а любителем-импровизатором. Он ничего не планировал, но все придумывал на ходу, придумывал с легкостью действительно талантливого человека.

Взглянув с уважением на стальную дверь, он подошел к электрощитку и щелкнул предохранителями, обесточив нужную квартиру. Свет на лестничной площадке продолжал гореть, и он отошел в сторону, чтобы не быть видимым из квартиры через глазок. Минуты через две за дверью зашумело, зазвенело, загремело и заскрипело.

Когда тяжелая дверь открылась и недовольное лицо хозяйки квартиры высунулось наружу, все было сделано быстро и четко. Дверь затем снова закрылась, и на лестничной клетке не осталось никого.

Часть третья

Глава 1

Они появились перед рассветом – Львов уже порядком замерз и утомил глаза, то и дело прикладываясь к прибору ночного видения, когда из темноты медленно и неотвратимо выехал джип. Львов вздохнул – этих идиотов только могила исправит. Отправляются на противозаконное дело практически в центре города, но думают не том, как бы все провернуть понезаметнее, а о том, как бы выглядеть покруче. Хотя, если предварительно потолковать с патрулями и попросить их держаться подальше, можно хоть на танке подъехать...

Львов старался не думать, правильно или неправильно он делает, что сидит в этой своей гребаной засаде уже третью ночь, отмораживая зад и все что можно отморозить. Ничего более приличного для засады, чем территория стройки какого-то административного здания, Львов не нашел и потому ютился на битых кирпичах, разглядывая свой винный магазин через щель в заборе. По-хорошему нужно было написать план проведения операции, принести его Бородину, чтобы подполковник его одобрил или не одобрил. Тогда на кирпичах сидел бы кто-то другой, а Львов восседал бы в "уазике" метрах в трехстах отсюда, с рацией в руке, готовый рявкнуть в любой момент: "Начали!" И по этому "Начали!" человек десять вылетели бы из укрытия, и приехавшим на джипе мало бы не показалось. Это если по-хорошему... А на самом деле после истории с "Алмазом" подполковник Бородин предпочитал никаких таких грандиозных операций с засадами не проводить, пока еще не кончили валиться на его голову шишки с прошлой операции. Да и уж если бы взялись за что-то, то уж явно не за несчастный винный магазин, закрепленный за Львовым. Поэтому приходилось играть в героя-одиночку. Это имело свои прелести – Львов ни перед кем не отчитывался, ни от кого не зависел, а все необходимые бумаги собирался заполнить уже после завершения работы по магазину... Ну а в случае провала он никого бы не подставил. Кроме самого себя. Ну это Львов мог пережить.

Одиночка-то одиночка, но мобильный телефон с собой он все же захватил – одолжил все у того же несчастного предпринимателя Васи. Это на случай, если события возле винного магазина приобретут совсем уж неуправляемый характер. Еще у Львова был с собой прибор ночного видения (по-дружески одолжил сосед по дому, майор-десантник), ну и "Макаров", с помощью которого Львов и собирался управлять ситуацией.

За несколько минут до появления джипа внезапно наступила нереальная тишина, и Львов даже поскрипел зубами, чтобы убедиться, что он не оглох. А потом из темноты выкатился джип и остановился как раз напротив дверей винного магазина. На двери висел листок картона, где Львов три дня назад лично написал маркером: "Идет ремонт! Откроемся 1 августа!"

В ближнем свете фар надпись была хорошо видна, и Львов так же хорошо увидел, как чья-то рука резко вырвала листок и бросила его наземь. "Кажется, это действовало им на нервы", – подумал Львов и довольно улыбнулся. Иногда он любил действовать людям на нервы. Плохим людям.

Фары погасили, и Львов снова взялся за свой прибор. Из машины вышли трое. Потом открылась задняя дверца, и трое стали вытаскивать какие-то предметы. Львову показалось, что это канистры. "Ничего нового, – подумал он. – Канистры с бензином, как и в прошлый раз. А если бы там сидел сторож, они снова треснули бы его по башке и бросили на полу. И он сгорел бы заживо, а на суде это могло сойти даже не за преднамеренное убийство, а за убийство по неосторожности. Они же не хотели, не правда ли? Просто так получилось..."

Две канистры стояли на крыльце, а третья у джипа, когда Львов задумался: а дойдет ли дело до суда, если он сейчас звякнет по мобильному и минут через пять сюда примчится группа захвата? Ну, пахнет от ребят бензином, а неподалеку полыхает магазин, которому не дали догореть пару недель назад... Это еще доказать надо, что между двумя явлениями есть какая-то связь. И опять эта головная боль свалится на Львова... "Хватит с меня", – подумал Львов и выстрелил в ближайшую канистру с бензином. Сначала он это сделал, а потом удивился – неужели это и вправду все это гремит, грохочет и пылает из-за того, что он сделал маленькое движение указательным пальцем правой руки?